От чего-то ты уже не такой пушистый. Как прошло?
АБК:
Препарат ввели. Говорят, что действует на каждом втором мыше, для фармакологии это прогресс.
ЛХБ:
Ну а ты, какой мышь? Первый или второй?
АБК:
Пока не точно, но знаю что если после первых суток не сдох, должен идти на поправку. Некоторые прям на столе и отбрыкиваются.
ЛХБ:
По нечетным значит везет.
АБК:
Уж извини друг, если я выживу. Выйдет ведь так, что тогда ты будешь четным.
ЛХБ:
Не думай об этом так. Статистику придумали жулики. Всяко ведь может быть, может у тебя был один шанс из ста и ты им воспользовался, тогда как другому дадут девяносто девять шансов против одного и он выберет не верный. Жулики, все вместе с Эйнштейном.
АБК:
Эйнштейн голова.
ЛХБ:
Угу, пророк двадцатого века. Правда, про ад ничего не сказал.
АБК:
Опять ты за свое. Может, нет его вовсе или как я говорил, тут он. Не хочется тебе этого, придумаю еще. Может у нас тут чистилище?
ЛХБ:
А это мне нравится. Очень подходит. Только где тогда рай?
АБК:
Рай вон у них, у людей. Разве это не ясно.
ЛХБ:
Это даже смешно, зачем бы они держали нас тут под опытами? если б у них все было так хорошо? Ради забавы если только, так их бы с этого рая мигом бы и выкинули.
АБК:
Ты очень много думаешь обо всем этом, не уж то собрался помирать? Ты ведь сам говорил, что не хочешь?
ЛХБ:
Нет, не хочу. Впрочем, я говорил обратное, но ведь действительно не хочу. Капризная штука жизнь, ведь у всех почти плохая, а все равно нужна.
АБК:
Ну, тут два варианта либо тебе действительно жалко саму жизнь, либо ты боишься смерти.
ЛХБ:
Мне очень хочется отнести себя первым, но понимаю что все равно причастен ко вторым.
Сцена 6. Утро перед осмотром.
АБК:
Думаешь, тебя заберут?
ЛХБ:
Боюсь, что иначе уже смысла не будет. Как я тебя понимаю теперь, как хочется мне тебя послать. Вот просто, не важно, что ты сказал.
АБК:
А ты знаешь мне уже лучше.
ЛХБ:
Иди к черту козел.
АБК:
Я не козел
ЛХБ:
Ты точно скоро договоришься, и мне придется из-за тебя идти в ад.
АБК:
И ты до сих пор думаешь, что есть что-то хуже?
ЛХБ:
Да, до сих пор и даже после. Нет ничего страшнее, чем прожить жизнь и ничего после не чувствовать.