Восставшая против нормы

– Вы не заполнили этот пункт, – начальник службы безопасности ткнул пальцем в экран.

– И каким образом я должна это заполнять? – Эдельвейс тоже ткнула пальцем в один из пунктов анкеты. В ее голосе слышалось возмущение. Кеннет заглянул через ее плечо.

Эдельвейс не проставила свой год рождения.

– В Парадизской Империи такого пункта в анкетах нет, -пояснила она.-И, к тому же, у нас нет возрастных ограничений при приеме на работу. Несовершеннолетние указывают, сколько оборотов нашей планеты вокруг звезды они прожили, совершеннолетние указывают только то, что они совершеннолетние.

Кеннета об этом предупреждали… Этот пункт из имперских анкет был устранен около десяти лет назад. Официально это объяснялось заботой о защите личных данных подданных Парадизской Империи: узнав дату рождения, любой злокозненный алхимик может нанести человеку вред.

А неофициально…

Согласно законам любого государства, совершеннолетним считался любой гражданин, достигший определенного возраста. В Империи, как и в большинстве государств, совершеннолетие наступало в возрасте 18 лет. Однако создание межвременных порталов создало серьезную проблему: как высчитать возраст человека, который в 16 лет пересек портал, ведущий в нижележащее время, и пробыл там два года, а потом вернулся в ту точку, из которой и начал межвременное путешествие? В этой точке времени ему еще 16 лет, но как же быть с теми прожитыми двумя годами? Фактически, такой человек – совершеннолетний, но юридически, согласно году рождения – нет. Вот поэтому такой пункт, как год рождения, в анкетах устранили, чтобы не привлекать к таким людям излишнего внимания. И эта проблема была не самой серьезной…

Безответственные опыты генных инженеров с геномом человека привели к тому, что во второй половине 21-го века начали рождаться дети, которые нормально развивались до определенного возраста, а затем их рост прекращался, и внешне они на всю жизнь оставались детьми, выглядящими на тот возраст, в котором они перестали расти.

Если развитие останавливалось в подростковом возрасте, такой человек по достижении восемнадцатилетнего возраста еще мог рассчитывать на то, что его признают совершеннолетним, но если речь шла о «вечном» ребенке, который выглядел как младшеклассник или дошкольник…

Судьба таких людей была трагична. При том, что интеллект их в большинстве случаев вполне соответствовал интеллекту взрослого человека, их не признавали совершеннолетними и, соответственно, дееспособными. Держать таких людей в зависимости оказалось очень выгодно: почти полностью бесправные, они идеально подходили на роль вечных рабов. Каково было тридцатилетнему человеку жить в теле восьмилетнего ребенка в постоянной зависимости от желаний и капризов родителей или опекунов и не иметь возможности реализовывать свои собственные мечты и планы?

Империя решила этот вопрос самым логичным образом: если гражданин со стопроцентно сохранным интеллектом прожил ровно 18 оборотов планеты Земля вокруг своей звезды – Солнца, он автоматически переходил в разряд совершеннолетних граждан, даже если выглядел, как дошкольник.

Парадизская Империя была единственным государством, которая признавала таких людей полностью дееспособными.

Немудрено, что иностранные граждане, которых не признавали совершеннолетними и дееспособными у себя на родине, правдами-неправдами пробирались на борт лайнеров и звездолетов, идущих в порты Парадизской Империи, чтобы там, сойдя на имперскую землю, обрести наконец свободу.

Парадизская Империя предоставляла им убежище, несмотря на развернутую против нее компанию травли и запугивания, несмотря на обвинения в похищении несовершеннолетних.

Для таких людей указывать свой истинный год рождения значило привлекать к себе ненужное внимание и рисковать своей безопасностью.

И это была еще одна серьезная причина, по которой пункт «год рождения» в анкетах было решено упразднить.

– И вот еще один пункт, который я не могу заполнить, – Эдельвейс указала на экран компьютера.

Это был пункт о семейном положении.

– Как я могу указать, состою я в браке или нет, если в Империи институт брака просто не существует? Как не существует и никаких других форм рабства. В Империи существует только контракт на совместное проживание. Поэтому, в какой бы графе этого пункта я ни поставила галочку, это не соответствовало бы действительности. Не хотелось бы начинать сотрудничество с умышленного предоставления заведомо ложных сведений.

Эдельвейс мысленно усмехнулась: будучи девственницей Храма Немезис, она, тем не менее, вполне могла бы заключить контракт на совместное проживание, так как этот договор, в отличие от старомодного брака, не предусматривал обязательных сексуальных отношений, хотя и не запрещал их… Если этот запрет не был специально оговорен при составлении договора.

Кеннет мысленно застонал. Начинается! Он выступил вперед.

– Думаю, что данные пункты анкеты являются несущественными… Будем считать, что анкета заполнена.

Эдельвейс не смогла скрыть торжествующей улыбки.

Начальник службы безопасности поднял сканер, проверяя Эдельвейс на наличие оружия… Сканер показал наличие во внутреннем нагрудном кармане металлического предмета.

– Что у вас там? – спросил он.

Эдельвейс распахнула курточку: во внутреннем кармане из защитного чехла высовывалась рукоятка скальпеля.

– Зачем вам это? – Кеннет был удивлен.

– Это- знак моего статуса, – гордо заявила Эдельвейс. —Я закончила Академию промышленного моделлинга в Секретной Федерации и имею право на ношение скальпеля.

– Да, -подтвердил не без гордости доктор Иеронимус, – поскольку у них на эмблеме учебного заведения имеется скальпель, она имеет такое право. Эти правила распространяются и на имперские учебные заведения.

– А я-то думал, что скальпели используют только врачи, – Кеннет был крайне удивлен.

– Из этой Академии выходят и моделлеры широкого профиля, и врачи, и наемные убийцы, – усмехнулся доктор Иеронимус.-Представителей все этих профессий объединяет то, что все они обязаны хорошо знать анатомию.

– Моделлинг – занятие многогранное. Нас учили не только создавать трехмерные виртуальные модели, но и рисовать, работать с различными пластическими материалами, делать гипсовые и глиняные отливки. Скальпелем очень удобно резать бумагу, глину, гипс, точить карандаши… Впрочем, могу оставить скальпель на КПП, если ваши правила безопасности не позволяют проносить его на корабль, – милостиво согласилась Эдельвейс.

– В этом нет необходимости, – улыбнулся Кеннет. —Оставьте скальпель при себе.

– Только не вздумайте угощать леди Эдельвейс спиртным, – на прощание предупредил доктор Иеронимус, пристально посмотрев на капитана Кеннета тяжелым взглядом. – Знаю я ваши обычаи…

– Ну, что вы, у нас сухой закон, – покачал головой Кеннет, подумав, что доктор Иеронимус явно путает американцов с кем-то другим.

Эдельвейс быстро отвернулась, чтобы скрыть усмешку: на самом деле она могла не опасаться, что ей что-то подмешают: вживленный в верхнюю губу детектор ядов мгновенно распознает любую отраву, а биофильтры быстро ее нейтрализуют. Этот детектор ей вживил сам доктор Иеронимус вскоре после того, как Аида привезла ее в свой замок!

Капитан Кеннет взглянул на Эдельвейс и сделал жест в сторону технологического моста:

– Прошу вас…

Эдельвейс бросила последний осуждающий взгляд на доктора Иеронимуса: если б не он, ей не пришлось бы браться за этот заказ.

– Ну, не обессудь… – развел руками доктор Иеронимус, обращаясь к Эдельвейс, – ты же знаешь условия контракта…

Повернувшись, он направился к выходу.

– Ничего-ничего, – прошипела ему вслед Эдельвейс, – я вам уже на мантию плюнула…

Дисковидной формы, с серебристо-серым корпусом из сверхпрочного сплава, «Инвиктус» был огромен. Эдельвейс поняла это, когда в сопровождении капитана Кеннета приближалась к люку звездолета, стоя на движущейся дорожке, проложенной по технологическому мосту,.

Звездолет рос буквально на глазах. В его верхнем диске, вздымавшемся над водой подобно шатру, отражалось ярко-синее небо. По периметру корпус опоясывали иллюминаторы, расположенные высоко над водой.

Когда они приблизились к люку и борт «Инвиктуса» навис над головой Эдельвейс, она оказалась в густой тени.

Эдельвейс стояла на палубе боевого звездолета.

Отсек был разнесен взрывом.

Она попросила сразу проводить ее на камбуз, чтобы на месте осмотреть фронт работ. Эдельвейс окинула взглядом пострадавший камбуз: переборки выгнуты взрывом, пластик оплавлен… Взрыв был не слабый: камбуз был разворочен, вокруг царил полный разгром.

Под ногами хрустели обломки оплавленного пластика. Огромные кастрюли и миски, закопченые и искореженные, были составлены на одном из разделочных столов. Оплавленные пластиковые тарелки и разделочные ножи валялись возле стены, в спешке заметенные в угол. На одном из столов стоял оплавленный и деформированный пищевой 3D принтер. Робот- уборщик ползал по полу, периодически попадая под ноги техникам.

Когда-то белые стенные панели и трубы вытяжки под потолком, стальные разделочные поверхности и раковины были покрыты копотью. Возле отверстия, зияющего на месте иллюминатора, возились двое техников. Снятый иллюминатор, закопченный и, видимо, слегка погнутый, стоял в сторонке, прислоненный к стене.