Литературный оверлок. Выпуск № 3 / 2018

А неизвестный улыбался глазами, узнавал развертывающуюся перед ним панораму во всех малейших деталях, от недоделок в заборах до повадок Эйкоса и Шарика. И не думал, что находится под пристальным вниманием и наблюдением. Узнавал и очень удивлялся: столько лет прошло, а ведь ничего не изменилось, всё такое, как сохранено в памяти. И дом его с Анастасией такой же: высокое резное крылечко с некрашеными ступенями; на длинной слеге, прикрепленной к углу дома, рога телеантенны дециметрового диапазона. Всё прекрасно, все замечательно. Всё так, как мечталось…

7. Анастасия Ляхова. 16 июня

Евдоким Ерохин купил пустующий дом и стал соседом Анастасии три года назад. Имея квартиру в областном центре, он использовал дом в качестве дачи с садово-огородным участком. Первые два лета осматривался-обустраивался, обзаводился знакомствами и навыками сельского труда. На третью весну обнаружил, что его соседка, – весьма симпатичная и к тому же одинокая женщина. Анастасию личность Ерохина не интересовала и она знала о нём очень немного. А Евдоким Сергеевич стал уделять своей симпатичной соседке, ведущей привлекательный для серьёзных мужчин замкнутый образ жизни, повышенное внимание.

В силу неизвестных Анастасии обстоятельств пенсионер Ерохин был давним холостяком и не скрывал желания изменить семейное положение. Анастасию его проблемы не трогали и она старалась избегать лишних встреч с соседом. Именно по этой причине сегодняшним воскресным утром она проснулась пораньше, чтобы успеть сделать нужные в огороде дела до того, как Ерохин примется за свои огородные работы.

Или потому что не выспалась, или потому что за два утренних часа проделала тот объем работы, которые запланировала на весь день, Анастасия часам к восьми почувствовала себя плохо. Зазвенело в ушах, перед глазами запестрели чёрные точки, голова отяжелела, ослабли руки. Она вернулась в дом, закрыла изнутри обе двери в сени, – со стороны огорода и с улицы, – и заварила чай из мяты. Налив чаю в небольшую чашку, Анастасия размешала в ней ложечку любимого липового меда. Но нужного облегчения после чаепития не наступило. Тогда она решила поступить так, как делала всегда в тяжёлом состоянии.

Преодолевая страх, оставшийся от недавнего аналогичного приступа недомогания, Анастасия подошла к окну, из которого можно было видеть вершину Ведьминого холма и кусочек ее Поляны, и представила её в памяти.

Держась правой рукой за ноющую левую сторону груди, левой перебирая складки оконной занавески, Анастасия попыталась оказаться мысленно рядом с берёзой, коснуться ствола, услышать шелест листьев. Ничего не получалось. Страх за то, что она может вторично потерять сознание, усилился. Тогда она решила пройти к Поляне по тропинке, чтобы ступить на волшебный цветочный ковер мягко и постепенно. Но дошла только до первых кустов шиповника. Какая-то преграда не пропускала дальше.

Собрав все силы, Анастасия выплеснула в сгустке мысли своё желание и вдруг оказалась над холмом. Но Поляну не смогла рассмотреть, голубоватый туман закрывал её непрозрачной кисеей. Но зато хорошо рассмотрела свою часть села: Евдоким Ерохин перекапывал землю в саду и поглядывал в сторону ее огорода, на дороге грелись на утреннем солнышке Эйкос и Шарик, печная труба Янчевых струила легкий дымок, поднимающийся в небо прямым столбом.

А вот и её дом; впервые она видела его так чётко. На единственном не закрытом каштанами окошке колыхалась занавеска и белые с желтизной скрюченные пальцы судорожно сжимали краешек ситца. «Очень странно, – подумала Анастасия, – Ведь я сейчас далеко от дома!». Кто же тогда стоит в её комнате у окна и теребит занавески? Из сумерек сознания поднялся ответ на вопрос: она же видит себя со стороны! Такого ещё не бывало. Что-то происходило с ней и с Поляной.

Открытие ошеломило, и она в приступе необъяснимого ужаса потеряла сознание, так и не разжав пальцев левой руки.

Очнулась Анастасия на полу с зажатой в руке оторванной занавеской. Солнце поднялось, желтые половицы ярко отсвечивали. Слабость Анастасия испытывала и раньше, периодически она накатывала до или после видений-контактов с Поляной. Но теперь она не могла и пошевелить руками. Даже в прошлый памятный случай с потерей сознания было много легче. Решив, что всё, – пришел её час, – она попыталась было собраться с мыслями, выделить важное, нужное в такие минуты.

Но в сознании беспорядочно метались воспоминания и образы людей.

Первой перед нею встала бабка Касьяниха, знаменитая гадалка и знахарка. Закутанная с головы до ног в чёрное, она мрачно сверкала белками глаз и грозила ей вытянувшимся до потолка костлявым указательным пальцем. Какая же она страшная!

На смену Касьянихе появился Беркутыч. Захар в полной милицейской форме смотрел сочувственно и многозначительно, покачивал фуражкой, словно узнал нечто весьма предосудительное о ней и теперь предупреждал: «Смотри, что ты с собой наделала! Одумайся, Настя, ещё не поздно!»

Мелькнула чёрная борода отца Александра, за ним ещё несколько лиц, которых она не успела опознать.

Затем память обратилась к Петьке Блаженному. Во всех подробностях перед Анастасией прокрутилась единственная в этом году встреча с Петькой в истаивающем последним снегом марте.

…Чуть покачиваясь, Петька подошел вплотную к её невысокому забору и, перебросив руки на сторону двора, почти повис на досках. Напряженное его лицо расслабилось: разгладились, пропали морщинки близ углов рта, зрачки остановили хаотичный бег, стали искать что-то в глубине двора.

Заметив его из окна горницы, Анастасия быстренько собрала в целлофановый пакет испеченные накануне пироги с яйцом и капустой, добавила туда же баночки с простоквашей и любимым Петькой вишнёвым вареньем.

Петька, которого она считала своим другом, был человеком странным во всём. Он никогда не заходил в дома, а еду принимал только от нескольких людей в селе. В том числе от Анастасии. Правда, случалось такое нечасто. Анастасия убеждена: Петьке еда вовсе не нужна, а брал он её для того, чтобы угостить детей, с которыми дружил. При неясном источнике питания он ухитрялся выглядеть летом и зимой вполне здоровым и бодрым.

Анастасия любила с ним побеседовать, хоть и мало что понимала из его монологов и ответов на задаваемые ему вопросы.

По заведенному издавна ритуалу Анастасия сунула пакет в брезентовую сумку, висящую на заборе рядом с Петькиной рукой. Всё как всегда. Кроме, пожалуй, влажного блеска в петькиных синих глазах. Или он простудился, – весна шла зябкая, или был возбужден чем-то из ряда вон.

Петька кольнул её острыми льдинками и мелкие юркие мурашки пробежали по спине Анастасии сверху вниз, остановившись в отяжелевших икрах ног.

Анастасия помнит: Петька явился к ней вскоре после первой встречи с Касьянихой на дому. Касьяниха гадала на куриных потрохах. Быстренько убедив Анастасию, что именно потрошки содержат нужное количество необходимых сведений, Касьяниха к третьим петухам, подкрепившись граненым стаканчиком, измочалила потрошки первой курочки, а саму её употребила в качестве топлива для поддержания собственных оракульных сил. Вторая курочка оказалась разговорчивее и поведала всё тайное, что ждет Анастасию в скорые времена. Сытым голосом Касьянихи любимая рябая курочка Анастасии Машенька рассказала о приближении короля, которому и дорога уж готовится-стелется.