Степан Семенович Дубков и мои с ним разговоры

Степан Семенович Дубков и мои с ним разговоры
Иван Сергеевич Тургенев

Отрывок «Степан Семенович Дубков и мои с ним разговоры» построен в форме диалога между рассказчиком и героем, отставным исправником, провинциальным «скептиком». Колоритная речь Степана Семеновича, его примитивные грубо-материальные суждения, полуиронические интонации в обращенных к нему репликах собеседника – все эти художественные приемы способствовали созданию персонажа, напоминающего гоголевские типы, в частности Коробочку и Собакевича.

Иван Сергеевич Тургенев

Степан Семенович Дубков и мои с ним разговоры

Степан Дубков, род. – 1788.

Юнк<ер> в пехотн<ом> полку – в 1806.

В отставке – в 1815, с чином штабс-капитана.

Живет в деревне – до 1825.

« в Москве – до 1827.

Опять в деревне – до 1833.

Сделан исправником – до 1839.

Поселяется в уездном городе в 1840, где живет до сих пор.

– Степан Семенович!

– Чего-с?

– Знаете ли, что я думаю, глядя на вас?

– Нет-с, не знаю – что такое-с?

– Мне кажется, что вы притворяетесь.

– То есть это как, например-с? Я притворяюсь?

– А вот как. Вот уже с лишком месяц, как я с вами познакомился и каждый день разговариваю с вами, – знаете ли, что я от вас ни разу не слыхал ни одного теплого, доброго слова, такого слова, из которого я бы мог заключить, что у вас есть сердце, что вы верите во что-нибудь, любите что-нибудь…

– Гм, – промычал С<тепан> С<еменович>, потупил голову и перенял чубук из одной руки в другую.

– Послушать вас, так для вас все равно, что бы ни делалось на свете! Неужели же жизненный опыт довел вас до такого <…>? Я этому верить не хочу – и я скорее готов думать, что вы только прикидываетесь разочарованным человеком. Откуда бы у вас бралась жёлчь, если б вы бы точно ни в чем не принимали участия.

– Гм, – повторил С<тепан> С(еменович>, – и видя, что я не продолжаю, отвернулся и плюнул в окно – Фанаберика, – промолвил он, утирая себе губы рукой.

– Что такое?

– Ф<анаберик>а-с, – повторил он, возвысив голос. – Всё, что вы изволили говорить-с, фанаберика-с. Это всё филозофия-с, – это хорошо для ученых-с, а не для нашего брата. Что же касается до жёлчи, то я вам скажу-с – у меня ее всегда было достаточно-с. Теперь я больше эдак бурой комплекции-с, а сызмала был я желт-с, как лимонная корка-с. Таким уж меня господь бог создал да матушка уродила. Это уж их было дело-с.

– Но все-таки…

– Теперь насчет любви-с, – перервал он меня. – Да что я буду любить, позвольте спросить-с? Какая из этого будет кому польза? Никому никакой-с. И притом я не знаю, почему это мне непременно надобно любить-с? Мне закон говорит: не крадь – и я не краду, а он мне не говорит – люби, мол. Нигде мне этого он не говорит-с.

– Так если б, по-вашему, закон не запрещал вам красть – вы бы крали?

– И крал бы-с, непременно бы крал.

– Поздравляю вас; но позвольте вам заметить, что есть заповедь, которая повелевает-нам…

– Знаю-с, знаю-с… Возлюбите ближнего своего… Да я и люблю ближнего-с – вообще и как самого себя. Я себе зла не делаю – и ему тоже не делаю-с и даже не желаю никогда. Но вы не в том смысле говорить изволили. Вот вы, напр<имер>, тоже говорите: верить надо. И я не прочь от этого-с… Я, напр<имер>, верю, что теперь вот день, а после будет ночь, и еще многому кой-чему <?> я верю – а вы всё недовольны-с.

– Вы не понимаете меня – или, лучше сказать, вы не хотите меня понять.

Д<убков> помолчал.

– Нет-с, вы мне лучше скажите-ка, чему еще надобно верить. <Не закончено.>

Примечания

Источники текста

Печатается по черновому автографу, единственному источнику текста.

Черновой автограф – отрывок, без даты, 3 лл. (на лицевой стороне первого листа, под заглавием, Тургеневым нарисован карикатурный портрет Дубкова и набросана биографическая канва его жизни; на втором листе – незаконченный текст отрывка). Хранится в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 3; описание см.: Mazon, с. 55; фотокопия – ИРЛИ, P. I, оп. 29, № 141.

Впервые опубликовано: Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 22–24.

В собрание сочинений включено впервые в изд.: Т, ПСС и П, Сочинения, т. XIII, с. 315–318.

Набросок был сделан Тургеневым, по всей вероятности, в первой половине 1840-х годов. Такое предположение позволяют высказать как последняя хронологическая запись в «биографической канве» Дубкова («Поселяется в уездном городе в 1840, где живет до сих пор»), так и юмористическая гоголевская манера, в которой написан отрывок. К 1841–1842 годам относится пора личного знакомства Тургенева с Гоголем (см. очерк «Гоголь» в «Литературных и житейских воспоминаниях» – наст. изд., т. 11) и период наиболее сильной зависимости молодого Тургенева от прозы Гоголя. В июне 1842 г. Тургеневым был написан шуточный фантастический шарж «Похождения подпоручика Бубнова», напоминающий повести Гоголя «Нос» и «Записки сумасшедшего» (см.: наст. изд., т. 1, с. 558).

Отрывок «Степан Семенович Дубков и мои с ним разговоры» построен в форме диалога между рассказчиком и героем, отставным исправником, провинциальным «скептиком». Колоритная речь Степана Семеновича, его примитивные грубо-материальные суждения, полуиронические интонации в обращенных к нему репликах собеседника – все эти художественные приемы способствовали созданию персонажа, напоминающего гоголевские типы, в частности Коробочку и Собакевича.

Замысел не был реализован Тургеневым до конца. Однако позднее в творчестве Тургенева 50-х годов встречается образ, в котором писатель психологически развивает ряд черт того же типа. Африкан Семенович Пигасов, один из персонажей «Рудина» (1856), «взъерошенный и седой» господин, «с смуглым лицом и беглыми черными глазками», превосходящий Дубкова образованием и потерпевший неудачу на научном и житейском поприще, также озлоблен «противу всего и всех»; «всё его существо, – отмечает автор, – казалось пропитанным желчью» (наст. изд., т. 5). Он, подобно Дубкову, отрицает значение философии и каких-либо общественных идеалов, противопоставляя им узкий практицизм и голые факты (там же). Дубков оттеняет свое презрение к серьезным рассуждениям подчеркнуто архаической окраской произносимых им слов; «Ф<анаберик>а-с, – повторил он, возвысив голос. – Всё, что вы изволили говорить-с, фанаберика-с. Это всё филозофия-с…» К подобной же форме выражения своего отношения к философии прибегает и Пигасов, который по поводу ожидаемого приезда барона с научной статьей иронизирует: «Он, говорят, великий философ: так Гегелем и брызжет» (там же) Наконец, диалог между Пигасовым и появившимся в гостиной Ласунской Рудиным напоминает беседу Дубкова с рассказчиком: та же вражда к «убеждениям», то же отрицание необходимости верить во что-либо, кроме вульгарно-материалистических истин, и такая же бравада собственным эгоизмом.

Конечно, в портрете Степана Семеновича Дубкова преобладают сатирические краски, образ же «скептика» в первом романе Тургенева богаче индивидуализирован и предстает перед читателем в различных жизненных аспектах.

Условные сокращения

Григорьев — Григорьев Ап. Сочинения. СПб.: Издание Н. Страхова, 1876. Т. I.

Добролюбов — Добролюбов Н. А. Полн. собр. соч. / Под общей редакцией П. И. Лебедева-Полянского. Т. I–VI. М.; Л.: Гослитиздат, 1934–1941 <1945>.

Дружинин – Дружинин А. В. Собр. соч. СПб., 1865. Т. VII.

Иванов — Проф. Иванов Ив. Иван Сергеевич Тургенев. Жизнь. Личность. Творчество. Нежин, 1914.

Истомин — Истомин К. К. «Старая манера» Тургенева (1834–1855 гг.) СПб., 1913.

Клеман, Летопись – Клеман М. К. Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева / Под. ред. Н. К. Пиксанова. М.; Л.: Academia, 1934.