Sinderella

– Я родом из страны, в которой патриархат и не думает погибать. Женщин используют для определенных целей: как инкубаторов или как прислугу. Моя мать, увы, не была исключением.

Так уж получилось, что мой отец запудрил ей мозги, вследствие чего она бросила обучение на врача. Попав в финансовую зависимость, она часто слышала о собственном положении. Ею манипулировали посредством меня, ее ребенка: мол, как ты будешь его содержать, если банально не получила образования? Но, как видишь, она все же сбежала. Поначалу всегда тяжело: ей пришлось совмещать работу, учебу и воспитание дочери без чьей-либо помощи. Клянусь, я бы хотела быть на нее похожей. Хотя бы чуточку.

– Дай угадаю: потому ты и решила попробовать себя в роли модели, чтобы в дальнейшем показать всему миру результат ее труда?

– Отчасти, – неловко усмехнулась Марго. – Мне просто совсем не хочется подводить ее – вот и пробую все, что в моих силах.

– Это похвально. – Ева была искренне поражена ее откровению. – Ты молодец!

– Я очень по ней соскучилась, – вздохнула ученица, нервно теребя косу. – Как же я жду возвращения на родину!

– Так, погоди-ка, – встрепенулась Ева, – разве ты не остаешься в Штатах?

– Боже, нет! С чего ты так решила?

– Просто… ты упорно учишься, да и Итан с тобой сюсюкается… Стоит ли оно того?

– Я нужна своей матери, Ева. – спокойно парировала Марго. – А она в свое время многим пожертвовала ради меня, так что бросать ее я не стану.

– Разве она не захотела бы переехать в страну, где ущемление, даже если и существует, производится крайне редко?

– Человек может переехать куда угодно, но это бессмысленно, если не искоренить задатки прошлого.

– Думаешь, она не способна адаптироваться к нормальной жизни?

– Я не просто думаю. Я знаю.

Ева судорожно схватила ртом воздух – да столь много, что, казалось, ее горло вот-вот разорвется. Бледная подсветка гардеробной обливала печальные глаза Маргариты золотистым коричневым, а волосы – еще большим синим оттенком, будто те были сделаны из металла. Ее идеальная замена, которая ею не станет никогда.

– А что насчет тебя? – услышала Ронан.

– Прости?

– Расскажи о себе, – не попросила, а скорее потребовала девушка – настолько приказным вышел ее тон. – Честно говоря, до меня доходили неоднозначные слухи о тебе и твоей матери.

– Например?

– Стоит ли тебе знать?

Ева улыбнулась. Хорошо, что Дилан часто проделывал трюки с манипуляциями – теперь девушка легко догадалась, что у нее хотят выведать толику информации.

Только плохо, что она осталась незрячей в отношении самого учителя.

– Думаю, раз ты затронула эту тему, то желаешь поделиться. – Ева сохраняла на лице улыбку, пускай и понимала, что там о ней болтают.

– Мне не раз рассказывали, что тебя бросила мать… – Марго выдала это без единой запинки, будто готовилась к произнесенной фразе чуть ли не всю жизнь. – Я бы хотела услышать твою историю.

Ронан тяжело вздохнула. Раны болят сильнее, когда к ним прикасается посторонний человек.

– Слухи отчасти правда. Могу пояснить.

– Но только если ты не против, – лукаво прищурилась практикантка. – Я раскрыла тебе душу – давай и ты.

– Ну да, самое время поговорить о детских травмах. – Смешок слетел с губ Ронан легким звоном. Нелепее разговора и не придумаешь. – Моя мать… она была студенткой колледжа, когда замутила с парнем из соседнего района. Собственно говоря, от него она и забеременела… Внешностью – по большей части – я обязана ему.

– Вкус у твоей матери самое то! – вставила свои пять копеек Марго.

– Мама была наивной дурочкой, – продолжила модель, – потому и осталась в положении без какой-либо поддержки. Видишь ли, ее отец, мой дедушка, очень консервативный человек. Она говорила, что не особо любила детей и придерживалась идеи их не заводить. Но тогда, скорее всего, в ней проснулся материнский инстинкт.

Ей стало страшно, что ее могут заставить пойти делать аборт, из-за чего она сбежала из дома: бросила колледж, переехала в более маленький городок и начала подрабатывать везде, где только можно. А когда я родилась… родственники были вынуждены принять меня и свыкнуться с мыслью, что дочь адвоката Дэниела Ронана залетела от какого-то сорванца и осталась без должного образования.

– Ее травили?

– Она никому этого не позволила. Да, мой дед, конечно, помогал ей финансово, однако она и не думала возвращаться обратно. Мама открыла небольшой цветочный магазинчик и жила этим бизнесом, содержа не только себя, но и меня.

Как-то раз на улице к нам подошел фотограф. Не помню деталей, но я ему понравилась; потому, с разрешения матери, в связи с наступающим восьмым марта со мной сделали несколько кадров. К слову, снимки распространились уже на следующей неделе – их напечатали в газете.

– Что дальше?

– Потом каким-то чудом нашли контакты моей матери. Названивали ей, предлагая мне участвовать в проектах. Мать, будучи дикой капиталисткой, требовала какой-никакой заработок. Понятное дело, эти деньги до меня не доходили, однако, чтобы ты понимала, через полтора года мы были в состоянии переехать в крупный город. Благодаря мне закрылась половина трат.

– Нехилый заработок для ребенка!

– Это уж точно, – задрожал голос Евы, – и все же на этом наши пути разошлись. Мне было всего десять, когда меня под свое попечительство взял Итан. В тот период умер мой дедушка. Матери пришлось переехать в родной город – за то время она сумела довести свое образование до пика, чтобы продолжить дело главы нашей семейной фирмы. Этим она как раз и занялась. Если честно, мы с ней редко видимся. Что уж говорить: даже телефонные разговоры случаются лишь по особым дням.

– Получается… – С губ Марго чуть не слетело «так это правда», но она вовремя взяла себя в руки. – О боже, мне искренне жаль!

– Как видишь, толком меня не воспитали. Увы, я лишена некоторых жизненных премудростей и порой не совсем верно истолковываю чье-либо поведение.

Марго придвинулась к Ронан, схватив ее за руку.

– Поверь, воспитание родителя действительно важный процесс, однако оно не до конца помогает нам вырасти. Нас воспитывает общество, Ева. Любая хорошая мать всегда будет оберегать свое чадо от боли. На то она и мать. Но что делает нас сильнее? Только ошибки и их последствия.

Ева сурово свела брови к переносице, напомнив практикантке вечно хмурого Итана. Марго обомлела от столь пронзительной схожести – теперь откровение об опеке засияло ярче солнца. Да и связь их со стороны казалась прочнее прежнего.

Ученица кашлянула, подавляя улыбку. Все это время она старалась молча следить за исповедью наставницы, изредка сжимая кулак: ей было тяжело слушать не совсем приятную историю о девушке, служащей примером для подражания. Ты можешь хотеть получить схожий результат – и притом не пожелаешь проходить через те же препятствия на пути к нему.

– Да, общество учит, – сглотнула модель. – Поздно, но и меня кое-чему научило.

– Все случается в нужное время, – с жаром сделала вывод Маргарита.

Ева укоризненно взглянула на нее, на скулах заиграли желваки: глаза так и кричали, что ничего ее ученица не понимает и представить себе не в силах, к чему Ронан пришлось приспособиться, а чего она так и не сумела понять.

До модели вдруг донеслось сплетение звонкого смеха и иностранного говора. Она не могла понять, о чем столь бурно толкует компания, зато сразу поняла, кем сказано одно-единственное слово. Тихий, прямой голос, исходящий из груди; речи, изливающиеся без зажимов в челюсти.

Голос Да Хёна. Это определенно Хён!

– Я сейчас! – бросила Ева и рванула к приезжим.