Великая Игра: три души, два мира

– Вот что приходится жевать!

Он пополз прочь от нас. Все продолжали спать, я выворачивала голову, чтобы посмотреть, где же взрослые ламии, но ничего не смогла увидеть. Когда все начали потихоньку просыпаться, по-моему было уже 15 декабря, воскресенье, часов пять утра.

– О, я чувствую, что скоро нужно откладывать яйцо – говорила мама сама себе, раскручиваясь на хвостике и поднимаясь.

А вот мне было очень любопытно, но я ни у кого не могла спросить. Почему у неё осталось одно яйцо, ведь она уже делала кладку, которую уничтожили вместе с остальными? А тут откуда не возьмись образовалось ещё одно яйцо и оно уже готово к выкладке! Она поползла к выходу из загона, под её хвостиком разлетался пепел, а вокруг, как парное молоко, стоял туман.

– Давненько я не вставала – говорила она тихо – на туманном рассвете.

– Куда ты поползла? – послышался голос приближающейся бабушки, хотя её саму из-за тумана не было видно – Лежала бы пока там пока туман не пройдёт, из-за пепла ползать сложно, да ещё плохо видно, а у тебя скоро кладка, нужно быть осторожнее.

– Мам, перестань, – застонала ламия и перехватила меня поудобнее – я нормально себя чувствую, только тяжесть какая-то в хвостике, но я знаю, что делаю, у меня же были яйца, да не одно. Ты лучше мне помоги, у меня не было ведь детей, а мой наг слишком спокоен, может что-то не так.

– Да, это странно, – они встретились и остановились, насчёт мамы я не знаю, а бабушкина шерсть в белом тумане выглядела светлей – для человека он слишком спокоен. Хотя до этого человеческих детей я не видела.

– Мам, – Фалан даже взвизгнула – как ты можешь, он мой наг, он не человек, я ненавижу людей за то, что они делают.

– Ох, – бабушка обеспокоенно смотрела на свою дочь – и когда у тебя пройдёт это, может быть, когда вылупится новорожденный, если яйцо не пустое. – она бубнила себе под нос, маме видно было всё равно, но я-то слышала – Что ты с ним носишься, я возьму его и положу в загон, а ты поползи ко Второй, чтобы она помогла тебе обмыться, я приползу к вам позже.

Мама отдала меня без споров и тихонько отправилась прочь, а бабушка поползла со мной в загон. Там она меня положила и уползла, а меня сразу окружили ламочки и наги. Я тянула ручки к ним, но никто уже не отползал от меня, а, наоборот, они подставляли хвостики, чтобы я до них дотронулась. Чешуйки у ламочек там, где не было шерсти, то есть внутренние, были твёрдые и гладкие, на ощупь как мокрая галька.

– А ну, расползитесь! – наглая кобра как всегда кричала и поднималась на хвостике, возвышаясь над всеми – Я дала ему имя, мне с ним и быть.

– Да как ты смеешь, – ответила ей, хоть и очень нерешительно, ламочка, у которой был странный узор в виде тёмных полуколец на шёрстке – ты на нашей территории и отличаешься лишь видом, а командуешь хуже нашей старейшины.

Ну молодёжь! В любом мире она одинакова, всегда на своих волнах!

– Дайте хоть поближе протиснуться. – от такого напора злая кобра сдалась.

– Вот мне стало интересно, – произнёс четырёхрукий наг – если старейшина оставит его, то, когда он вырастет, не пойдёт ли убивать нас?

– Нет, не думаем, – заговорили две одинаковых ламочки, они или были сёстрами, или, вообще, вылупились из одного яйца, если такое возможно – он ведь будет воспитан нами правильно. Мы думаем, что наверняка неплохо иметь человека на своей стороне.

– Наверное, – вступил в разговор шестирукий; здесь не было видно среди молодняка нага, больше чем с шестью руками – только что-то он выглядит хилым, особенно со своими палочками. Как люди могут побеждать, они выглядят так нелепо! Хотя, это первый раз, когда мы видим человека.

– Он ведь ещё маленький, – беззаботно проговорила ламочка с шёрсткой в красную крапинку – взрослые люди, наверное, пострашнее будут.

– Если вы его оставите, – за шерстяными спинками ламочек послышался голос брата злой кобры – то, когда он вырастет, он вас всех убьёт.

– Как люди вообще нас держат в страхе? – подал голос четырёхрукий – У них всего две руки, это же так мало.

– Помолчал бы, – нагло ответил ему брат злой кобры – у тебя всего четыре руки, это позор для нага, вот у меня их десять, и то папа говорит, что этого маловато.

– У нас нагов больше, чем с восемью руками, не бывает. – расстроено сказал четырёхрукий – Или четыре руки – минимум, или максимум – восемь.

– Брат, уползи – злая кобра не выдержала выступлений брата – куда-нибудь, попроси еды, например, но уползай отсюда – ты мешаешься.

Больше высказываний брата я не слышала, вероятно он и правда пополз клянчить еду. А остальные не угомонились, они так и крутились на своих хвостиках и хвостах вокруг меня. Я же лежала в кучке тёплого пепла, мне было хорошо, а то, что они мной интересуются, мне даже нравилось. Тут ко мне потянулась ламочка с тёмными полукольцами, увидев это, потянулись и другие, но они мешали друг другу и не у одной не получилось взять меня.

– Отодвинься, – они говорили все вместе, создавая какофонию звуков, я могла разобрать только отдельные фразы – убери свой толстый хвостик, у тебя от шерсти на хвостике пахнет, когда ты мылась, фу-фу.

Конечно, они не понимали, что такими действиями могут меня поранить. Они уже начали драться и активно подключили свои хвостики. Наги от них начали отползать куда подальше. Тоже мне – наги, не могут угомонить своих ламочек! Как не противно, но надежда у меня оставалась только на злую кобру, которая не принимала участия в этом споре. Но я всего лишь ребёнок и не умею говорит, я лежала и ждала, чем всё это закончится.

– А ну, отползите от него! – это был голос восьмирукого – Его считает своим нагом дочь старейшины, если что-нибудь с ним случится, по крайней мере она нам этого не простит.

Ну, наконец-то, раздался разумный голос! Некоторые его послушались, но не все, но всё же место освободилась и туда втиснулась злая кобра.

– Ай, – все ламочки, которые хотели взять, меня запищали – не крутите нам хвостики! – они сопротивлялись, но начали отползать.

Я поняла, что наги волокли их своими хвостами от меня. Вот только злую кобру никто не потащил, она так и нависла надо мной. Она резко схватила меня, потом так же резко повернулась на своём хвостике ко всем.

– Вот, глядите – я смотрела снизу на её лицо, оно светилось естественной наглостью – он у меня на руках!

Все сразу окружили её и начали тыкать кончиками хвостиков в меня и даже в неё. Это было неприятно, прикосновения были грубыми.

– Можно теперь мне его подержать? – первой подала голос ламочка с тёмными полукольцами на шёрстке.

Туман потихоньку рассеивался. Стали снова подползать наги.

– Да что вы с ним так возитесь-то? – в один голос начали они.

– Он не обычный детёныш, а человеческий, – ответили две близняшки синхронно – поэтому нам интересно, а вам разве нет?

– Нет, и, если он останется, – ответил шестирукий – то нам нужно будет и для него еду добывать.

– Да нет, – послышался голос бабушки – я надеюсь, что моя дочь забудет про него и нам удастся от него избавится, а, если же нет, то он будет охотиться вместе с вами, потому что он мужчина.

Это плохо, и как же от меня планируют избавляться? Хотя я поняла, что убивать меня они пока не намерены. Они, наверняка, оставят меня там, где меня смогут найти, вот только я не знала, где мне лучше быть: среди людей, которые врут, убивают, загрязняют своим существованием окружающую среду или среди них. Сейчас, наверное, было часов семь утра.

– Ну, если он останется, – четырёхрукий задрал хвост – предлагаю его воспитывать как нага нашего племени.

Почти все ламочки тоже подняли хвостики. Даже злая кобра с некоторым колебанием задрала свой хвостик кверху.

– Ха-хе, – засмеялась бабушка – ну если так, если моя дочь будет упрямиться и не забудет про него, тогда можно, но не забывайте – люди нам этого не простят.

– Тогда, – глаза шестирукого загорелись – когда мы будем на охоте с ним, если увидим людишек, нападём на них. Ведь они примут его за своего и мы сможем провести неожиданную атаку.

– Нет, я запрещаю вам – голос бабушки был напряжён – связываться с людьми. Это многочисленное и очень опасное племя. Вообще-то, сидеть бы вам смирно на своих хвостах и не рыпаться на охоту, её можно будет возобновить только через следующее поколение.

– Нет, – запищали, как ламочки, все наги в загоне – мы уже хотим на охоту, мы будем приносить много мяса и есть его, как тогда, до большого нападения.

– Вот, значит – вмешалась злая кобра – вы ели мясо, а нас обманывали, что едите только эти сорняки.

– Нет, мы не обманывали, – тихо заметила бабушка – мы ели мясо, но вместе с ним ели и траву, когда нагов не стало, естественно, мы полностью перешли на ягоды и фрукты. Вообще-то, мы приползли здесь прибраться, вы ползите, а мы пока соберём пепел. Поползайте около озера что ли, там уже нет пепла, его всосали цветочки.

Все послушно поползли на озеро. Ламочки так и прилипли к злой кобре, которая держала меня, и тянули свои шерстяные ручки ко мне.

– Эй, вы чего делаете? – нагло, как всегда, заорала на них злая кобра.