По принципу подлости

– Ты уверена, что он вернется?

– Он поклялся, и я ему верю. Ну а не вернется – хуже для него.

– Заколдуешь? – Впервые в его раскосых глазах зажигается огонек интереса.

– Зачем? – усмехаюсь я, – он человек чести, его потом совесть хуже колдовства прижмет.

– А ты можешь?

– Что?

– Колдовать?

– Ну, могу немножко, – лукавлю я.

– И денег можешь?

– Нет, вот денег не могу.

Ориз, разочарованно вздохнув, отворачивается, а я поправляю шарф, стараясь скрыть ухмылку. Да ведь для меня наколдовать денег как раз легче всего. И сейчас я могу достать из кармана много больше, чем нужно для его выкупа. Но вот завоевать доверие Алика после этого будет намного труднее. И кто только меня тянул за язык ляпать, что я потратил последние деньги?

– Вот держи, – Неожиданно появившийся Алик сует мне в руки мешочек с монетами.

– Быстро ты, – удивился я, вставая, и только тут увидел за его спиной чернокрылого.

– Вот его встретил, – кивает Алик, – он и дал денег.

– Ладно, – не обращая внимания на сверлящие меня ненавистью глаза чернокрыла, говорю я, – пошли, выкупим Ориза.

Процедура выкупа проста и надежна, заплатив долг и налоги, покупаю пару одинаковых ошейников, и получаю документы на двух рабов. Пара небольших листков плотной бумаги и я могу делать все, что захочу с двумя молодыми парнями. Мороз проходит по коже от ощущения гнусности происходящего.

Ориз деловито надевает ошейник, подгоняя застежку поудобнее, а Алексарио все колеблется, с горькой усмешкой разглядывая новое украшение. Готов поспорить, раньше ему никогда и в голову не приходило, представлять, каково это, быть рабом. Делая вид, что не замечаю его мучений, приказываю Оризу взять мешок и направляюсь в деревню. И, только пройдя полдороги, вспоминаю, что не знаю, где мне теперь разыскивать лесовиков. Я ведь не собирался с ними больше встречаться, надеясь, что кольцо и деньги принесет Алик.

– Алик, а те двое, с которыми я тебя послал, сказали, где их искать? – интересуюсь я, обернувшись к горцу.

И по его растерянному взгляду понимаю, что он и не подумал договориться с ними о встрече. Ну да, ведь он же привык все решать только за себя. Трудненько мне, однако, с ним придется.

– Послушай, нана, – решительно выступает вперед бредущий за нами чернокрылый, – я могу дать тебе много больше, чем ты заплатила за обоих рабов, если ты уступишь мне Алексарио.

– Нет.

– Но ты не имеешь денег даже на еду, а еще должна мне тридцать монет, я могу сейчас пойти заявить на тебя долг, и тебе все равно придется их продать, чтобы расплатиться.

Ай, как страшно.

Не для того я целый день зубрил казуистику ваших законов, чтобы попасться на такой простой крючок.

– Во-первых, господин, я вас не знаю, и денег у вас не брала. Во-вторых, если вы и дали их вашему другу, то до того, как он был официально признан рабом, и право предъявить ему долг потеряли. А в-третьих, я не могу продать Алика потому, что дала ему слово никому не продавать. – жестко отрубаю я.

Чернокрылый даже задохнулся от возмущения, и на секунду потерял дар речи, а потом разразился целым потоком ругательств, не уступающих по эмоциональности моему морскому лексикону.

– Перестань Грас, – с досадой оборвал его Алик, – ты ведешь себя недостойно перед женщиной, тем более, что она права.

– Это женщина? – возмущенно рявкнул Грас, – да это настоящий шакал. Подумай сам, как я могу вернуться домой, оставив тебя с ней?

– А мне теперь какое дело? Я раб. – с горечью вздохнул на его причитания Алик, демонстративно застегивая на шее застежки рабского ошейника, который он до сих пор нес в руке.

Грас в отчаянии взмахнул руками, и, распустив складки крыльев, сделал несколько прыжков, пытаясь взлететь, но крутизны дороги, по которой мы бредем к деревне, для этого явно недостаточно. И тогда он, широко разведя крылья, просто помчался большими скачками вниз, рискуя оступиться и переломать себе все кости.

Мы молча продолжаем топать следом, и неизвестно, у кого из нас в этот момент гаже на душе.

В деревне, заполоненной очередными волонтерами скалы последнего дня, царит обычное оживление перевалочного пункта. Готовится на кострах последний для кого-то обед, снуют продавцы и разносчики, распаковывается багаж и стелятся постели. В сеннике, где я вчера пережил несколько неприятных моментов, уже другие постояльцы.

Хозяин сенника ничего не знает о вчерашних клиентах, но, получив мелкую монетку, согласился передать им мое послание, если они вернутся.

Покончив с этим вопросом, спешу увести свою команду из этого проклятого места. Мне нужно спешить, я и так потратил сегодня пару лишних часов на возню с Оризом. Пройдя еще через несколько деревень, решаю устроить привал на завтрак. Найдя взглядом небольшую рощицу, приветливо манящую яркой осенней листвой, сворачиваю туда. Однако, подойдя ближе, понимаю, бесплатно съесть в тени дерева свои припасы вряд ли удастся. На прибитой к столбу вывеске значится, что это место принадлежит какой-то общине грез. Это название ничего мне не говорит, все материалы, какие мы смогли собрать об образе жизни на материке, сводятся к трем отчетам разведчиков и книге законов. Приостановившись на минуту в раздумье, решаю не рисковать понапрасну, и разворачиваюсь в обратную сторону. В глазах Алика вспыхивает и гаснет понимающая ухмылка, Ориз же заметно разочарован.

– Почему ты передумала, нана, – бурчит он, – наверняка там найдутся желающие погадать, заработала б немного денег и мы бы повеселились.

Так, видимо я правильно сообразил, что не стоит останавливаться в этом месте. Не хватало мне еще зарабатывать гаданьем в притонах. Мы уходим подальше от заманчивой красоты рощи и останавливаемся на привал на берегу ручья. Здесь нет деревьев, но растут густые кусты, где можно набрать веток на костер. Хозяйственные заботы как-то органично берет на себя Ориз, мы же с Аликом приносим сухих веток. Судя по многочисленным остаткам кострищ, далеко не всех прельстила роща грез. Пока Ориз разжигает костер, иду к ручью набрать воды в бутыль, а вернувшись, замираю в изумлении. Над разгорающимся костром висит котелок, из которого торчат ноги какой-то птицы.

– Ориз, – подозрительно гляжу на пустынника, – откуда у нас котел?

– Из мешка, – невозмутимо ответил он, – ты же сама сказала купить провизию в дорогу.

– Но на ту монетку, что я тебе дала, нельзя купить котел. Да и на эту птицу там бы не хватило.

– Я покупал крупу, хозяин сказал, отмерь себе котелок. Я и отмерил. А птицу я не покупал, она сама прибежала, когда я рассыпал немного крупы.

Я от возмущения даже дар речи потерял, а Алик, смерив Ориза презрительным взглядом, отвернулся и съязвил:

– Поздравляю, за тридцать монет ты купила лгуна и воришку.

И это стало последней каплей. Не помня себя, я сдернул с костра котел и вместе с птицей зашвырнул в кусты противоположного берега. Надо сказать, бросок удался, так далеко я не метал предметы даже когда участвовал в спартакиадах. Жаль только, что котел уже успел нагреться немного больше, чем я ожидал. Прыгая на одной ножке и дуя на обожженные пальцы, я непроизвольно прорычал парочку особенно цветистых выражений из числа услышанных от Граса. И добавил еще одно, про себя, наткнувшись на холодный, разочарованный взгляд Алика.

– И что мы теперь будем кушать, нана? – строптиво буркнул Ориз.

– Ты, в наказание, теперь точно ничего не будешь. – вновь взорвался я, – но сначала достань все из мешка, и выброси то, за что не платил.

– Сама выбрасывай, – раскладывая на траве несколько овощей, пару мисок, бутылку пива и какие-то пакетики, – упрямится он, – я не помню, где что покупал. Крупу тоже высыпать?

– Иди сюда, – зловеще спокойно зову я Ориза.

– Ну, подошел.

– Дай мне руку.

– Вот.