Все приходит внезапно

Он недовольно обернулся в их сторону и случайно встретился с глазами женщины-стрелка. Улыбка у нее была доброй, и она, казалось, взглядом поощряла Сергея.

Инструктор потянул его к стрелковому месту, огороженному рамкой, но Сергей не согласился:

– Настя, переведи, что пусть сделают исключение. Скажи, что там мне тесно и неудобно.

Хозяин с инструктором о чем-то переговорили и, очевидно, согласившись с предложениями Сергея, остановили стрельбу на всей линии стрелков. Затем инструктор сделал разрешающий жест Сергею.

Тот шагнул вперед, оглянулся в поисках патронов. Их, несколько коробок, на передвижной столик тут же выложил инструктор. Сергей переломил стволы, достал из коробки два патрона. Они легко провалились в казенную часть стволов, ружье, повинуясь его усилиям, с приятным звоном щелкнуло затвором. Небольшое волнение куда-то ушло, он был само спокойствие.

Настя, не отрываясь, следила за всеми действиями Сергея и невольно удивлялась – откуда у него столько позерства и, надо отдать должное, природного благородства. На стрельбище перед всеми стоял высокий, стройный человек, в небрежно расстегнутом, развевающемся на холодном ветру черном пальто, с пронзительными синими от ветра глазами и демонически горящим от скрываемого волнения взором. Она заметила – он своими четкими движениями буквально заворожил толпу. Даже стрелки, до этого снисходительно взиравшие на рекламную нелепицу хозяина стрельбища, несколько притихли в ожидании, что же выкинет этот русский с внешностью Алена Делона.

«Пан Васневский!» – невольно подумалось Насте. Она вспомнила, как, впервые появившись в детдоме, мальчик с пронзительно-чистым взглядом пытался целовать руку женщинам-воспитателям и называл всех – и женщин и мужчин – только пани и пан, что вызывало у всех улыбки и доброе отношение к этому смышленому малышу. Дети быстро приклеили ему кличку «Пан», но мальчик ее не стеснялся, и постепенно она забылась. Только старожилы детдома иногда вспоминали об этом, наблюдая какой-нибудь очередной выкрутас Сергея…

Сергей держал ружье в руках и, было, уже приготовился дать команду на выброс тарелочки, как инструктор тронул его за плечо и жестами пояснил ему, что ружье надо сначала приставить к плечу, а потом уже просить тарелочку.

– Найн! – по-немецки отказался Сергей.

Он по-прежнему держал ружье в руках, не приставляя к плечу, затем выдохнул воздух из своей широкой груди и потребовал на русском языке:

– Дай!

Его поняли правильно – раздался щелчок машинки, и оранжевая тарелочка стремительно понеслась в воздухе вправо. Сергей легко вскинул Беретту и опоздал на долю секунды – дробь прошла сзади тарелочки.

В толпе зрителей пронесся вздох разочарования. За него уже многие болели и желали успеха этому чудаковатому русскому.

Сергей невозмутимо опять зарядил ружье и, сосредоточившись, попросил:

– Дай!

Тарелочка, как и в первый раз, стремительно понеслась по небу, но на этот раз ее полет был остановлен метким выстрелом – облачко оранжевой пыли рассеялось под напором ветра. На этот раз он все рассчитал точно!

Со всех сторон раздались аплодисменты. Но Сергей на этом не остановился, и десять последующих тарелочек были разбиты с первого выстрела. Зрители, после каждого попадания, издавали одобрительный гул, усиливая его с каждым новым попаданием.

Он уже хотел закончить свою стрельбу, но, оглядываясь на Настю, встретился с взглядом женщины-стрелка. Это был взгляд женщины, без слов откровенно поощряющей мужчину. И он завелся!

Несколько раз повторяя: «Бенелли», «Бенелли» и показывая пять патронов, он попросил пятизарядку. На этот раз он сбросил пальто и, закатав рукава рубахи, приставил ружье к плечу, слившись в единое целое с ним, и попросил подать подряд пять мишеней.

Мишени вылетали с небольшим интервалом и, что было самое плохое, в разных направлениях. Похоже, человек, управляющий машинками, специально поставил Сергея в тяжелые условия, надеясь, что, наконец-то, нахальный русский промахнется. Вошедший в раж Сергей не промахнулся ни разу – все мишени были поражены!

На стрельбище звучали длительные аплодисменты и одобрительные восклицания на всех языках Европы. Довольный собой, Сергей горделиво выпрямился и почему-то опять оглянулся на незнакомку. У нее на лице был такой откровенный восторг, что ему снова захотелось совершить какой-нибудь подвиг. В азарте он даже не заметил, как Настя, оглянувшись по сторонам, неспешно покинула стрельбище.

Взяв в руки стреляную гильзу, он подбросил ее высоко в воздух и, вскинув ружье, одним выстрелом сбил ее с траектории, чем вновь заслужил аплодисменты. «Ну, бюргеры, это еще не все!» – почему-то, используя это слово из немецкого языка, воодушевлялся Сергей.

Он взял две гильзы в левую руку, положил на столик ружье, а затем повернулся к стрельбищу спиной, на мгновение закрыл глаза и одновременно моделировал в уме свои действия. Потом изо всех сил, за спину, в сторону стрелкового поля, бросил обе гильзы, резко развернулся, схватил лежащее на столике ружье и двумя выстрелами успел подбить уже опускающиеся обе гильзы.

Сначала была тишина, но затем, собравшаяся со всего стрелкового тира толпа, просто взорвалась оглушительными аплодисментами!

Сергей, не оборачиваясь, поцеловал ружье, бережно положил его на столик и, в знак уважения, как поступали в таких случаях его исторические предки, вдруг отдал честь двумя пальцами у правого виска. Ружье, несомненно, заслуживало этого!

Хозяин тира осторожно, но настойчиво, потянул его за рукав и задал ему какой-то вопрос. Но Сергей, не зная английский, развел только руками, показывая, что ничего не понимает.

Шустрый гид подскочил и на ломаном русском спросил:

– Вы кто? Чампион?

– Нет, я просто – рашен хантер! – ответил Сергей.

Хозяин тира вежливо выслушал перевод гида, но было видно, что он не поверил словам Сергея…

«Откуда тебе знать об особенностях русской охоты, когда в конце ее стреляют по всему, что можно подбросить в воздух!» – мысленно подискутировал с ним Сергей. Он пожал руку хозяину тира и пошел вслед за потянувшейся к автобусу толпой туристов. Представление на сегодня было закончено.

Глава 20

Туристы чинно и неторопливо рассаживались в автобусе, изредка обмениваясь отрывистыми фразами на немецком, французском и английском языках. Казалось, они были заняты только собой. Но Сергей заметил, что украдкой, с плохо скрываемым любопытством, они иногда кидали на него мимолетные взгляды. В ответ, как это принято по-европейски, он делал вид, что ничего не замечает. Усевшись на свое место, слегка покосился на пустующее рядом с ним место Насти и прикрыл глаза, тем самым отрешившись от всего, что было рядом.

В его голове мелькали картины недавней стрельбы в тире, потом откуда-то выплыло лицо незнакомки с небрежно повешенным ружьем на плече…. Это было совсем ни к чему! Он встряхнул головой и открыл глаза, стараясь избавиться от навязчивого видения. И вовремя!

Прямо перед ним стоял гид со всполошенными глазами. Он не скрывал беспокойства:

– Извините, но где находится ваш жена?!

Сергей спокойно поднял голову:

– Не беспокойтесь, у нее разболелась голова, и она уехала немного пораньше на такси.

Увидев недоверчивость во взгляде гида, Сергей добавил:

– Она уже в отеле, не сомневайтесь!..

Гид повернулся и пошел по салону автобуса в сторону водителя, что-то бормоча на немецком языке. Очевидно, это была команда водителю на отъезд, так как тот тут же нажал на стартер. Мощный двигатель на секунду перекрыл гомон в салоне, и автобус легко покатился по дороге.

Суетливость гида Сергея не удивляла – он и до этого излишне опекал их с Настей. Порой его навязчивость переходила границы и Сергей без лишних церемоний, под укоризненным взглядом Насти, рукой отстранял гида в сторону. Затем, используя скудное знание немецкого языка, коротко добавлял знакомую фразу из фильмов о войне:

– Вег!

Что означало: «Прочь!» Все это в его исполнении выглядело довольно неприлично и нахально, но Сергей, войдя в роль «нового русского», не смущался. Они с Настей, пожалуй, роль гида в отношении себя уже раскусили. Похоже, его такое поведение было неспроста. Но кто стоял за этим суетливым низкорослым человечком, пока еще было непонятно.

Сквозь полузакрытые глаза Сергей наблюдал за ним. Достав радиотелефон, гид кому-то сделал звонок. Разговор состоял из двух-трех коротких фраз. Скорее, это был даже не разговор, а – доклад.

«Докладывай, докладывай!.. – ехидно подумалось Сергею. – А Настю ты проворонил!..» Он закрыл глаза, и отдался наваливающейся дреме – сказывалось напряжение последних дней…

Дверь в номер оказалось запертой, хотя изнутри слышались звуки голоса – там работал телевизор. Сергей постучал, послышались легкие шаги, и дверь широко распахнулась.

Настя с мокрыми после душа волосами взмахнула рукой и саркастически произнесла:

– Входи, герой!

Сергей нарочито насупил брови: