Лотерея

– Ждать придется долго, он должен появиться там в шесть вечера.

– Ладно, тогда не стану спешить.

–Можно еще вопрос? – быстро окликнул Жана Игорь, пока тот не положил трубку. – Как вы собираетесь отнять чемодан у библиотекаря?

– Руками, – тут же ответил Жан.

– А что если он окажется сильнее вас? – не унимался Игорь.

– Я что-нибудь придумаю, не беспокойтесь, – Жан подождал, не будет ли еще к нему вопросов, и едва выждав секунду, положил трубку.

Подглава 3 Другая сторона человека.

Остается назвать тебя так, как уже называл Игорь – Матье. Сам он не знает Матье он или нет, вполне еще может быть, его зовут по-другому и бедный паренек еще не исключает, что может оказаться Жаном. Все бы ничего, только, что ему дает это имя? Какое бы оно ни было, будь он хоть сам Марсель Пруст или Сали Прюдом, что это меняет? Он знает, что сейчас ему как серому волку строят облавы и смыкается перед ним злосчастный круг. Охотников много и каждый хочет добыть его голову. Впрочем, не голова им нужна, им нужен кейс, а вместе с ним деньги. Они сейчас ищут именно деньги, не ресурсы, не чипы, и возможно даже не пропавшего сына. Убегать можно бесконечно. Только один человек и одно событие могут прояснить плененный забвением разум. Проснется один человек и поведает все как есть, на него вся надежда. Уже не важно, плохой он или хороший, лишь бы он знал больше и говорил не тая. Между тем прошли еще сутки, стрелки часов упали со своего пика, и наступил новый день. Вот же еще парадокс, день почему-то начинается ночью. Матье выигрывал время, убегая и прячась, переживая ночь в ожидании перемен с пришествием дня. Ему нужно было протянуть еще хотя бы полдня, чтобы дождаться момента, когда начнут пускать посетителей. Ночь Матье провел плохо, хоть он и не помнил своей прошлой жизни, одно ему все же было ясно – спать на улице он не привык. Хотя привычка дело тонкое, она может сглаживать громады перипетий одним только временем, иногда очень даже небольшим. Казалось, вот у тебя крыша над головой и все идет не так уж и плохо, есть работа, деньги на ужин в кафе, и ты сидишь за стеклянной витриной, в то время как на улице идет дождь, там холодно, сыро, но … проходит, к примеру, год, и ты уже не в кафе и даже не под крышей собственного дома, а где-то в кювете, закопался в ямку и прикрылся сверху абы из чего сделанным трухлявым щитом, тебе холодно, у тебя кружится голова, потому что ты три дня ничего не ел, но тебе нормально. С виду это уже разные люди, но очутись ты у них в голове, ты поймешь, что думают они об одном и том же, и каждый из них хочет немного большего. Тот, что второй прекратит думать о том, как ему плохо, только иногда вспоминая моменты, будто бы уже и не своей жизни. Ему покажется, что так было всегда, и он может в это поверить, однако верни его в кафе, он скажет, что ничего другого в его жизни и не было. Пройдет еще много времени, прежде чем он забудет тот кусок своей жизни, каждый раз вспоминая его не своей волей, но тогда, именно в тот момент, когда он вернулся, он будет думать, что ничего не было, что так было всегда, что это был даже не сон, а он так и сидел в этом кафе. Возможно, он просто сильно моргнул.

Матье тоже хотел моргнуть, так чтобы раз и все получилось, но у него не вышло. Правильно моргнуть нужно еще суметь. Его ужасно тянуло в сон, особенно сейчас с наступлением утра, ведь ночью он спать не мог, потому как боялся каждого шороха, каждого звука, да еще попробуй усни, если холодно. Днем Матье тоже спать опасался, ведь если ночью тебя хотя бы скрывает тьма, то днем человек устрашенный чувствует себя большущим тараканом на белой скатерти, тут уж не промахнешься. Чтобы вдруг не заснуть, Матье стал блуждать. Он выбирал такие места, куда не станет идти обычный прохожий, то были бараки и старые дворы, поросшие амброзией и колючкой. В одном из таких дворов Матье нашел место, где можно было бы скрыться, это было несуразное сооружение, покрытое выцветшей мозаикой и служившее некогда подобием детского уголка. Едва подойдя к отверстию, шедшему внутрь, оттуда послышался резкий детский выкрик:

–Слон сегодня достаточно набил утробу, гостей не ждем.

Матье отшатнулся в сторону, и чуть было не упал. Причем здесь слон он так и не понял, но по дороге к больнице усиленно пытался решить эту загадку. У него даже сводило зубы, когда он отвечал на свой вопрос неверно. Да, вопрос именно про слона. Ощущение чего-то близкого, почти материальной мысли, не отпускало его очень долго. Он был уверен, что мальчик произнес цитату. Но он не знал, что цитата была искаженной.

Недалеко от больницы, той самой в которой лежал Жан, дежурили два автомобиля. В одном был Игорь со своим помощником полицейским, в другом Кены. Кенов между тем интересовал, в том числе Игорь, Игоря же Кены не интересовали вовсе. По смешному до абсурда стечению обстоятельств, все восемь глаз следившие за приходом Матье, одновременно отвлеклись и проворонили проникновение в больницу того за кем следили. Случилось это, как часто бывает из чрезмерного усердия. В один момент Игорь решил отправить Филиппа на проходную чтобы узнать когда настанут часы приема, увидев что из машины Игоря вышел человек и направился ко входу, один из Кенов отправил напарника проследить за этим человеком. Увидев, что за Филиппом направляется один из Кенов, Игорь решил, что надо спасать Филиппа и отправился третьим. Глядя на то, как напарника берут в кольцо, второй Кен не замедлил отправиться на помощь. Они еще не успели подняться на ступени как собрались все вместе.

– Вы чего опять суда приперлись? – выступил первым Игорь.

– Мы займемся тобой, когда кончим это дело. – Ответил первый

Второй добавил следом

– Организация уже знает о твоем предательстве, так что тебе осталось не долго. Погуляй пока есть время и не суй нос, куда не надо, – они говорили так, будто пытались подчеркнуть, что среди них нет главного.

–Ладно идем, все нормально, – тихонько сказал Игорю Филипп, в то время как тот упирался взглядом в того чьи слова были последними.

Именно во время этой перебранки и прошмыгнул Матье. Причем сделал он это не намеренно, в тот момент, когда на него не глядели, просто так вышло. Матье задумался по дороге и пришел в больницу машинально. Стой все его преследователи прямо на входе он, возможно, протолкнулся бы через них, вовсе и не заметив.

На входе в вестибюль сидел тот же охранник что и в тот раз, когда Матье уже был здесь. Как и в прошлый раз, диалог завязался несколько странный.

–Здравствуйте. Могу я поговорить с доктором Ленцом? – Матье решил, что охранник мог его и не запомнить, а потому обратился с вопросом как можно официальнее.

– Могете, – ответил охранник, совершенно не придерживаясь официоза.

– А где он? – уже менее уверенно продолжал Матье.

–Хто? – уставился охранник.

– Ну, доктор то этот, – совсем уже потерявши надежду, уточнил Матье.

– Ленц?

– Да, Ленц, – заулыбался Матье, наконец, достучавшись.

– Ну, поди ж его знай, ходит где-то.

Матье начал плеваться и ругаться, но пока еще про себя.

– Вы чего хотели то? – окликнул охранник уже повернувшемуся посетителю.

– На кой черт ты здесь сидишь?– вдруг крикнул на него Матье, он почти ушел, но доставший его вопрос, разбил последнюю скорлупу его почти бронированной сдержанности, – зачем? Думаешь поговорить мне не с кем, развлечь меня решил? – наступление Матье продолжалось еще более неистово, начиная с того момента, как охранник не ответил на первый вопрос, – чего ты от меня хочешь, болван, ты не видел что я ушел? Твою мать, ты вообще кто?

– Охранник, – выдавил из себя обомлевший мужичек.

– Да мимо тебя любой идиот пройдет, даже паралитик, охраняет он, – наконец Матье выговорился, обернулся в сторону выхода и тяжело дыша, застыл на месте.

– Доктор Ленц, обещался быть чуточку позже, – обидчиво пробубнил охранник.

– М… ладно, – паренек помялся на месте, затем повернулся обратно, снова став тем кем вошел. –Вы уж меня простите пожалуйста, не хотел я, вот так… – отрывисто продолжал Матье.

–Бывает, что скажешь.

В вестибюле не было никого и вообще ощущение было такое, словно больница вымерла, как не последовательно бы это звучало. На самом деле все живы, пусть не все и здоровы, (по правде говоря, такие вообще здесь бывают редко) люди, несомненно, были, возможно, везде, но не у входа. Матье все стоял, напротив по-прежнему сидел охранник. Воцарилась затяжная пауза, настолько долгая, что если бы один из них сейчас захрапел, наблюдатель со стороны даже не удивился бы.

– Так вы, стало быть, время тянули? Зачем? я бы понял и подождал, – нарушил тишину посетитель.

– Хотелось поболтать, – резюмировал охранник с легкой досадой.

– А мне знаете, жутко не хочется. Не обижайтесь, но в последнее время я только и слышу разговоры, в которых ничего нет, и все было бы ничего, я бы и сам поболтал, но только от всех этих людей я больше жду не слов, а пользы для моего дела.

– И чем же вы заняты? – полюбопытствовал охранник. Лицо у него при этом вытянулось, ему и правда было интересно.

– Ищу человека, который мне все расскажет, – тихонько ответил Матье.

– и вы думаете, что это доктор Ленц? – предположил мужичек с охотой, как будто перед ним положили свежий номер сканвордов.

– Нет. Не доктор. А впрочем, может, он совсем не так прост, – Матье говорил в воздух, и только потом сказал, обращаясь к собеседнику, – долго сидим.

– Долго, – поддакнул охранник.

Снова поймав в малюсенькое ведро целый водопад, Матье пришла мысль. Мысли ведь идут вне времени и иногда за коротенькую секунду в голове может промчаться их целый шквал, а вы берете из него одну, достаете из коробочки и хвастаетесь тем, что у вас есть.

– Знаете, мне вас жаль.

– Почему?

– Да так… – Матье протянул это «да так», но увидев неудовлетворенность охранника, вынужден был продолжить, – мы ведь тут уже долго и чего-то ждем, сейчас ведь мы оба ждем доктора, только для меня он придет, а для вас нет. – Матье загадочно посмотрел на охранника и облокотившись о стену сполз по ней вниз, – вот потому то мне и жаль, – прибавил он.

– А мне кажется, что это не правда, – вступился за себя охранник. – Да мы оба ждем доктора, но ожидания наши проходят по разному. Вы томитесь как последний огурец в банке, а я приятно провожу время. Я считаю, что жалеть нужно того, кто свое время старается проиграть. Мое время сейчас идет на пользу мне, так что меня жалеть не нужно.

– А вы оптимист, – заметил Матье.