Лисёнок и прочие неприятности бандита

Она не спала.

И, судя по её бодрому виду и одежде – не спала давно.

– Доброе утро, – пискнула я, прикидывая, а заглядывала ли бабуля проснувшись ко мне.

Видела ли она то, как мы с Василием спим в обнимку.

И если видела, то что подумала… мамочки!

Приехала внучка, притащила в дом мужика женатого… ой-ой-ой…

– Доброе утро, Алисонька! – заулыбалась мне бабушка. Ничто в её голосе и доброжелательном взгляде не намекало на то, что она в курсе о нравственном падении своей внучки. – Садись, садись, я пирогов напекла. Ты голодная должно быть, да? – бабуля мне подмигнула, расторопно поднимаясь и начиная сервировать стол.

– Так я… это, – прочистив горло, я указала рукой на умывальник. – Сейчас, умоюсь только…

– Давай, давай, – закивала она головой, продолжая улыбаться. – Ты Ваську не видела? Не с тобой спал?

– Что? – из моих дрогнувших пальцев выпала зубная щетка, с громким стуком ударившись о край раковины.

– Кота, говорю, не видела? – невинно повторила бабуля. – С вечера гулять ушёл, вот думаю, приходил домой спать или загулял где.

– А, – выдала я, смотря в смеющиеся глаза бабушки. – Этого Василия я не видела…, то есть, я вообще никаких Василиев не видела! – тут же поправила я себя, мысленно начиная биться головой об умывальник.

– Ну и ладно, – махнула рукой бабушка. – Давай, кушай скорее. А то, вона, твой Василий уже бежит обратно. Шустрый какой…

Посмеиваясь, бабушка вышла с кухни, оставляя меня в шоке и с зубной щёткой во рту.

Первое. Бабуля права, в окно я действительно наблюдала за тем, как Василий припарковался и вышел из машины, ожидая меня.

Действительно, быстро. Или я вычесывала сено из волос дольше, чем мне казалось…

Второе. Кажется, бабушка всё же видела Василия в моей кровати. И… троллит меня им.

Глава 30

Дубинин Василий

– И где ты был? – прилетело, стоило мне переступить порог дома.

– Поздно, Ира. Поздно играть в жену. Я же не устраивал тебе скандал, когда ты разговаривала с Писечкой? Нет. Вот и ты не лезь. И заявление прими, – сказал перед тем как вбежать по лестнице на второй этаж. – Я не вижу, чтобы ты собирала вещи, – крикнул, свесившись через перила. – Не порть мне настроение.

– Чурбан деревенский!

– Годзилла сухопутная!

– Дубина бесчувственная!

– Да ну тебя в сраку, – буркнул себе под нос, прыгая на одной ноге и вытряхивая из трусов сено. Чешется все капец просто, особенно задница и спина. Оказалось, мелкая ведьма любит руководить большими дядьками. Не зря говорят, в тихом омуте черти водятся. Хотя, о чем это я?.. Алиса и тихий омут? Не-е-ет. У Алисы омут с отборными чертями. И затягивают, мама не горюй. Вот чувствую, что вода уже по подбородку бьет, скоро будет не спастись. – А к черту, останусь без завтрака, – разделся и нырнул под холодную воду, ждать, когда пойдет теплая, нет времени. Побаиваюсь я еще блондинистых мозгожителей. Вполне могут решить, что я воспользовался хозяйкой и свалил… Поэтому у меня выстроился простой план. Вернуться, Алиску в машину, заехать к Петровичу на прививку и в поле. Или… – я активно работал полотенцем. Или перед Петровичем спуститься с бедоносной к старому пруду и… аж зазудело все, как хотелось налюбоваться ведьмой при свете дня.

– Собирайся уже восвояси, – напомнил я Ирине, выходя из дома.

– Казе-е-ел.

– За что я любил-то ее? – спросил я у Полкана, забираясь в машину. По псиному взгляду читалось: “А дураком был”.

Минута тряски по грунтовой дороге, и я опять перед низеньким деревянным домиком, как и не уходил.

– Доброе утро, Марь Иванна, – поздоровался я со старушкой, спускаясь с пригорка.

– Доброе, Васенька. Как спалось?

– Да не плохо, спасибо.

– А я вот не спала пол ночи.

Кабздец! Я боялся, что мог дать храпака.

– А что такое? – поинтересовался я, забирая из рук старушки ведро воды и выливая овцам в лохань.

– Ходил кто-то ночью по двору.

– Да вы что?!

– Да, мой хороший.

– Ничего не пропало?

– Нет, слава богу, только вот сено в сарайке попортили. Душистое такое, мягкое, – мягкое, ага… как же. – Вытоптали и вылежали. Думаю, алкаши наши. Федька да Семен до дому не дошли, так и повалились там спать, поганцы.

– Ну я поговорю с ними, – пообещал я, чувствуя, как спина и задница начинают зудеть при упоминании сеновала.

– Ты поговори, поговори, милок.

– Обязательно поговорю.

– Вот спасибо, – старушка не отводила от меня взгляда. Не взгляд, а рентген, и улыбалась так пугающе радостно.

– Да не за что.

– А вы с Алисонькой как поедете? А то я хотела к Тимофею Андреевичу Васеньку нашего свозить.

– Заболел что ли котяра? – поинтересовался я, ставя ведро у загона.

– Обнаглел. Всех кошек в округе попортил. Кастрировать надо бы.

– К-хм, – кашлянул я, поперхнувшись слюной. – Что-то вы кардинально с котом.

И что-то мне подсказывало, речь идет не о моем блохастом тезке. Нет-нет. Обо мне.