В другой раз повезет!

– А почему ты не боишься за собственную жизнь? – продолжила Нина. – Ты не менее ценна оттого, что у тебя появляется ребенок. По крайней мере, так мне говорила мама.

– Ты не поймешь, – повторила Эмили, слегка отодвигаясь от Нины с ее прожигающим взглядом. – Давай останемся каждая при своем мнении.

– Ну же, Эм! – не отступала Нина. Она развернула Эмили к себе и взяла за руки. – Знаешь, сначала мне тоже было страшно!

– Тебе? Ни за что не поверю!

– Было! Страшно до смерти! Я тоже была трусишка зайка, как ты!

– Я не трусишка, просто…

– Трусишка! Не отрицай. Но когда я над тобой поработаю, ты себя не узнаешь! Если, конечно, выживешь!

– Не смешно! – отрезала Эмили. – Что с тобой не так, Нина?

– О, даже не знаю, с чего начать! Иногда принимаюсь составлять список и каждый раз устаю и бросаю. Зачем тратить время, когда можно пойти и наделать еще глупостей? На ошибках учатся гораздо лучше, чем на успехах, Эм. Почему я мудра не по годам? Именно поэтому!

Глава пятая

На ранчо мы вернулись как раз к ужину.

– Что сегодня дают? – спросила Эмили, когда Сэм подошел к ней с подносом. – Пахнет чудесно!

– Крольчатина, – сказал Сэм. – «Олли Кинг».

– «А-ля кинг», – поправила его Маргарет. – Хотя это просто модное название. На самом деле обычное кроличье мясо в соусе.

– «А-ля кинг» значит «по-королевски»! – оживилась Мэри Луиза. – Кстати, я видела настоящего принца! Мы познакомились на яхте моего мужа.

Мэри Луиза была высокой и хорошо сложенной блондинкой с огромными голубыми глазами и широкими плечами – настоящая дочь викинга. При желании могла бы народить сыновей на целую футбольную команду, чем, возможно, и занялась в дальнейшем. Она сошла с подмостков «Безумств Зигфелда» и обосновалась в сердце некоего промышленника, производящего изделия из кожи, с которым теперь разводилась. Мэри Луиза пробыла замужем достаточно долго, чтобы немного повидать мир, однако недостаточно, чтобы научиться к месту делиться впечатлениями.

– Неужели? – отреагировала Маргарет. – Он был принц чего?

– Какой-то страны. Такой, знаете, немолодой и хмурый. Занимался делами с моим мужем, на меня внимания не обращал. За ужином надел форму и нацепил целую кучу медалей. За участие в войне, что ли… И хорошо, а то без них был бы похож на шофера.

Спустя несколько лет, когда та война стала «первой», мой полк послали в Европу, и там я тоже повстречал настоящего принца. Тоже немолодого и хмурого. Если бы он не истекал кровью, я обязательно спросил бы, не приходилось ли ему бывать на яхте американского производителя кожи.

– Не желаете немного крольчатины «Олли Кинг»? – спросил Сэм у Эмили.

– Да, пожалуйста.

Я шел следом с корзинкой булочек и слышал, как Нина прошептала, склонившись к Эмили:

– Будешь есть зайца? Каннибализм!

Они переглянулись и захихикали. Ссора была забыта.

Вечерние трапезы на ранчо проходили в чисто женской компании, мы, ковбои, исполняли роль официантов, Макс суетился на кухне: выкладывал на блюда все, что наготовила Маргарет. Сама Маргарет сидела с гостями, следила, чтобы ужин и беседа протекали спокойно. В те времена народ с ума сходил по тематическим вечеринкам. Мы обычно не заморачивались и объявляли тему «Леди и ковбои». Таким образом, любительницы насвистывать «Не бей копытом», засунув руки в карманы, могли явиться к ужину в ковбойском облачении (лицо и руки они, как правило, мыли, но пыль с сапог нарочно не стряхивали), а те, кто за день устал от тесных джинсов, переодевались в вечерние платья.

– Я сама, спасибо, – заявила дама из разряда «леди» (постарше, имени не помню), отобрала у Сэма вилку и принялась ковыряться в блюде, отыскивая кусочек получше.

Она была полная, однако обладала легкой поступью – это я точно помню, так как множество раз танцевал с ней, пока она у нас гостила. На вид степенная, как Маргарет Дюмон в фильмах Маркса Бразерса. Не без причуд, однако очень даже ничего – за исключением тех моментов, когда впадала в образ роковой женщины и пыталась сразить очарованием весь округ Уошо.

– Вы, наверное, непрерывно влюбляетесь, Самсон? – спросила она Сэма, пока тот стоял около нее с подносом, и послала ему долгий многозначительный взгляд. – Вот он! Самый лакомый кусочек…

Она подмигнула, не спеша перекладывая мясо себе на тарелку и попутно демонстрируя Сэму вырез платья.

Эмили на другом конце стола заерзала, а Нина возвела глаза к небу. Нине эта дама сразу не понравилась, так как имела неосторожность заявить, что хорошо знакома с матерью Нины, и в подробностях поведала, как они ходили вместе на пикник в Ньюпорте незадолго до войны.

– Войны двенадцатого года? – мило спросила Нина.

Надо отдать нашей даме должное. Она не растерялась:

– Ничего, вы тоже постареете когда-нибудь, милочка. Если, конечно, повезет. А душа, между прочим, всегда остается молодой. Сами убедитесь…

Нина с тех пор называла даму Цеппелина и иногда ласково – Цепа.

– В честь дирижабля, – объясняла она Эмили. – Содержит легковоспламеняющиеся вещества. Рядом лучше не прикуривать. Взрывается при контакте с открытым пламенем. Ну и комплекция опять же…

Сэм, чье полное имя было даже не Сэмуэль и уж точно не Самсон, был восьмым ребенком в семье фермера в Батерфильде, штат Арканзас, и усвоил с детства: чем больше щелкаешь клювом, тем меньше еды достается. И посему был немногословен и загадочен. Маргарет говорила, что он вылитый Гэри Купер – и внешностью, и манерой.

– Влюбляюсь ли я? О да, мэм! – ответил Сэм. – Но за двумя зайцами – ни в жисть!

– Наши ковбои не заводят отношений с гостями, – добавила Маргарет.

– Почему? – спросила Цепа.

Маргарет всегда затруднялась объяснить причину. Напрашивалось не слишком вежливое – «потому что здесь не публичный дом».

– Вы ловили головастиков, мэм? – спросил Сэм у Цеппелины.

– Нет, – ответила та, – разве что в детстве.

– Поймали вы, значит, головастика, принесли домой, посадили в таз. Понятное дело, хотели заботиться и все такое. А он в одно прекрасное утро – хлоп! И кверху пузом!

Сэм аккуратно пристроил вилку между оставшимися кусочками зайчатины и важно закончил:

– Как-то так…

Затем почтительно прикоснулся рукой к полям несуществующей шляпы и удалился на кухню, толкнув спиной висячие двери в стиле салуна.

Сэм был безгранично предан Маргарет. Как и все мы.

Позже, когда никто из дам не слышал, Маргарет его похвалила:

– Очень элегантное объяснение, Сэм. И понятно, и не обидно… Хоть и не совсем правда. С другой стороны – не совсем ложь. Давай его и будем использовать, хорошо?

Сэм кивнул.