Золоту – жизнь, человеку – смерть

Полковник удивленно смотрел на майора.

– Хотите этим меня купить?

– Спасаем, а не покупаем, повозки с дровами уже на полпути к вашему дому. Через час ваша жена будет знать, что вы сегодня будете дома.

Улицы были пустынны и безлюдны. Редко какой прохожий перейдет улицу и скроется в ближайшем доме. Дом полковника стоял на улице святой Марии, огороженный деревянным двухметровым забором и высокими резными воротами с подковой в середине.

Навстречу полковнику вышла служанка, она низко поклонилась, поцеловала его в высокий широкий лоб с густыми бровями, голубыми, как небо глазами, с густой черной шевелюрой.

– Как постарел, но выглядишь браво. Помоешься в бане, помолодеешь лет на десять. Много мыкался видать, сутками не спал. Ты такой же вездесущий, как и раньше. Пора угомониться.

Лошадей поставили в конюшню, выгрузили тележку, поставили рядом с бричкой. Подъехала еще одна телега, выгрузила дрова, в нее сели солдаты, выгружавшие дрова, а за ними майор со своими помощниками и двор опустел. Около крыльца остались полковник с только что вышедшей женой и с детьми.

Они долго обнимались, потом мужчина наклонился к детям, поцеловал их и сел на крыльце в обнимку с ними.

– А где лесорубы? – спросила хозяйка дома у служанки.

– Как только вы вышли из дома, им велено было покинуть двор, а мне закрыть ворота за ними.

– Они так много работали, надо было пригласить в дом и покормить.

– Их старшой сказал, что их ужин ждет дома.

Старушка мать в последнее время приболела, и редко вставала. Услышав, что сын возвращается домой, велела истопить баню, помылась и села около огня встречать сына.

– Здравствуй, мать!

Он подошел к ней, встал на колени, обнял ее и поцеловал.

– Поднимись, сынок, ты хозяин дома, а хозяину нельзя стоять на коленях, это богом запрещено.

– Перед матерью и отцом можно. Я долго шел к тебе, мама, иногда думал, не дойду. Слава богу, дошел!

– Видно по тебе. Пока накроют стол, сходи в баню и напарься. Спасибо, что заранее до приезда позаботился привезти в дом дрова и еду. Вчера мы были уже на голодном пайке. В городе даже хлеба нет и нет в продаже дров.

Было приятно сидеть и парить уставшее тело, с головы стекали черные ручьи. Со дня казни бандита Мыськина удалось только раз побыть в бане, а то мылись либо у колодца, либо у ручья.

В баню вошел старший брат, отслуживший царю и отечеству двадцать пять лет. Был уже на пенсии.

– Сейчас добавлю пару и хорошенько тебя отстегаю веником, выбью всю хворь, всю заразу смою.

– Давай, браток, выпьем за нашу встречу, сколько раз видел, как твоя утирала слезу, когда о тебе спрашивал. Заждались мы тебя. Все вернулись, один ты долго не возвращался. Будь здоров!

– На здоровье, браток!

Вышли из бани, а их у двери встречают их служивые и холодной водой обливают.

– Это чтобы зараза не приставала, всегда были бодры и здоровы.

Пробежать хотели мимо, да ухватили их товарищи и давай качать.

Полная горница была гостей, до поздней ночи. И только к рассвету стали все расходиться.

– Со многими ты, брат, говорил, но я так и не узнал, где ты служил, откуда прибыл. Нашего брата сейчас везде полно, мы же с тобой отслужили, нет отца нашего царя-батюшки и нет отечества, которому мы присягали.

– А откуда и как я вернулся, слушай, хоть верь, хоть не верь.

– Верю, брат, ты рассказал все от чистого сердца, с открытой душой. А что царя нет, это неправда, он у нас в Екатеринбурге. И то, что ты говорил о майоре-чудаке, то я о нем слышал в Петербурге, и описываешь ты его мне так, как описывал его сам великий князь Николай Николаевич. Хорошего ты человека встретил, ты сам позабыл позаботиться о своей семье, а он позаботился. Сколько всего навез тебе. За твое добро отплатил тебе добром. Мое сердце чувствует, что он к тебе еще приедет, вы с ним встретитесь. Это ярый монархист, многие предали нашего отца и батюшку-императора Николая II, а он идет за ним по пятам. Так, что наш батюшка был в ссылке сначала в Тобольске, а потом сюда привезли. Видать так, мой брат, мы с тобой маленькие люди у государя, а дело государя продолжают такие люди, как майор. Он майор, это все знают, но кто он в самом деле, никто не знает. Мало кто его видел.

– А ты его запомнил?

– Если бороду не сбреет, узнаю, а без бороды – по голосу.

– Что-то мне, брат, много в твоих рассказах непонятного, но пора и честь знать. Спокойной ночи!

– Счастливого пути, браток. Завтра приходи.

– Непременно приду.

Старший Зарев молча ехал домой, его не покидала мысль о том, чтобы, найти майора и узнать, кто он в самом деле. Здесь в доме брата были его люди, и он ни раз не пришел с ними поговорить, а еще военный. Не присмотрелся к тем людям, которые столько всего хорошего сделали в доме его брата Сергея Михайловича. Как быстро постарели, уже и брат дослужился до полковника, а еще молод, ему еще десяток нужно служить до конца службы.

Приехали домой, все встали, а Валерий Михайлович был далеко в своих мыслях от семьи.

Жена легонько толкнула: «хватит мечтать, полетал в облаках, пора и домой».

Майор выехал из дома Зарева в веселом настроении. Когда они заезжали в дом полковника, он встретил Ковалевского Петра. Значит здесь и сотник. Скоро он будет в доме колбасника Никифора и там его ребята, которые пошли за Ковалевским, скажут, где он живет.

В доме Никифора ярко горели лампы. Освежевав медведя, которого они привезли из леса, ребята делали колбасу. Увидев майора, посыльные подошли к нему и что-то сказали.

Майор оставил лошадь, надел полушубок и вышел с посыльным на улицу. Они прошли несколько улиц, остановились на углу около дома портного.

–Вон там смотрите, господин майор, двухэтажный дом с двойным забором.

Ковалевский трижды постучал в ворота, красноармеец открыл ему ворота и он вошел.

К ним подошли еще двое, и Леонид спросил:

– А кто-нибудь еще выходил или входил?

– Нет, господин майор, никто!

– Кому принадлежит дом?

– Когда-то жил портной, а сейчас он съехал и хозяин отдает дом в аренду.

– Верните семью портного назад и оплатите за него на три месяца вперед с одним условием, что мы здесь поселимся вместе с его семьей.

Вместе с семьей портного в доме поселился дядя Леня со своим сыном и снохой Раей.