Чужие истории

Тем временем официант принес заказ. Молодой человек глотнул пива, а девушка прильнула губами к торчащей трубке из стаканчика с молочным коктейлем, и методично начала высасывать содержимое.

На следующее утро, собрав палатку, я двинулся к вершине. Иду значит, и чувствую невероятный холод, что приносит утренний ветер. Холод в горах, это не просто слово, он повсюду и от него не спрячешься нигде. Но я был рад, что покоряю эту вершину. С каждым подъемом, с каждым новым шагом чувствую прилив сил. На середине пути, я поменял маршрут, потому что гора из далека, смотрится аккуратной и понятной фигурой. Но находясь на ней, ты понимаешь, что эта понятливость пропала. И в ширину и в высоту она кажется гигантской, что так оно и есть. Путь планируется уже на месте. Конечно, другие на моем месте вооружились бы картой, но я пренебрег этой важной мелочью. Я взошел на вершину в тот же день. Вечер меня настиг, и я заночевал в палатке прямо на вершине. В последующем, это превратилось в ритуал, но тогда было необходимостью. Ветер дул с невероятной силой, и из-за шатающейся палатки долго не мог заснуть. Мне казалось, что ветер унесет ее вместе со мной. Следующее утро сюрпризов не принесло. Я спускался зигзагами, изредка скидывая камни вниз. Доносилось непродолжительное эхо и стихало. В таком деле нужна повышенная осторожность, а когда ты один, то потребность в ней возрастает в несколько раз. Спуск занял целый день, вечером я отужинал привычным меню. Усталость подкосила настолько, что едва голова коснулась подушки, отключился начисто. Наутро ныли ноги. Знаете, прямо от бедра до кончиков пальцев. Но без промедления я продолжил путь.

Приглушенное интерьерное освещение не навязчиво ложилось на лица молодых людей. Оттого еле заметный блеск в глазах, словно гармонировал с неспешным темпом рассказчика.

На покорение следующей вершины ушло три дня. А на склонах третьей, я оказался во власти непогоды. Моросящий дождь перешел в снег. Давно забытая простуда напомнила о себе. Тогда я подумал, что болезнь вполне оправданная. Что еще можно ожидать от работающего на пределах организма, в среде горной непредсказуемой погоды. Я прямо тяжело дышал, один раз меня вырвало, а на теле выступал холодный пот. При спуске чуть не свалился с крутой скалы, настолько иссякли силы. Вдалеке на плато у подножия показался струящийся дым. Я зажмурил глаза и открыл вновь, дым не исчез. Сконцентрировав глаза в напряжении, я убедился, столб дыма поднимается только с одного места. До меня дошло, наконец, он идет из юрты. Стало быть, там есть люди. Откуда-то из глубины себя ощутил тогда появившиеся силы. Словно сознание повело меня туда. Я еле дошел до дверей юрты и постучал, стараясь сохранить рамки приличия. На стуки отозвался женский голос. Голос показался охрипшим и старческим. За ним показалась полусогнутая старуха. Лицо в морщинах, из-под косынки выглядывали пряди седых волос, но глаза, словно молодые и уверенные. Увидев меня, она засуетилась, и что-то проговаривая себе под нос, схватила меня за руку мертвой хваткой. В следующий момент я обнаружил себя лежащим в теплой постели прямо в одежде. Старуха то ли варила, то ли кипятила что-то в казане, временами подкидывая дров в горящую топку. Я краем глаз увидел свой рюкзак с палаткой у входа, там же лежали ботинки. Мне показалось, что скоро потеряю сознание. Все вокруг происходило, словно в неестественном сумбуре. Помню, как старуха прикладывалась, твердой, как дерево ладонью по лицу несколько раз. Затем заставила пить горячую жидкость, все так же, не разборчиво проговаривая слова. Но я их не мог разобрать, потому что бредил наверно, или просто был глубоко не здоров. Жадно проглотив несколько чашек горячей жидкости с маслянистым вкусом, я провалился в глубокий сон. Во сне, будто все переживал заново, а на меня смотрела молодая девушка в белой косынке. Она стояла возле дверей юрты и улыбалась. Помню, она была красивой, но лица сейчас, хоть убей, не вспомню.

– А старуха там живет сейчас? – спросила девушка с молочным коктейлем.

– Она там не жила, наверно.

– Как не жила? А юрта, а дым? – все не унималась девушка, вертя кончиками пальцев трубочку.

– Я в этом засомневался в то же утро, как проснулся. Я был полностью здоров. Погода была ясной, одинокий луч солнца пробивался через дырку в войлочном потолке. Двери были нараспашку, а ветер не колыхал даже кончиков трав, будто являлся редким гостем в этих краях. Знаете, в юрте был я один, и мои вещи у дверей. Даже казана не было. Более того место где разжигали костер на моих глазах, было чистым и не стоптанным. О пепельных остатках и говорить не приходиться. Все было чисто, будто прибрано, и травки растут. Первым делом я взглянул на часы, а они у меня дорогие такие, электронные с календарём и подсветкой. Так вот судя по ним, я проспал восемь дней кряду.

– Так вы были в коме? – спросил молодой человек, давно опорожнивший бутылку пива и перекатывавший ее из руки в руку.

– Думаю, что это было не так. Просто настолько глубокий сон, насколько это возможно. В моем случае восемь дней. Я обулся, перекинул рюкзак через плечо и вышел из юрты. На улице ни души. Может она ушла по делам и скоро вернется, подумал я. Спустя час ожиданий, убедился, что это не так. Да и какие могли быть дела у старухи посреди безлюдных гор. Может кто-то приехал и забрал ее. Такие мысли тоже посещали. Но почему не разбудили меня в таком случае. Да и юрта осталась без присмотра. Не найдя ответов на свои вопросы, я побрел дальше. Оставалась последняя вершина из моего списка. Я шел к нему, изредка оглядываясь на одинокую юрту без жителей. Четвертая вершина покорилась относительно легко. Больше не ощущалась неуверенность, ушла нервозность, беспокойство по мелочам осталось в прошлом. Словно переродился тогда, может мне помогли горы, может, излечила меня та исчезнувшая старуха. Я покорил вершину, оглядел с вершины далекие края. Только об одном я пожалел, что не было в руках бинокля. Помню холодный свежий воздух, как нигде, будто проветрил мои легкие. Затем я спустился не спеша, дважды переночевав на склонах. По ночам пространство разрезали крики, каких то зверей. Доносился звук далекой бурлящей реки. Возвращался обратно так же, пешком. Набирал воду с рек, а пищу растянул, так чтобы хватило. По возвращению позвонил одному из клуба альпинистов, и спросил, видел ли он юрту, и описал то место по телефону. Являясь альпинистом с большим стажем, он сразу же догадался о каком месте идет речь, и заверил, что никогда на том месте юрты не было. Я поблагодарил его, и позвонил еще нескольким, ответ всегда был примерно одинаковым: «Нет, юрты не было на том месте никогда». С одной стороны сложно было не верить. Они все регулярно ходили по тем маршрутам с разными группами, с другой стороны я же там был.

– О старухе спрашивали? – прозвучал вопрос из уст второй девушки, казавшейся безучастной все это время.

– Ну, я хотел спросить, затем рассудил, что спрашивать о старухе глупо. «Если нет юрты, то ей, откуда взяться?» Думаю так бы, и спросили меня, может даже и рассмеялись бы. Как-то так. С этими словами наш герой пожал плечами и улыбнулся.

– Вы не хотите пойти в те места снова? – поинтересовался молодой человек.

– Думаю, нет. Не хочется без цели идти снова, ведь вершины уже покорены. Только вот снится часто одинокая юрта, и в дверях стоит молодая девушка в белой косынке. Стоит и улыбается.

– Странный случай, – произнес молодой человек.

Девушки улыбнулись, выражая согласие. Затем девушка с трубочкой сказала с удивленным тоном в голосе.

– Вы оказывается довольно рискованный человек. Я бы не ночевала в горах, тем более одна.

Другая девушка ткнула ее пальцем в бок легонько, и проговорила хихикая:

– Ты ночью даже из дома выйти боишься.

– Давай расскажи всем теперь мои секреты, – обиженным тоном сказала та, что с трубочкой.

Молодой человек засмеялся, прижимая кулак ко рту. А девушки продолжили свое общение, будто не замечая остальных. В этой ситуации наш герой почувствовал, как выросла невидимая стена между ним и остальными. Он спешно встал из-за стола и попрощался с молодыми людьми. На просьбу одной из девушек посидеть еще, он ответил необходимостью посетить родителей.

– А ваш друг? – вдруг вспомнил молодой человек.

– Он, скорее всего уже не придет.

– Вы не в обиде на нас надеюсь?

– Совсем нет. Наоборот я вам благодарен, что составили мне компанию.

Наш герой направлялся домой и действительно чувствовал благодарность случайным слушателям. Его назвали рискованным. «Вы рискованный …». Голос той девушки все глубже проникал в сознание, придавая уверенности. Он хотел на радостях подпрыгнуть, но ограничился улыбкой, со стороны казавшейся беспричинной. На этот раз был рассказан случай из жизни отцовского друга. Тогда наш герой был подростком и слушал затаив дыхание, как двое взрослых мужчин рассказывают друг другу истории из их жизни.

* * *

Он стал замечать, как не осознанно проявлялась присущая к докторам доброта и свойственное альпинистам желание к риску. В один из дней очередная пенсионерка целый час объясняла ему свою ситуацию, и наш герой с полной решимостью заверил ее, чтобы она вернулась к нему через два дня. Одолеваемая сомнениями она, выдохнула и поступила, как ей сказали. За два следующих дня он обежал другие инстанции, рьяно доказывая правоту пенсионерки. К следующему приходу, он обрадовал ее выбитой льготой. Не ожидавшая подобной оперативности, пенсионерка пустила слезу, скорее от счастья. В другой раз, направляясь в мэрию с документами, он наткнулся на перекопанный коммунальными работниками тротуар. Вдалеке бульдозер продолжал выгрызать грунт и вываливать в сторону, а рядом суетились рабочие в оранжевых жилетах и белых касках. В прежние времена, наш герой не спеша обошел бы бульдозер, дабы не подвергать жизнь малейшим опасностям. Но то было в прошлом, и он чувствовал, как необъяснимая жажда к рискам не дает покоя. Сделав два шага назад, он перепрыгнул с разбегу через траншею. Что было единственным способом унять одолевавшую жажду. Коллеги тоже стали замечать изменения в поведениях. И судя по их реакциям, охотно приветствовали их.

Но рутина – это беспощадная сила, способная из сильного человека сделать среднего, из среднего слабого, а слабого просто растворить в пространстве. И вымыть из него все мечтания и стремления. В конечном итоге оставив только способность дышать, питаться и членораздельно говорить, не проявляя искренности. Именно о неизбежности подобной перспективы задумался наш герой, перекладывая очередную стопку бумаг. Дабы отвлечься от мыслей он достал красную книжку «Закон о муниципальной службе». Очередной раз пролистывал он страницу за страницей, не вчитываясь в текст. В отчаянном поиске в своих действиях расслабляющего эффекта. Послышались два уверенных стука в дверь. Это был «старший». Очевидно, он постучался, потому что так принято. Не успел наш герой осознать факт появления в дверях коллеги, как тот придвинул стул и сел. Судя по отсутствию какого-либо яркого выражения на лице, разговор предстоял на нейтральную тему.

– Шеф требует отчет за предыдущий месяц. Говорит, мы затягиваем с этим уже третий месяц. И откуда он все это знает? Даже я уже не помню об этих отчетах.

«Старший» всегда любил задавать риторические вопросы. К его манере привыкли все и порой пропускали мимо ушей те вопросы, на которые он действительно ждал ответы.

– Разве сегодня было совещание?

– Да, утром. Вроде несколько человек отсутствовало. Было велено донести.

– Ах, да. Пробки на дорогах чтоб их…

– Угу. До конца недели есть время. Я сам даже не начинал.

С этими словами, «старший» перевел взгляд на запястье.

– Ого, время обеда уже. Пойдем, подкрепимся.

– А где остальные?

– Один в отпуске, а второй на больничном. И чем можно болеть в подобном возрасте. Нынешняя молодежь подвержена к разным болезням. Хотя какое время, такая и молодежь.

Наш герой улыбнулся, вставая из-за стола.

– Ты это, близко к сердцу не бери. Я же говорю что думаю, сам понимаешь, боксер.

Он зажмурил кулак и изобразил что-то вроде апперкота. Наш герой сказал, что совсем не обижается, ведь за всю молодежь не в ответе, и добавил:

– Тем более все люди разные.

«Старший» кивнул и улыбнулся. И они направились в столовую. Там разговор о боксе продолжился, словно по инерции.

– Помню, мне было двадцать два, – начал «старший». Я только выиграл районные соревнования в своем весе. И все тут завертелось. Сборы, тренировки со сборной, заграничные поездки. Тренер возлагал на меня большие надежды.

И он рассказал свою печальную историю. Печальную, но не трагичную, если судить по выражению его лица. Хотя с высоты его возраста, события далекого прошлого могли выглядеть лишь чем-то забавным. Ни нотки сожаления в голосе, ни тяжелого вздоха, лишь монотонное повествование с паузами, для придания выразительности.

– Тяжело вам было, наверное, после такого.

– Ты знаешь, только поначалу. Полгода спустя, я явился к тренеру и выразил желание работать его помощником. Ведь сам посуди, с моими травмами на ринг путь был заказан.

– А тренером вы поработали?

– Нет, ни одного дня. Мы с тренером долго молчали тогда. Потом он посмотрел на меня, очень таким тяжелым взглядом. Ну, примерно как я на тебя сейчас, и говорит: «Тебе бы еще жить на ринге, гореть в поединках. Не смогу смотреть на это». Сказал, чтобы я занимался чем-то другим, чтобы зря не тратить молодость.