Смерть за перекошенным горизонтом. Полуфантастика

Они всегда белыми поплавками качались на воде, как-то квакая потихоньку спросонья.

Сейчас чаек не было, и вода отливала каким-то маслянистым цветом, казалась не водой, а чем-то более тяжелым и густым.

Игорь потрогал рукой воду, лизнул мокрый палец – нет, ничего необычного, обыкновенная морская вода.

Он пошел дальше, но развязался шнурок на кроссовке. Игорь наклонился, чтобы завязать шнурок… и тут, вдруг, мгновенно стало темно, и все его тело сковал какой-то столбняк. Не понимая, что случилось, он вскочил на ноги, обернулся к бухте…

Последнее, что увидел в своей жизни Игорь Гаранский, двадцати восьми лет от роду – это огромную, чешуйчатую, переливающуюся зеленовато-серым цветом гору, выросшую прямо из воды, и бездонную, летящую на него пасть. Темнота закрыла для него все.

Нина проснулась поздно, солнце уже вовсю освещало скудную обстановку избушки через разбитое окно и многочисленные щели. Игоря не было, на соседнем топчане валялся разобранный спальник. Она встала, побежала к речке, умылась, вернулась в избушку свежая и веселая.

«Куда же Игорь пропал? – подумала Нина, – Здесь скрыться то негде? Может на яхту за чем-нибудь уплыл?»

Она посмотрела на море – резиновая лодка болталась привязанная к яхте. Значит, сам он уплыть не мог. Может, позвал Николая? А как? Если бы кричал, то было бы слышно?

В душу заползала тревога. Она еще раз прошла к речке, вернулась к избушке, осмотрелась – Игоря не было.

И тут ее, как током пронзила мысль: «Ведь Игорь так любит порядок, как же он мог уйти и не убрать спальник?»

Впрочем, тут же возникли сомнения: «Может, меня не хотел тревожить?»

«Где он?» – Нина ничего не могла понять. Она пошла по берегу на юг.

Нина увидела ее метрах в пятидесяти от избушки, сначала не обратила внимания – она валялась у самой воды. Потом что-то как стукнуло в мозг, она вернулась, подняла кроссовку, ничего не понимая, осмотрелась по сторонам, тихо позвала:

– Игорь?

Кругом стояла ясная, звенящая тишь. До Нины постепенно стало доходить то, что Игорь в одной кроссовке никуда далеко уйти не мог. И следы, ясные и четкие на мокром песке, обрывались именно там, где она нашла кроссовку.

«Боже! Что это? Куда мог деться Игорь?» – по телу девушки поползли колючие мурашки страха, стали плохо слушаться руки и ноги, Воспринимая все, как в замедленном кино, она с отвращением отпихнула от себя кроссовку, ее крик, казалось, не вырвался наружу, а провалился куда-то внутрь.

Она побежала, но ее движение ей самой воспринимались, как замедленные длинные прыжки с долгими-долгими полетами и мгновенными, болезненными приземлениями. Во время касания ног с землей от удара сотрясалось все тело, клацали зубы, в ушах что-то лопалось, сопровождаясь оглушительным звоном. В это время слышала она только то, что происходило внутри ее организма: то есть тяжелое дыхание, учащенное сердцебиение и звон в ушах. Свой собственный пронзительный, страшный крик (кричать она начала сразу же, как побежала) она не слышала вовсе. Она также не видела куда бежит. То есть, может быть, и видела, но не ощущала увиденного, не воспринимала его. По-видимому, организм вел девушку, как бы на автопилоте.

Это с одной стороны у нее наблюдалось какое-то полное отключение от реальности, а с другой – она видела себя, как бы, со стороны и даже могла критически воспринимать увиденное: «Неужели это я скачу, как кенгуру, с широко открытым ртом и выпученными, как у рака глазами. Красавица, ничего не скажешь…»

Она бежала, казалось, бесконечно долго, на самом деле прошло всего лишь несколько секунд, как она оттолкнула от себя кроссовку. Возле избушки девушка пришла в себя, и уже не просто кричала от испуга, а целенаправленно стала звать Марину и Николая. Но она, опять же, видела себя со стороны медленно поднимающей и опускающей руки и беззвучно открывающей рот.

«Что это?» – Марина первая услышала какие-то посторонние звуки.

– А-а-а-а… – тянулось бесконечно долго с небольшими интервалами.

Марина вылезла на палубу – на берегу Нина прыгала и махала руками. Ее истеричные вопли плотно заполнили все пространство над бухтой.

Марина крикнула в каюту:

– Коля, Коль, вставай скорее! Там что-то случилось.

Только они вышли из «резинки» на берег, как Нина тут же бросилась Марине на грудь, зарыдала, всхлипывая и заикаясь.

– Нина, Ниночка, что случилось?

Нина никак не могла успокоиться, ее всю сотрясала нервная дрожь.

– Нина! – Марина с трудом оторвала от своей груди ее голову, Ну что, что случилось? Где Игорь?

– В-в-в… – губы у нее дрожали, глаза были закрыты, она не могла произнести ни слова.

Николай прошел в избушку, вернулся к девушкам:

– Ничего не пойму, где Игорь?

При его словах Нина еще крепче прижалась к Марине, больно ущипнув за грудь.

– Куда Игорь делся? – опять спросил Николай.

Нина махнула рукой в сторону, откуда недавно прибежала. Николай прошел туда, и через некоторое время вернулся, неся в руках кроссовку Игоря.

– Марин, ты что-нибудь понимаешь? Куда он мог деться в одной кроссовке?

Минут пятнадцать они вдвоем успокаивали Нину, прежде, чем услышали от нее внятный рассказ о случившемся.

Они долго сидели на берегу, анализировали сложившуюся ситуацию, прикидывали и так и эдак, но толкового объяснения тому, куда мог бесследно исчезнуть здоровый, молодой мужчина, найти никак не могли. Здесь было что-то не так, что-то находящееся за пределами человеческого восприятия. Осознав это, все. не сговариваясь, решили быстренько отсюда убираться.

– Ты посиди здесь, – сказала Марина подруге, – успокойся, а мы заберем вещи в избушке.

В избушке Николай начал суетливо засовывать в мешки все, как ни попадя:

– Давай побыстрее, здесь что-то не чисто!

Марину не надо было уговаривать – она собирала вещи, совала их не глядя в мешки, лишь бы быстрее покинуть это жуткое место.

«Господи! – думала она чуть ни плача, – И ведь чего б ни вернуться было! Ведь как свыше меня кто предупреждал!»

Они находились в избушке всего несколько минут. Вышли, нагруженные мешками… Нина, скрючившись, лежала на боку на песке в том месте, где они ее оставили.

– Нина, Ниночка… – слова застряли у Марины в горле, перехватило дыхание… Она осторожно коснулась плеча подруги, повернула ее к себе лицом… На Марину смотрели выпученные от ужаса, стеклянные глаза, рот застыл в страшном оскале…

Они бежали вместе, ничего не замечая вокруг, кроме себя, своего страха, слыша только свое прерывистое дыхание, видя перед собой не далее десятка метров. они даже друг – друга не видели. Сознание сковал леденящий ужас, гнал их вперед, они очень долго бежали не останавливаясь, слыша только удары собственных сердец.

Первой остановилась Марина. Она мгновенно рухнула на мокрую траву, глубоко со всхлипом вдыхала воздух, никак не могла отдышаться. Николай не намного ее опередил, в страхе он побежал вместе с рюкзаком и спальником, с которыми вышел из избушки, и ему бежать, конечно, было несравнимо тяжелее, чем Марине, которая бежала налегке. Он еще некоторое время бежал один, но, вдруг, понял, что что-то изменилось в окружающей обстановке. Он на бегу повертел головой по сторонам, понял, что его обеспокоило – не стало рядом Марины. Она лежала, уткнувшись лицом в низкорослую траву в десятке метрах сзади. Николай вернулся к девушке, тронул ее за плечо:

– Марина!

Она только как-то сжалась, но позы не изменила. Николай повернул ее к себе лицом, глаза у девушки оставались закрытыми, и из ни текли слезы, оставляя чистые бороздки на запачканных щеках.

Они еще долго сидели, приходя в себя от пережитого, не понимая, что произошло и откуда взялся этот страх, затмивший сознание и погнавший их в тундру, к сопкам, дальше от берега.

Марина все еще видела скрюченное тело подруги, никак не воспринималось ее мгновенная трансформация из перепуганной, потерянной, но живой девушки в неподвижное, мертвое тело.