Стрелок: Путь на Балканы. Путь в террор. Путь в Туркестан

– Как прикажет уважаемый господин. У меня есть русское хлебное вино, есть местная ракия, есть недурные вина, только что привезенные из Валахии.

– Чего ты нам вино предлагаешь, – сморщился Северьян. – Я хочу друга угостить, к тому же его сегодня сам цесаревич крестом наградил. Понимать надо!

– Как вам будет угодно. Водки?

– Ага, ее родимую.

– Не подумайте ничего дурного, господа военные, но русское хлебное вино дорого стоит. Уж больно далеко его приходится везти. Возьмите лучше ракии, она вполовину дешевле, а право же, ничуть не хуже!

– А ты чего наши деньги считаешь? Хотя дай сначала попробовать, небось дрянь какая?

– Ну что вы, господин унтер, разве старый Константин выжил из ума, чтобы обманывать русских солдат? – покачал головой маркитант и крикнул сыну, помогавшему ему в лавке: – Эй, Димитрос, принеси ракии господам военным!

Чернявый парнишка, лет двенадцати от роду, тут же принес штоф из мутного стекла и разлил ее по деревянным чашкам. Сам же маркитант достал откуда-то круг брынзы и, отделив от него ножом небольшой кусок, нарезал его ломтями.

– Закусывайте, господа!

– Ну, вздрогнем? – подмигнул унтер Будищеву, взявшись за чашку.

– Твое здоровье, Северьян!

Ракия была вонючей и теплой, но ничего не скажешь – крепкой. Галеев, вылив содержимое чашки себе в глотку, крякнул, вытер усы и, подцепив двумя пальцами кусочек сыра, отправил его себе в рот.

– Годится! – заключил он. – Давай, значит, полведра[60 - Ведро – мера объема, около 12 литров.] этой самой ракии, да хлеба фунта четыре, да колбасы не забудь пару колец. И вот этого сыра, пожалуй.

– Простите, господа, но хлеба нет. Только сухари.

– Хрен с тобой, – поморщился унтер, – хотя досадно, кругом поля несжатые, урожай, сразу видать, добрый, а мы кой день свежего хлеба не видели!

– Пожалуйста, господа, с вас шесть с полтиной рублей.

– Ишь ты, – озадачился Северьян и полез в карман, пересчитывать деньги.

– Погоди мошной трясти, – остановил его Дмитрий и, вытащив непонятно откуда кисет, высыпал из него на ладонь горсть серебра. – Инвалюту принимаешь?

Грек внимательно посмотрел на монеты и пренебрежительно скривил губы.

– Турецкие пиастры?

– Нет, блин, монгольские тугрики!

– Господа, а нет ли у вас франков?

– А эти что тебе, не серебряные?

– О, вы себе не представляете, из какого дерьма султан Абдул-Гамид чеканит свои деньги! Хорошо если там хотя бы половина доброго серебра.

– Сколько добавить?

– Понимаете…

– Понимаю, – покивал Дмитрий головой и вытащил из кармана серебряную папиросочницу. – Сдача будет?

– Это хорошая вещь, – уважительно поцокал языком маркитант, – в другое время я дал бы вам за нее лучшую цену, однако сейчас все так дорожает…

– Где-то у меня еще динамитная шашка завалялась, – задумчиво заметил Будищев, и это последнее предложение решило исход дела.

– Ну что вы, господа военные, – залебезил Теодоризис, – принимать вас – большая честь для бедного грека, так что этого хватит. Хоть и себе в убыток, да только ведь вы воюете за свободу для балканских христиан, так могу ли я вам в чем отказать!

Нагруженные свертками, они вышли вон, где их шумно приветствовали заждавшиеся товарищи.

– Пойдемте-ка за тот бугор, – деловито сказал Галеев, – и недалеко, и от чужих глаз подальше!

Расположившись за невысоким холмиком, друзья немедля воздали должное угощению. Выпили за новоиспеченного георгиевского кавалера, за здоровье спасенного им от верной гибели унтера, не забыли, конечно, и про государя-императора с наследником-цесаревичем, тем более что последний совсем недавно удостоил их своим посещением.

– Эх, бедовый ты парень, Митька, – захмелевшим голосом повторил Северьян, обняв Будищева. – Я бы вот ни в жисть не решился бы эдак с великим князем разговаривать, а тебе хоть бы хны!

– Да чего ты, – помотал головой Дмитрий, – он нормальный мужик и все правильно воспринял!

– Ты чего, паря, – изумился унтер, – кого мужиком обозвал?

– А что, не мужик, что ли?

– Мужики это мы с тобой – крестьяне! – назидательно заявил Галеев. – Вольноперы наши и те барчуки. А он – цельный наследник престола, понимать надо! Не дай бог, какая паскуда услыхала, как ты его назвал, греха бы не обобрались!

– Ладно тебе, завелся, давай лучше выпьем!

– Давай, – взялся за чарку Северьян, а затем снова наклонился к Дмитрию. – А у тебя правда динамит есть?

– Да откуда, – засмеялся тот, – так припугнул, а то борзеть начал, ханыга!

– Это правильно!

С другой стороны от Будищева сидел Штерн и тоже донимал разговорами.

– Друг мой, – с пьяной улыбкой говорил он, – нет никакого сомнения, что вы действительно ниспосланы нам грядущим или может быть провидением, не знаю! Но то, что без вас нам пришлось бы намного хуже в последнем бою, это совершенно очевидно!

– В крайнем, – машинально поправил его Дмитрий.

– Что, простите?

– Не говори «в последнем» – примета фиговая!

– Вздор! Предрассудки! – замотал головой Николаша. – Человек сам кузнец своей судьбы, и то, что предначертано свыше, ему не дано изменить!

– Кажется, вы несете ерунду, – заметил Гаршин, выпивший меньше других и потому сохранивший способность соображать.

– Когда кажется, надо креститься, – хмыкнул Будищев, – а Колька совершенно точно гонит. Походу, ему уже хватит!