Золоту – жизнь, человеку – смерть

– Хотели, Надежда Павловна, изловить, да погиб в перестрелке.

– Поспешили мальчики, но и на том спасибо, а за мое спасение вас ждет большой подарок от меня.

– Владимир Ильич, вот вам письмо из Тобольска, от ваших друзей по гимназии.

– Спасибо, Катенька, это хороший подарок для меня. Давно жду весточку. Что пишут мои из Сибири?

– Милюков и Гучков никак не успокоятся, снова хотят Романовых посадить на трон. Организовано общество спасения монархии в Тобольске. Несколько групп спасителей прибыло в Тобольск. Наладили переписку с императорским величеством.

– Они переписываются, а наши товарищи читают их записочки. Эти писульки нам известны со времен наших первых царских тюрем.

– Владимир Ильич, кто они и какую читают переписку?

– Монархисты из Тобольска готовятся к освобождению Николая II. Их там так много развелось, что в скором времени в Тобольске монархисты захватят власть.

– А мы им не позволим это сделать. Нужно связаться с товарищем Голощекиным, чтоб он в ближайшие дни произвел выборы в Советы и не допустил в управление Советами ни одного монархиста.

– Пусть наши товарищи постараются это сделать в самые ближайшие дни и на самом высоком уровне демократическим путем.

Родзянко и Керенский, когда арестовали царя и отправляли в ссылку, поставили своих людей сопровождать царскую семью. Но они оказались трусами. Им конституционная монархия оказалась не нужна и республика тоже. Не сказали народу, что им нужно, и что за государство хотят строить.

Наше рабоче-крестьянское государство – это союз рабочего и крестьянина. Вот чего они все боятся, землю тем, кто ее обрабатывает.

На сегодня о Николае II хватит. Пойду, подскажу товарищам о подготовке монархистов Тобольска к захвату здания, где заключен царь и его семья.

Приходит секретарша, приносит Владимиру Ильичу очередные письма. – Вы интересовались делами в Тобольске, вот вам ответ на все ваши вопросы. Я смотрела все письма, касающиеся только Тобольска.

– Вот это письмо и вот другое отдайте Дзержинскому, новый майор-монархист появился на арене Тобольска. Выяснить, что это за майор и за чьей спиной он стоит, о нем много пишут, а ни фамилии, ни имени не знаем. Но многие перед ним преклоняются. Любимец царской семьи.

Опросите членов бывшей Государственной Думы, может, кто из них знает, что это за человек. Пусть ищут, соберут фамилии всех любимцев царской семьи. Кто он и откуда родом?

Направьте и это письмо Дзержинскому: лучшая казачья сотня охраняла императрицу и ее семью. Я что-то об этом слышал. Это не та сотня, которая не вышла из казармы во время штурма Зимнего. Ее сотник не подчинился Родзянко и не стал защищать Зимний.

– Керенского не пустили казаки в казармы, они кричали на него, что он Иуда и предал царя и отечество. Не вмешайся тогда сотник, Керенского казаки зарубили бы на площади.

Адъютант Керенского встал на защиту, его прикончили тут же. Соберите все данные об этом сотнике, непременно сам поговорю с ним, если найдете его. В Петрограде такие нужны Советам.

– Дзержинский выполнил вашу просьбу, Владимир Ильич, и уже выделил двоих чекистов по делу Тобольска. Один из них будет этим вопросом заниматься здесь и вас через Дзержинского информировать. А второй поедет в Тобольск, по дороге заедет к Голощекину решить текущие вопросы о советизации власти в городе.

– Вы сказали «советизации власти». Это значит, как я понимаю, установить в городе Тобольске советскую власть.

На сегодняшний день у власти в Тобольске сидят враждебные советской власти люди. Там нет Советов, они есть только на бумаге.

– Владимир Ильич, к вам на прием по тобольским делам просится помощник Дзержинского.

– Просите! Пусть войдет!

– Здравствуйте, дорогой товарищ! Рад вас видеть, Геннадий Иванович, кажется, вас так зовут? Не стесняйтесь, говорите.

– Мы запросили полицейское управление Петербурга найти из приближенных царицы человека по кличке «майор». Такой человек в полицейском управлении, охранявщий царскую семью, не числится.

Полковник Дышло сказал, что этот майор подчинялся только Александре Федоровне, и в полицейском управлении на него дела нет.

Его лично знают Великие князья Николай Николаевич и Михаил Александрович. Много раз полковник Дышло видел майора на приеме у Милюкова и Гучкова. Это было в десятом году, после этого полковник не видел и не слышал о нем ничего.

У Александры Федоровны был любимый художник, ученик профессора Балабы, он часто бывал в доме майора. Хозяева дома уехали за границу, а новые о них ничего не знают.

– Сегодня у нас мало данных о майоре, это темная личность, она появлялась на арене, когда семье императора грозила опасность.

Геннадий Иванович, я вас правильно понял, что майор – это кличка, а человек, стоящий за ней, является потомственным защитником царской семьи.

– Мы не уверены, но, возможно, это так. Материалы полицейского фонда говорят, что потомки майора, миргородские казаки, спасли царицу Екатерину II, когда она возвращалась из Крыма в Петербург.

– Данные надо искать на Украине, а там, как и здесь, беспорядок. А вы, Геннадий Иванович, постарайтесь, запросите своих товарищей из Киева, Полтавы, Миргорода. Кто-то, да что-нибудь скажет.

– Есть у нас не разгаданное, на расшифрованное письмо, в нем говорится о каком-то казачьем царском фонде в Швейцарии.

– Этим фондом пользовались отдельные доверенные лица царской семьи. Из этого фонда награждались казаки и агенты полиции, охранявшие царскую семью.

– Владимир Ильич, я лично сам проверил все банковские переводы наших банков за последние десять лет, там нет казаков и «майора». Но многое нашим работникам не понятно.

– Связь русских банков с иностранными банками, а особенно со Швейцарским, во многом утеряна. Исчезли первичные документы, и нет людей. Одни умерли, другие выехали за границу.

Геннадий Иванович вышел из Смольного, зашел к Дзержинскому, взял разрешение на встречу с членами Государственной думы, сидевшими в тюрьме.

– Зачем вам пропуск с моей подписью, вы со своим положением имеете такой же вес, как и я. Подпишите пропуска своим помощникам и выпишите себе.

Все документы, касающиеся Тобольска, исходят от вас, и я не имею права ваши указы и постановления подменять своими. Они идут сверху вниз и снизу вверх.

Баштанов вышел от Дзержинского, зашел в свой отдел, взял двух помощников и отправился в тюрьму. Предъявив документы начальнику тюрьмы, они попросили его дать им личные дела на каждого члена Государственной думы.

– У меня нет никаких первичных документов, их посадили после октябрьских событий. Они сидят, мы их охраняем. Я был начальником тюрьмы при его императорском величестве, при временном правительстве и остался при советах. За это время в распорядке тюрьмы никаких изменений не произошло. Разве только то, что стали мы хуже кормить в тюрьме. Наполовину срезали паек заключенным.

Личные дела членов Государственной думы лежат в Смольном, возьмите их там. Вы находитесь в одном крыле здания, а досье на членов Думы лежат во втором.

– С кем желаете поговорить?

– С Пуришкевичем.

Начальник тюрьмы вызвал своего помощника.

– Будьте любезны, приведите Владимира Митрофановича.

Помощник вышел в коридор, крикнул стоявшему красноармейцу.

– Извольте привести из камеры к начальнику тюрьмы господина Пуришкевича.

– Оставьте нас наедине, нужны будете, позову.