Книга Извращений

Делая вид, что вне пределов кофейни мира не существует, ты сделаешь ещё один глоток кофе. Ты будешь вглядываться в каждую из множества самых бесполезных деталей интерьера, которые – так и будут кричать: «Обрати на меня внимание – деталь я!». Как ни странно, но это – здорово успокаивает. Хотя бы на несколько секунд ты перестаёшь испытывать на своём горьком опыте, что такое «испанский стыд».

– Собственно, ничего не изменилось – я был таким же во время революции «Либертада», помнишь её?

– Конечно.

– В сущности, будь я немного моложе – скорее всего, я был бы вместе с ними – не потому что поддерживаю их, а так. Какой смысл что-либо говорить об их поколении, если мир, в котором мы живём, создало моё?!

Ты вздохнёшь.

– Уверен, Гарри, ты – будешь самым честным, справедливым и рассудительным из всех, кто когда-либо валялся в Гайанских лужах. А теперь, Гарри, прости – я должен идти. Прощай.

Во взгляде, которым он проводит тебя, будет весь старина Гарри: пустые глаза, без грамма тоски, десятки в пустую прожитых лет. Бедные, счастливый Гарри. Впрочем, он всегда был и будет таким.

– Официант, ещё сидра!

Ты скажешь ему:

– Этому человеку – всё за мой счёт.

– Как скажите. Только денег у вас – совсем ничего осталось. Зачем вам всё это?!

– Заткнись и спиши отсюда всё, что надо.

Ты протянешь ему запястье. Он пробьёт по базе штрих-код.

– И всё же?

– Когда-то, я любил его. Молодым был. Сейчас – не знаю. Надоело всё.

Ты выйдешь их кофейни. Но куда теперь идти?

Всё твоё искусство – ты слишком многое возомнишь о нём. Ты будешь думать, что ты – пламя; на самом деле – окажешься искринкой, которой суждено потухнуть от первого дуновения холодного ветра. Сотни таких как ты – просто смяло временем. Ты столько лет потратишь на написание своего шедевра – и где же он?! Тебе можно даже посочувствовать – вот только: кто сделает это? Впрочем, тебе это – и не нужно будет. Свою жизнь – ты проживёшь для себя. И горд останешься ты – только этим.

У тебя заболит сердце. У тебя будет болеть всё тело. У тебя заболит разум – старость никому не в радость. Ты будешь держать руку на груди – там, где сердце. Ты тяжелым шагом дойдёшь до кофейного киоска «Сойкин Кофе». Там: как всегда, тебя будет ждать твой знакомый бариста. Мало кто, дожив до седины, остаётся на месте бариста – никто серьёзно не относится к этому делу. Для молодых людей: кофе – редко искусства и чаще дополнительный заработок. Лишь такой человек, как этот швейцарец – даже за шестьдесят идеально смотрящийся за еспрессо-машиной – могут сделать кофе смыслом своей жизни.

– Добрый вечер, гер Заппа.

– Здравствуй. Рад тебя видеть – давно не появлялся. Тебе как всегда: настоящий еспрессо – допио?

– Я стараюсь вообще пить одну чашку еспрессо в год, в последнее время. Кофе – вредит организму в наши годы.

– Поэтому, я его – почти не пью. Зато приготовить могу лучше всех – ты знаешь. Тогда, ромашковый чай?

– Да, наверное.

Ты протянешь ему своё запястье, чтобы он смог снять с него деньги. Быстро пробив штрих-код, он скажет:

– А вообще: мы – друзья. Могли бы обойтись и без этого.

– Не припомню, что бы ты делал подобные подарки раньше.

– И сейчас не сделал, но всё-таки! Я готовлю кофе – вот уже через две недели – как полвека. И поверь, за исключением одного раза – я никому никогда не делал кофе бесплатно.

– И что же это был за раз?

– Я влюбился. Не хочу вникать в подробности – это слишком длинная история; но тот кофе – был лучшим – и для меня, и для неё.

– Представляю. А мне: почему решил сделать такое исключение?

– Когда ты всю жизнь работаешь бариста, изо дня в день – когда тебе нечего делать и ты пытаешься выбить как можно больше чаевых – ты начинаешь вглядываться в каждое мимолётное движение, которое совершает человек. Ты становишься знатоком тонкой людской натуры. К тому же, на чувственном уровне, у тебя вырабатывается нехилая интуиция; а к ней – всегда стоит прислушиваться. Моя сейчас говорит, что этот раз – наша с тобой последняя встреча. Я знаю тебя много лет и мне очень жаль терять тебя, что бы там с тобой не произошло. И впервые за всю мою долгую карьеру кофейного мэтра – я пью с кем-то чай во время работы. Кофе – это напиток для друзей и для новых знакомых. А чай – скорее – всегда личное.

– Очень приятно. Но всё-таки: с чего это ты решил, что я зашел к тебе в последний раз?! У меня в планах, пока что, нет пунктика умирать, там, или куда-то переезжать.

– Просто чутьё – и не более того. Не обращай внимания; но всегда доверяй своей интуиции. Всегда верь и следуй за тем, что подсказывает тебе твоё бессознательно – романтики называют это «сердцем»; и даже когда то, что оно говорит – кажется абсурдным. Моё бессознательное – настоятельно рекомендует выпить с тобой этот чай; а я – совсем не против.

– Тогда… глоток чая – за бессознательное – за те непредсказуемые обстоятельства, которые вынудят меня больше никогда не встречаться с моим старым другом, который своим изумительным кофе помог сне скрасить не один вечер и который помог мне пережить не одну ночь – какими бы они там ни были.

Вы тихо улыбнётесь и начнёте пить чай. Молча. Каждый в своём мире. Хоть и сказать, и рассказать друг другу вам будет много чего – времени будет слишком мало; и лучшим решением для вас – будет молчать – что совсем не так плохо.

– Спасибо, – скажешь ты, выбрасывая картонный стаканчик в переполненный бак, – мне пора идти. Надеюсь, ты своим кофе – обрадуешь ещё не одну тысячу людей.

– А я надеюсь, что, всё-таки – сможешь взорвать мир своим шедевром. Я верю в тебя, что бы ты там ни делал, – он кивнёт, – удачи.

Ты вернёшься домой измученным. Вокруг тебя: холсты, холсты и краски, краски. Ты никогда, даже в самый тяжёлые минуты своей жизни – не будешь чувствовать себя таким одиноким и таким мелким, как в тот момент. Ты сядешь на грязный, разноцветный от застывшей краски пол и закроешь глаза, прижав к груди колени. Ты вспомнишь свою жизнь.

Школьные годы оставят за собой – только чувство одиночества и обречённости – не разбавленное, а даже подчёркнутое хорошими отношениями со сверстниками. Ты вспомнишь имена и лица всех своих старых друзей и начнёшь думать о том, что вместе с ними успел переделать; но больше – о том, чего всё-таки не успел. Ты вспомнишь свою первую любовь; так же и боль от разочарования – такую же глупую, как и настоящую. Ты вспомнишь, как впервые начал рисовать – и эта секунда определит твою жизнь на многие десятилетия вперёд. Колледж. И снова одиночество в компаниях на пьянках. Апатия. Искусство. Универ. Вооружённый Философ. Ещё больше одиночества. Тебе почти нечего вспоминать о той жизни, кроме того, как организовывал выставку концептуального искусства среди студентов разных институтов. Именно тогда ты поймёшь, что ты – художник – только в том случае, если можешь объяснить картину даже мёртвому зайцу. Выставка пройдёт успешно. Собственно: это всё. Бедность. Искусство. Снова оно. Революция Жанны и её падение. Долгие одинокие годы в поисках шедевра – оно всегда было и будет вечным спутником твоей жизни. Но разве может художник, чёрт бы его подрал, создать нечто, что тронуло бы душу, когда он счастлив?!

Нарисуй, что хочешь, а затем – умри счастливым.

Это – будет философия всей твоей жизни. Будет и есть. Ты возьмёшь весь тот навоз, которым она будет полна – все воспоминания до последнего. Весь твой жизненный опыт. Ты возьмёшь одиночество за горло; весь твой разум – всё твоё вдохновение. Мало кто в этой жизни – по-настоящему любил тебя; и ты любил.

Всю свою жизненную силу и энергию – ты сожмёшь в кулак, в котором ты обнаружишь самую толстую кисть из всех. Ты подойдёшь к чистому чёрному холсту размером с тебя. Ты обезумевшими глазами начнёшь искать краску, схватившись за первую попавшуюся – белую.

Затем: вся сила Земли и Небес – ударит тебя в голову, а затем – в единственную руку. Под впечатлением от Божественного Вдохновения, который только может испытать человек, полвека отдававший ежедневно себя искусству. Ты возьмёшь за яйца весь чёртов двадцать первый век, который ты проживёшь от начала – до самого апофеоза. Сожмёшь в руке всю свою жизнь. Вся сила искусства, сила века и невероятный опыт – окажутся в одной твоей руке. И ты, спустя столько десятков лет, сможешь нарисовать истинный Шедевр Мирового Искусства – который свергнет всё, что было до него. О том, что это произойдёт – будет знать ещё старый твой патрон, разорвавший твою работу.

Сейчас или никогда.

Ты проведёшь по чёрному холсту жирную вертикальную линию белого цвета.

И готово.

И твоя жизнь – уже стала легендой.

Ты упадёшь на пол – вся твоя жизнь – прожита не зря. Ты – найдёшь свой шедевр.

Конечно, любой первоклашка смог бы нарисовать эту линию. Но нет человека в земной истории, который прошел бы к пониманию: «Искусство – не может существовать без этой линии». И никто не сможет прийти к «этому» так, как сделаешь это ты.

Больше – ты не будешь рисовать – в этом не будет смысла. Ты достигнешь своей вершины – и дальше останется только падать. Ты создашь собственный шедевр на пике своего художественного совершенства – и ничего лучше нарисовать ты не сможешь уже больше никогда.