В другой раз повезет!

– Нет. Когда они шли на посадку, она размахивала руками, как дурочка. Думаю, это его отвлекло. Потому что он угодил колесом в колючую проволоку и перевернул самолет. Шлеп! Оба насмерть!

Позже мы убирали на кухне. Я был с Маргарет наедине, и она сказала:

– Я видела, как Нина тебе улыбалась за ужином.

– И что? – спросил я.

– Она называет тебя Кашемир. Почему?

– Ей показалось забавным, что я отличаю кашемир на ощупь.

Маргарет приподняла бровь.

– Обивка на заднем сиденье машины Эмили кашемировая, – поспешно добавил я.

– Откуда ты знаешь про заднее сиденье машины Эмили?

– Там родила кошка. Больше ни о чем я не думал!

– А ты лучше подумай! Осторожно, Вард! Из-за таких, как Нина, мозги у мальчиков вроде тебя отключаются начисто.

– Нина мне ни капельки не интересна. Я не собираюсь плавать кверху брюхом, как тот несчастный головастик! Она даже имени моего не помнит…

Глава шестая

Летний Рино напоминал раскаленную сковороду; единственным спасением был сезонный ветер, который в это время года почти каждый день скатывался с гор, овевал лица прохожих и теребил листья деревьев – благо их предусмотрительно насажали в большом количестве.

У меня была любимая скамейка в тени у адвокатской конторы, недалеко от здания суда, где я обычно ждал дам. Надо мной колыхалась листва – туда-сюда, туда-сюда, а до слуха изредка долетали пикантные подробности чужих жизней:

– На прошлый День благодарения я застала его со своей сестрой!

– Конечно, ребенок от мужа! Хотя я не уверена…

– …и на счету не осталось ни цента!

– Разумеется, я знала, что он лжет!

– Я ушла, когда он поднял на меня руку…

– Он говорит, что любит, а я его ненавижу!

– Я люблю его, а он меня ненавидит!

Словно слушаешь радио жизни – крутишь ручку передатчика, переходя от судьбы к судьбе, а повсюду одни мыльные оперы, одна другой тоскливей. Когда я только приехал в Рино, у меня толком не было мнения – хорошо или плохо разводиться, однако, послушав, через что пришлось пройти нашим дамам, я убедился – развод совершенно необходим! Лучше уж гореть в аду после смерти, чем провести в браке всю жизнь!

Пару дней спустя, когда мы с Сэмом кое-как отчистили заднее сиденье «Пирс Эрроу», я повез Нину с Эмили в город. Нина взялась лично проводить Эмили в юридическую контору, где сама была постоянной клиенткой. Сиденье еще не просохло (а пятна, кстати, так и не отошли), поэтому они опять уселись впереди – рядом со мной дрожащая Эмили.

– Я не смогу! – пожаловалась она.

– Еще как сможешь! – заявила Нина. – Давай я расскажу о конторе. Называются они «Хапс и Хапс». В честь горы денег, отхапанных на моих разводах.

– Правда?

Нина рассмеялась.

– Очнись, солнце! – сказала она и постучала Эмили по лбу: – Тук-тук! Кто-нибудь дома? Странно – звук полый… А где мозги?

Эмили ударила ее по руке:

– Перестань! Злюка…

– А ты тогда не обзывайся «каланчой».

– Я никогда не называла тебя каланчой!

– Впрочем, называй, – передумала Нина. – Каланча – похоже на бандитскую кличку. Мне нравится. А братья Хапсы – цепкие адвокаты. Лучшие в Рино. Ты записана к Майклу – младшему. Он вообще зверь! Обчистит твоего Арчера до нитки!

Я подъехал к конторе и обошел машину, чтобы открыть пассажирскую дверь.

– Дело не в деньгах, – вздохнула Эмили, пока я помогал выйти из машины Нине.

– Не обманывай себя! – ответила Нина. – В чем же еще? У тебя они есть, а у него нет!

– Да ладно, какие там деньги… Бывают люди и побогаче.

– Арчер к ним не принадлежит.

Нина была облачена в серое платье для похода к юристам, а Эмили – в черное, очищенное от кошачьей шерсти.

– Как я выгляжу? – спросила Эмили, вылезая с моей помощью из машины.

– На все сто! – ответил я. – Вот только… – Я двумя пальцами снял с плеча кошачий волос и предъявил Эмили. – Ваш дружок Горлик оставил подарок.

Эмили взяла волосок и прицепила его обратно на платье.

– Хорошо! На счастье!

Я припарковал «Пирс Эрроу» на другой стороне улицы и устроился на тенистой лавочке. На втором этаже с грохотом открылось окно, и я услышал голос Нины:

– Майк, как ты тут сидишь в духоте? Вентилятор не решает проблему, просто гоняет горячий воздух. Из пустого в порожнее… Впрочем, как ты любишь. Шучу-шучу, – добавила она и позвала: – Садись сюда, Эмили, здесь ветерок.

По полу протащили стул.

– Рассказывай спокойно, солнце! Майка ничем не удивишь. Он всякого уже навидался и наслушался. Я подожду в машине.

Я решил встать и пройтись по кварталу. Если Эмили увидит меня из окна, то решит, что я подслушиваю, и не будет спокойно рассказывать Майку «всякое». Сделав круг, я направился обратно – Эмили уже наверняка увлеченно изливает горе и не будет смотреть на улицу. К моему возмущению, место на скамейке заняли. Там восседала защитница прав Эмили в сером облачении. Нина.

– Что вы здесь делаете? – спросил я.