Земля кочевников

Земля кочевников
Джессика Брудер

МИФ Культура
Скитальцы, бродяги, беспокойные души существовали всегда. Но сегодня появляется новое странствующее племя. Это люди, которые никогда не думали, что станут кочевниками, но у которых, в силу жизненных обстоятельств, отныне все дни проходят в дороге.

Чтобы ближе познакомиться с бытом «новых кочевников», Джессика Брудер сама отправилась в путь. Она ночевала в фургоне, работала в Amazon и на складе сахарной свеклы, посещала популярные среди «трудопутников» мероприятия и знакомилась с самыми разными людьми и их историями, чтобы глубже понять и точнее показать их настоящую жизнь.

Ее рассказ о людях с несгибаемой волей, которые не склонились перед выпавшими на их долю суровыми испытаниями, а обрели новый смысл жизни и продолжили путь к своей мечте.

На русском языке публикуется впервые.

Джессика Брудер

Земля кочевников

Издано с разрешения Jessica Bruder c/o The Joy Harris Literary Agency, Inc. и Andrew Nurnberg Associates International Ltd. c/o Andrew Nurnberg Literary Agency

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав

© Jessica Bruder, 2017. By arrangement with the Author. All rights reserved.

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2021

?

Дейлу

Везде есть трещины. Сквозь них свет проникает внутрь.

    Леонард Коэн

Капиталисты не желают, чтобы кто-либо наживался на их жадности.

    Автор неизвестен, Azdailysun.com (http://azdailysun.com/)

Предисловие

Я пишу это, а они рассеяны по стране…

В Драйтоне бывший водитель такси из Сан-Франциско шестидесяти семи лет от роду трудится на ежегодном сборе сахарной свеклы. Он работает от рассвета до заката, на холоде, разгружая машины, которые приезжают с полей с многотонным грузом. По ночам он спит в автофургоне, который стал его домом с тех пор, как Uber выжила его из водительской сферы и платить за квартиру стало нечем.

В Кэмпбелсвилле бывшая генеральная подрядчица шестидесяти шести лет раскладывает товар во время ночной смены на складе Amazon. Ее тележка проезжает километры по бетонному полу. Работа отупляет. Женщина как можно тщательнее проверяет каждую единицу товара, боясь, что ее уволят. Утром она возвращается в свой крошечный трейлер, приютившийся в одном из парков для автофургонов, которые заключили контракт с Amazon, чтобы там селились кочующие работники вроде нее.

В Нью-Берне женщина, домом которой стал каплевидный трейлер – такой маленький, что его может тянуть за собой мотоцикл, – временно живет у друга и отчаянно ищет работу. Даже с дипломом магистра тридцатилетняя уроженка Небраски не может никуда устроиться, несмотря на сотни заполненных заявлений – и это только за последний месяц. Она знает, что нужны люди на сбор сахарной свеклы, но путешествие через полстраны потребует больше денег, чем у нее есть. Несколько лет назад она потеряла должность в некоммерческой организации. Это одна из главных причин, почему она переселилась в трейлер. Финансирование организации сократили, денег на ее гонорар не хватало, и теперь она не могла платить за квартиру, тем более что ей необходимо еще возвращать кредит за образование.

В Сан-Марко пара тридцати с небольшим, живущая в доме на колесах 1975 года выпуска, держит придорожный стенд с тыквами и контактный зоопарк для развлечения детей, который они должны были развернуть за пять дней на грязном бесхозном пустыре. Через несколько дней они переключатся на продажу рождественских елок.

В Колорадо-Спрингс семидесятидвухлетний обитатель автофургона, сломавший три ребра во время ремонтных работ на открытом воздухе, успевает немного передохнуть, когда гостит у своей родни.

Скитальцы, бродяги, беспокойные души существовали всегда. Но сейчас, в третьем тысячелетии, появляется новое странствующее племя. Это люди, которые никогда не думали, что станут кочевниками, но у которых все дни проходят в дороге. Они отказываются от привычных домов и квартир, чтобы жить в том, что называют «домами на колесах»: автофургонах, больших и маленьких, школьных автобусах, прицепах и обычных седанах. Они бегут от неумолимого выбора, который встает перед представителями некогда среднего класса. Им нужно принимать непростые решения.

«Что ты выберешь, еду или зубные пломбы? Заплатишь по кредиту или по счету за электричество? Выплатишь кредит за машину или купишь лекарства? Заплатишь за квартиру или по кредиту за обучение? Купишь теплую одежду или будешь платить за бензин?»

Многим ответ сначала кажется слишком жестким.

«Тебе неоткуда взять больше денег, но ты можешь урезать свой главный расход. Может, променять бетонную коробку на жизнь на колесах?»

Некоторые зовут их бездомными. Новые кочевники не признают это определение. У них есть и крыша над головой, и транспортное средство, и они решили называть себя иначе. Сами они говорят, что у них просто нет недвижимости.

При поверхностном знакомстве многих из них легко принять за беззаботных путешественников почтенного возраста. На праздники они балуют себя походом в кино или ресторан, смешиваются с толпой. Их внешность и образ мышления типичны для среднего класса. Они стирают одежду в дешевых прачечных и посещают фитнес-клубы, чтобы принять там душ. Многие отправились в дорогу, когда их сбережения съел финансовый кризис. Чтобы успевать кормить себя и своего четырехколесного друга, они трудятся сверхурочно на тяжелой физической работе. Во времена фиксированных окладов и растущих арендных плат они сбросили с себя оковы платежей и кредитов, просто чтобы жить дальше. Они выживают в Америке.

Но им – как и всем людям – недостаточно просто выживать. И то, что поначалу выглядело как последнее отчаянное усилие, превратилось в боевой клич в погоне за чем-то большим. Быть человеком – значит желать большего, чем простое существование. Надежда нам необходима не меньше, чем еда и убежище.

И дорога дарит надежду. Это побочный продукт импульса роста. Ощущение новых возможностей, широкое, как Америка. Глубокое убеждение, что грядет нечто лучшее. Оно впереди, в следующем городе, на следующей работе, в новой судьбоносной встрече с незнакомцем.

Порой некоторые из этих незнакомцев такие же кочевники. И когда они встречаются – в Cети, на работе или в неофициальных поселениях, – начинают складываться племена. Их объединяет общий взгляд на жизнь, это кланы. Когда чей-то фургон ломается, он просит помощи у своих. Это круговая порука. Есть ощущение, что происходит нечто важное. Страна стремительно меняется, старые системы рушатся, и эти люди в эпицентре чего-то нового. Посиделки вокруг общего костра в ночи порой ощущаются как жизнь на утопическом островке.

Я пишу это осенью. Скоро придет зима. Сезонные работы, как обычно, приостановятся. Кочевники свернут лагеря, вернутся в свой настоящий дом – на дорогу – и потекут, как клетки крови, по жилам страны. Они отправятся на поиски друзей и семьи – или просто места, где тепло. Кто-то пустится в путешествие через весь континент. Все они будут проезжать километр за километром по дороге-киноленте об Америке. Заведения фастфуда и торговые центры. Поля, спящие под снегом. Автосалоны, церковные комплексы и круглосуточные кафе. Безликие равнины. Фермы, мертвые заводы, земельные участки и гипермаркеты. Снежные шапки гор. Обочина проносится мимо, целый день и до темноты, пока усталость не возьмет свое. Со слипающимися глазами они ищут, где бы им съехать с дороги и отдохнуть. Парковки у торговых центров. Тихие пригородные улочки. Стоянки, сон под колыбельную двигателей. А затем, ранним утром – пока никто не видит, – они возвращаются на шоссе. Когда они в дороге, они чувствуют себя спокойно, уверены в завтрашнем дне.

Последний оплот свободы в Америке – парковка.

Часть I

Глава 1. Гостиница «В тесноте»

На предгорной автостраде, почти в часе езды от Лос-Анджелеса, горная цепь нависает над потоком машин с севера. Это край цивилизации. Эта глушь – южный край гор Сан-Бернардино, «высоких крутых утесов», по выражению Геологической службы США[1 - Исследование Геологической службы США: geomaps.wr.usgs.gov/archive/socal/geology/transverse_ranges/san_bernardino_mtns (http://geomaps.wr.usgs.gov/archive/socal/geology/transverse_ranges/san_bernardino_mtns).]. Это часть массива, который начал расти одиннадцать миллионов лет назад вдоль разлома Сан-Андреас и растет до сих пор, прибавляя по нескольку миллиметров каждый год по мере того, как трутся Тихоокеанская и Североамериканская тектонические плиты[2 - Bierman-Lytle P. W. Case Study: San Bernardino and Urban Communities Interface: Historical, Contemporary and Future // Climate Change Impacts on High-Altitude Ecosystems / ed. M. ?zt?rk et al. Cham, Switzerland: Springer, 2015. P. 292–293.]. Однако, когда едешь прямо к горам, пики вырастают значительно быстрее. От такого вида хочется сесть прямее, а грудная клетка словно расширяется, будто легкие накачали гелием и вы вот-вот взлетите.

Линда Мэй крепко держит руль и смотрит на приближающиеся горы сквозь двухфокусные очки в розовой оправе. Ее седые волосы, падающие на плечи, закреплены на висках пластиковыми заколками. Она сворачивает с Футхилл-Фривэй на автостраду 330, она же Сити-Крик-Роуд. Вскоре дорога становится плоской и широкой. Затем она поднимается вверх, становясь узкой, извилистой и всего лишь двухполосной, уходя в глубь леса Сан-Бернардино.

Шестидесятичетырехлетняя бабушка едет на джипе Grand Cherokee Laredo, который был в очень плачевном состоянии, когда она купила его с рук. Аварийная сигнализация пошаливает: у нее есть нехорошая привычка мигать, когда на самом деле всё в порядке, а если приглядеться, то можно заметить, что краска на когда-то смятом и замененном капоте слегка другого оттенка. Но после многомесячной реставрации машина снова на ходу. Механик поставил новый распределительный вал и поршни. Линда как могла облагородила машину: вытерла пыльные фары старой футболкой, пропитанной средством от насекомых (такая вот бытовая хитрость). Впервые джип тянет за собой дом Линды: крошечный бледно-желтый фургончик, который она сама зовет гостиницей «В тесноте». (Если посетители не сразу понимают смысл названия, Линда добавляет: «Номер маленький, но, как говорится, в тесноте да не в обиде!» – и улыбается, а ее лицо прорезают глубокие морщины.) Фургончик – стеклопластиковый реликт, Hunter Compact II выпуска 1974 года, поначалу продававшийся под лозунгом «лучшее приобретение для веселого путешествия», которое «послушно, как котенок, последует за вами по шоссе и, словно тигр, проложит себе путь по тернистой дороге»[3 - Взято из архива брошюр: fiberglassrv.com/forums/downloads//ec_tmp/CompactIIBrochure.pdf (http://fiberglassrv.com/forums/downloads//ec_tmp/CompactIIBrochure.pdf). На данный момент материалы недоступны.]. Спустя сорок лет гостиница «В тесноте» являет собой очаровательный капсульный дом в стиле ретро: коробка со скругленными углами и покатыми боками, геометрической формой напоминающая картонные контейнеры для гамбургеров в ресторанах быстрого обслуживания. Внутри от стены до стены чуть больше трех метров – примерно таких же параметров была карета, в которой прапрапрабабушка Линды ездила по стране в позапрошлом веке. В капсуле чувствуется отпечаток стиля 1970-х: подбитая ватином искусственная кожа кремового цвета по стенам и на потолке, на полу линолеум с рисунком горчицы и авокадо. Высота фургончика как раз позволяет Линде стоять не сгибаясь. Купив этот трейлер на аукционе за 1400 долларов, Линда рассказала о нем в Facebook. «Он 5,3 фута в высоту, а я – 5,2[4 - Соответственно 161 и 158 см. Прим. ред.], – писала она. – Идеально».

Линда буксирует гостиницу «В тесноте» вверх по склону к Hanna Flat – лагерю, разбитому в сосновом лесу к северо-западу от озера Биг-Бэр (Большое Медвежье). Сейчас май, и она планирует пробыть там до сентября.

Но, в отличие от тысяч теплолюбивых туристов, которые ради удовольствия каждый год приезжают в Национальный лес Сан-Бернардино – девственные природные просторы, по площади превышающие штат Род-Айленд, – Линда едет сюда по работе. Это ее третье лето в должности смотрительницы лагеря: сезонная вакансия, объединяющая обязанности уборщицы, бухгалтера, кассира, охранника и администратора. Она уже предвкушает, как приступит к делу; в этот раз она, как вновь вернувшийся работник, получит прибавку, и ее почасовая оплата увеличится до 9,35 доллара, а это на 20 центов больше, чем в прошлом году. (Минимальная заработная плата в Калифорнии составляет 9 долларов в час.) И хотя она и другие вожатые нанимаются «по желанию», согласно письменно утвержденной кадровой политике компании – а это значит, что их могут уволить «в любое время – как при наличии, так и при отсутствии оснований», – ей было сказано, что стоит готовиться к полноценным сорока часам работы в неделю.

Некоторые из тех, кто впервые поступает на эту работу, полагают, что их ждет оплачиваемый отпуск в райском уголке. Не стоит винить их за это. Рекламные проспекты пестрят фотографиями сверкающих ручьев и усыпанных полевыми цветами лугов. На брошюре для California Land Management – частной конторы, которая наняла Линду, – седовласые женщины счастливо улыбаются на фоне залитого солнцем побережья озера, рука в руке, точно лучшие друзья на летнем отдыхе. «Получите деньги за поездку в лагерь!» – зазывает рекламный баннер American Land & Leisure, еще одной компании, которая набирает смотрителей. Под заголовком красуются отзывы: «По словам персонала, никогда не было так весело на пенсии!», «Здесь мы нашли лучших друзей», «Мы давно не чувствовали себя так хорошо»[5 - Брошюру California Land Management и баннер American Land & Leisure наблюдала лично во время визитов на шоу в Кварцсайт в 2014–2016 годах.].

Случается, и довольно часто, что новички уклоняются от обязанностей – или увольняются, – столкнувшись с менее привлекательными сторонами работы: нянчиться с пьяными, буйными гостями, выгребать из кострищ горы пепла и битого стекла (некоторым хулиганам нравится бросать в огонь бутылки, чтобы те взрывались) и три раза на дню убирать участки. Чистить туалеты – наименее приятная обязанность из всех, но Линду она не смущает. Она даже немного гордится тем, что у нее хорошо получается. «Я хочу, чтобы они были чистыми, потому что постояльцы ими пользуются, – говорит она. – Я не гермафоб – просто надеваешь пару резиновых перчаток и вперед».

Когда Линда добирается до гор Сан-Бернардино, изумительный вид на долину начинает ее отвлекать. Обочина такая узкая, что ее едва ли можно так назвать. Это почти обрыв. На некоторых участках за полоской асфальта, прилепившейся к склону, нет совсем ничего. Знаки предупреждают водителей: «Возможен оползень» и «Во избежание перегрева двигателя отключите кондиционер на следующем участке в 14 миль[6 - 22,5 км. Горы находятся на юге Калифорнии, температура воздуха там порой достигает 40 ? и выше, поэтому водителям рекомендуют отключать кондиционеры и ехать, открыв окна, – иначе есть риск застрять на неопределенное время в пустынной, жаркой и опасной местности из-за закипевшего радиатора. Прим. ред.]». Но Линду это не тревожит. Коварные дороги не смущают ее, водителя с почти двадцатилетним стажем.

Я еду в кемпере прямо перед Линдой. Будучи журналисткой, я в течение полутора лет налетами приезжала к ней. В перерывах между личными встречами мы столько разговаривали по телефону, что теперь при каждом звонке я уже заранее жду ее знакомое приветствие еще до того, как она возьмет трубку. Это мелодичное «Приве-е-ет!», примерно с тем же напевом, с каким я говорю «Ку-ку!», когда играю в прятки с ребенком.

Впервые я встретила Линду, когда занималась исследованием стремительно растущей американской субкультуры кочевников: людей, которые дни напролет проводят в дороге. Как и Линда, многие из этих неприкаянных душ искали спасения от экономического парадокса: тандема растущих цен на жилье и фиксированных зарплат – неустрашимой силы, надвигающейся на недвижимый объект. Они чувствовали, что попали в тиски, сутками трудясь на утомительных, тянущих жилы работах за зарплату, которая едва покрывала стоимость аренды или ипотечный взнос, без всякой надежды в дальнейшем улучшить свое положение и без гарантий какой-либо пенсии.

Это ощущение основывалось на суровом факте: зарплаты и цены на жилье расходились так резко, что с учетом растущего населения Америки мечта о спокойной жизни среднего класса превратилась из труднодостижимой в несбыточную. На тот момент, когда я пишу эти строки, в Америке только десяток округов и один город, где работник, получающий минимальную оплату за полный день, может позволить себе однокомнатную квартиру по реальным рыночным ценам[7 - Yentel D. et al. Out of Reach 2016: No Refuge for Low Income Renters. Washington, D.C.: The National Low Income Housing Coalition, 2016 // nlihc.org/sites/default/files/oor/OOR_2016.pdf (http://nlihc.org/sites/default/files/oor/OOR_2016.pdf).]. Нужно зарабатывать минимум 16,35 доллара в час – это более чем вдвое превышает минимальную федеральную зарплату, – чтобы снимать такую квартиру, не тратя на жилье более рекомендованных 30 процентов дохода. Последствия катастрофические, особенно для каждого шестого американского семейства, у которого на жилье уходит более половины дохода. Для многих малоимущих семей это означает, что на еду, лекарства и другие необходимые вещи остается очень мало или вообще ни цента[8 - Fernald M., ed. The State of the Nation’s Housing 2016. Cambridge, MA: Joint Center for Housing Studies of Harvard University, 2016. P. 31 // nlihc.org/sites/default/files/oor/OOR_2016.pdf (http://nlihc.org/sites/default/files/oor/OOR_2016.pdf).].

Многие из тех, кого я встречала, считали, что слишком долго играли в одни ворота. И они нашли способ сломать систему. Они отказались от привычных «коробок» и сбросили с себя оковы арендной платы и кредитов. Они переселились в фургоны, грузовички и трейлеры, путешествуют с места на место вслед за хорошей погодой и зарабатывают себе на полный бак на сезонных работах. Линда – представитель этого племени. Она едет на запад, и я следую за ней.