Путь олигарха Иван Яцук

К мужу она относилась как к досадной, обременительной необходимости, с которой она покончит, как только найдет приемлемый вариант. Даже когда, наконец, у Скляра появились неплохие деньги по тем безденежным временам, Диана находила массу причин, чтобы ночью отвернуться к стенке. О нормальном завтраке, обеде и ужине не могло быть и речи. Какое там! Это было так низко, так приземленно, так обывательски, так далеко от воздуха искусства, которым она дышала.

Сама Диана обходилась кофе, консервами или на худой конец полуфабрикатами, которые за две минуты превращались в еду. В квартире никогда не пахло вкуснятиной, которую Олег, чего греха таить, любил отведать, – только кофе и сигаретами. Скляр хотел детей, но Диана сперва отнекивалась, что, мол, не получается, а когда Олег все же стал настаивать, заявила, что не хочет связывать себя с детьми.

После этого отношения супругов окончательно испортились. Диана еще больше ушла в искусство, как она говорила «с головой», а Олега выручали случайные связи и путаны, как тогда называли проституток. С ними было и легко, и противно одновременно. Часто пьяные, нечистоплотные, циничные донельзя, они способны были убить любое влечение к женщине, но выручали молодость и водка. И чем дальше, тем больше.

Иногда накатывала такая жалость к себе и злость на жену, что однажды, когда она заявилась с очередным гением, он не сдержался и заехал ей по роже. Гений тоже усердно пересчитал ступеньки лестницы. Естественно, это не добавило теплоты в их отношения. Скляр тогда сменил тактику и оставлял деньги на фирме в сейфе. Акция возымела действие. Жена стала внимательнее к нему, когда хотела получить денег больше, чем требовалось для обычных расходов. Но как же это было противно – жить с собственной женой по законам рынка.

Скляр прилег на постель и продолжал размышлять сам с собой, мысленно обращаясь к жене: ну что тебе, гадюка ты эдакая, стоит уделить хоть немного внимания, теплоты мужу, пусть большому, неуклюжему, но все же твоему мужу. Ты же видела, зараза, за кого выходила замуж. Я же не могу сменить кожу, как царевна-лягушка и обернуться Ди Каприо, например. Будь ты нормальной женой, я не стал бы сорить деньгами по кабакам и ночным барам. Я же, в принципе, семейный человек, люблю дом, детей, люблю в технике покопаться, что-то в квартире смастерить.

Что тебе еще надо? Вот и сейчас торчу в этом богом забытом Днепровске для чего? Для кого? Мне бы такую женщину, как эта Ольга. Какой теплый человек, какая легкокрылая душа – по всему видно, уж он поднаторел на женщинах, видел всяких, его на мякине не проведешь. Он и с Дианой не разводился только потому, что не видел рядом никого, кто мог бы подойти ему. И вот вдруг эта Ольга. Он увидел ее и сразу загорелся – такая женщина ему нужна. И надо же – какого дурака свалял! Можно было познакомиться поближе. Ну и что, если замужем? Живет, по глазам видно, плохо. Мужик – не стена, можно и подвинуть.

Но как познакомишься после вчерашнего? – Олег крякнул с досады и так грохнул кулаком по колену, что стало больно в кости, он даже поморщился. Опять все из-за Дианы: два месяца не спал с ней, а шлюхи и путаны надоели и опротивели до тошноты. Увидел вблизи нормальную женщину– и прорвало. Теперь вот расхлебывай.

В голове что-то щелкнуло, прозвенел какой-то звоночек. Сляр непроизвольно глянул на часы. Да, пора уже было идти к Вере Феликсовне. Тоже шикарная баба, но себе на уме, холодная, недоступная, знающая себе цену. Это тебе не Ольга.

Около десяти часов утра Скляр нашел кабинет с табличкой: «Тоцкая Вера Феликсовна, первый заместитель генерального директора», открыл дверь, миновал небольшую приемную с пожилой очкастой секретаршей, которая недоуменно посмотрела ему вслед, удивляясь такому нахальству, и зашел в комнату. Вера Феликсовна сидела за рабочим столом и разговаривала с женщиной в синем рабочем халате.

– Присаживайтесь, Олег Владимирович, – сказала она дружелюбно, показывая взглядом на стулья вдоль стены, – я сейчас освобожусь.

Скляр сел. Разговор женщин шел о детском садике. Он не стал прислушиваться, а незаметно рассматривал Тоцкую. За столом сидела крупная, сильная женщина лет сорока или даже меньше, одна из тех, кто коня на скаку остановит и в горящую избу войдет. Есть сорт людей, с которыми достаточно двух-трех минут разговора, чтобы понять, что их ничем не испугаешь, ничем не проймешь и ни в чем не переубедишь. Такой была Тоцкая, Олег это понял еще вчера.

Внешне она была похожа на Софи Лорен в период ее расцвета. Собственно, похожа она была своими густыми золотисто- рыжими волосами, спускающимися до плеч, симпатичными веснушками, разбросанными по скулам и проступающими сквозь пудру и отбеливающие кремы, ну и весомыми половинками груди, тяжело и томно колыхающимися в разрезе белой кружевной кофточки. Еще, пожалуй, сочными, спелыми губами, такими манящими помимо желания самой хозяйки, стремящейся выглядеть делово и солидно.

И в самом деле, у Веры Феликсовны весь рисунок лица выглядел жестче, выпуклее и суровей, чем у знаменитой актрисы, которой и положено выглядеть женственнее. Но и у Тоцкой серые, со сталью глаза бывали то строгие, то с « бесовщинкой» и, наверно, эта « бесовщинка» кружила голову мужикам похлеще водки.

« Трахнуть бы такую,– вяло подумал Скляр,– да где там. Небось, цены себе не сложит. В этих садах, наверно, только Генеральный гуляет, да еще кто повыше. Интересно, зачем я ей понадобился, вряд ли, чтоб она позвала меня просто так. Такие дамы любят играть в свою игру. Посмотрим-посмотрим».

Скляр вдруг вздрогнул от мысли, что Тоцкая может заметить и расшифровать его взгляд, и перевел глаза на картину, что висела на стене напротив. На ней был нарисован живописный уголок Днепровской поймы, и Олег Владимирович сразу вспомнил вчерашнюю прогулку и неописуемую красоту этих мест. Художник удачно схватил тишину и синий блеск воды, и заросли камыша, и кувшинки, волшебную белизну водяной лилии, и задумчивое молчание ивы у небольшой затоки. « Видно, хороший художник подарил,– мелькнула мысль, – окрутила».

Вера Феликсовна, наконец, отпустила женщину, встала из-за стола, выглянула в приемную: »Лида, ко мне никого. Понятно? Никого».– Секретарша понимающе кивнула.

Тоцкая самолично плотно прикрыла дверь и только тогда спросила: « Ну как спалось? Приятные были сновидения?»– с некоторой ленцой в голосе.

« Неужели Ольга пожаловалась?– пронеслось в голове Олега.– Вроде бы непохоже на нее.

– Отоспался по полной программе,– бодро ответил Олег, готовясь к худшему.

– Вот и хорошо. Мы старались.– Тоцкая снова села за стол, убавила строгости в глазах, приняла позу, располагающую к долгой, дружеской беседе.

« Значит, ничего не знает. Слава богу» – Скляр окончательно успокоился и сосредоточенно ждал, что скажет Вера Феликсовна.

–У нас с вами, Олег Владимирович, будет сугубо конфиденциальный разговор,– начала Тоцкая, слегка понизив голос,– прошу вас не рассказывать о нем ни вашим оруженосцам, ни приятелям, ни коллегам по фирме, кроме вашего непосредственного начальства, только ему одному.

« Что-то хитрое затевает эта дама, отметил про себя Скляр, а вслух сказал:

– Думаю, по пустякам мы бы не занимали время друг друга. Я знаю, что такое коммерческая тайна.

– Совершенно верно, вы меня правильно понимаете. Кроме того мне хотелось бы сказать, что между руководителем и его заместителем всегда существует некий конфликт интересов, как бы они внешне ни дружили. Вы согласны?– Тоцкая сделала длинную паузу, внимательно глядя на собеседника.

– Абсолютно, – с готовностью подтвердил Олег Владимирович

– Хорошо, а теперь к делу. Я тщательно проанализировала все документы, присланные нам на предмет правопреемственности от «Главплодовощеторга». Именно у этой фирмы мы купили комбайны и все остальное. Ваша фирма «Главовощсервис» существует чуть более двух лет, если верить документам, и уже стала владельцем такого крупного куша. Сами вы этого сделать не могли. Вчерашний балаган тому свидетельство. Глубина вашего стратегического мышления, мягко говоря, не впечатляет. Кстати, вы знаете, что вчера я вас спасла, возможно, от смерти, а возможно, от тюрьмы и от суммы? – Вера Феликсовна опять сделала эффектную паузу, наблюдая за реакцией собеседника.

–С чего бы это? – энергично ответил Скляр, внутренне подбираясь.

– А я вам объясню, – удовлетворенно продолжала Тоцкая, от которой не ускользнула реакция киевлянина.– По обыкновенному в таких случаях странному стечению обстоятельств отсутствовал начальник нашей службы безопасности, а он – мужик, который не любит долго раздумывать. Кроме того, у нас еще двадцать два охранника в караульной смене. Не знаю, о чем вы думали, когда затевали эту комедию. Ко мне первой поступили сведения, что у вас в машине оружие, и что трое подозрительных типа закрылись в кабинете директора, и оттуда слышится ругня. Я могла дать команду, и охрана ворвалась бы и перестреляла бы вас, как куропаток за разбойное нападение с применением оружия. Виталий Семенович рассказывал, как вы угрожали сымитировать самоубийство и так далее.

– Ну и почему же вы не дали такую команду? – насмешливо спросил Скляр, в то же время понимая степень опасности, которой они себя подвергали.

– Я не хотела паники, скандала и чтоб директор случайно не пострадал, сама поспешила на помощь.

– Похвальная забота о директоре, – саркастически прокомментировал Скляр, пытаясь сохранить лицо.

– Я на вашем месте меньше бы иронизировала, – уже раздраженно сказала Тоцкая.– У нас достаточно оснований и сейчас вас арестовать. Вчера такие предложения поступали, но для комбината ваш арест ничего бы не решил, я так и сказала директору.

– Спасибо, Вера Феликсовна,– уже вполне серьезно поблагодарил Скляр, понимая, что дальше иронизировать нет смысла. Тоцкая абсолютно права. Теперь надо было только с умом защищаться, что Олег Владимирович и попытался сделать. – Неужели вы думаете, что мы решились бы на такую авантюру, если бы ни поддержка оттуда, – Олег Владимирович со значением поднял палец вверх.

– Я тоже так думаю, – согласилась Тоцкая, – и это только подтверждает мой вывод. Ну хватит об этом, вернемся к нашим баранам. Из анализа ваших документов я поняла, что за вашей фирмой стоят более могущественные и более влиятельные силы, чем вы, не в обиду будет сказано. Так или нет? – Вера Феликсовна с торжеством посмотрела на Скляра, убежденная в своей железной логике.

– Ну допустим, что так, – дипломатично ответил тот, все еще не понимая, к чему она клонит.

– Вот они-то меня и интересуют, – заключила Тоцкая.

– Продолжайте, я весь внимание, – Олег Владимирович делал умное лицо.

– Настоящая рыночная стоимость наших активов,– Тоцкая вновь понизила голос и покосилась на дверь, прежде чем продолжать,– около миллиарда долларов, это по самым скромным подсчетам. Чтобы трудовой коллектив комбината смог хотя бы частично выкупить его, мы в десятки раз уменьшили его реальную стоимость. Как мы это сделали – это наши дела. На скорректированную стоимость мы выпустили акции, и все же у людей не нашлось столько денег, чтобы выкупить их все. Часть акций осталась за государством. Теперь представьте себе, сколько стоит акция номинально и сколько фактически, если вы сколько-нибудь соображаете в финансовых вопросах.

Мы с Виталием Семеновичем – я уговорила директора, – предлагаем тем, кто стоит за вами, рассчитаться акциями по долгам комбината. Кроме того, если у них есть свободные деньги, которые нам нужны позарез, мы можем продать 8 процентов акций, что дает один голос в совете директоров. Ну как, подходит? – Тоцкая замолчала, давая возможность киевлянину переварить информацию. Она стала нервно перекладывать документы на своем столе.

– Надо подумать, – коротко ответил Скляр, нутром чувствуя, что случайно напал на алмазоносную жилу. Ему стало душно, но он крепился, чтобы не выказать своего волнения.

– Это сказочное предложение, – продолжала убеждать Тоцкая, видя, что фирмач не проявляет явной заинтересованности. – Доведите до сведения ваших шефов, они поймут, если вы не понимаете. Мы это делаем, потому что находимся, мягко говоря, в стесненных обстоятельствах. Когда дела поправятся, мы эти акции выкупим намного дороже в любой момент, но ваши господа вряд ли захотят их продать. Просто в Днепровске ни у кого таких денег, какие нам сейчас нужны, нет. В этом вся проблема.

– О какой сумме идет речь? – деловито спросил Скляр, как будто и в самом деле располагал крупными средствами.

– На первый случай, хотя бы миллион долларов. О карбованцах я не говорю – это несерьезно.

Олег Владимирович понял, что жила уходит из-под ног. Это все равно, что трахнуть Софи Лорен или стать президентом Польши. Он не смог скрыть некоторого разочарования. Тоцкая это заметила.

–Да-да, именно столько, – подтвердила она, видя, что собеседник явно смутился. – Сумма по нынешним временам огромная, но игра стоит свеч. Если комбинат заработает на полную мощность, он за один сезон заработает больше. Но сейчас нам надо запустить производство, нужны оборотные средства. Пользуйтесь моментом. В Киеве и не такие деньги крутятся. – Вера Феликсовна вдруг поманила его ладонью к себе, – садитесь поближе. – И когда Скляр подсел к столу, зашептала:

– Директор наш – старый партийный деятель, безнадежно отстал, он все еще мечтает, что все возвратится на прежнее место что это, как он выражается, какое-то трагическое недоразумение, всеобщее помутнение сознания и тому подобное. Его надо осторожно убирать, если мы хотим сохранить комбинат как единое целое.

– Я никак не расчухаю, какова здесь моя миссия? – недоуменно спросил Скляр.

– Когда ваши хозяева получат акции, они должны мне помочь голосами при перевыборах директора. Очередные выборы будут через год. Теперь смекнул?

– Вот теперь понятно, – наконец Олег понял, что к чему и где собака зарыта.