когда, печальным дефиле,
мы исчезаем на земле.
253 Херувим
Подвала мутная стена,
недолгий отдых херувима,
где продолжается война
толпы с толпой неумолимо.
Ну, почему, вдали детей,
мы их не слушаем затей,
как будто верим наперёд,
что их иная участь ждёт.
254 Секреты мастерства
Ах, эти мюнхенские нравы –
портрет вдовицы молодой
искусно бросить на расправы
прелестной женщине другой!
Для панегирика брюнетке,
наш Karl прилежный, без затей,
утяжелил лицо соседки
и покалечил палец ей.
И как, скажите, за сто лет
не обнаружился секрет?!
255 Митенки
Таскали лишнюю бретёры,
три смены требовал салон,
одну имели мушкетёры
и двести пар – Наполеон.
Но, даме, надо в день – десяток!
Одна, чтоб перстень показать,
концы отрезала перчаток
и модным стало отрезать.
Иным сто лет загадкой этот
ушедший женский реквизит.
Последний штрих – она одета!
– Пожалуй, эти, – говорит.
Потом, кондукторша в трамвае,
потом на рынке – балагур,
и, наконец, топор в сарае
для… упрощенья процедур.
256 Сиеста
Ей в мире солнц восторгов мало,
а, здесь, бунтует белым кисть!
Она из оперы сбежала,
чтобы разок, вот так, пройтись…
для всех, свободнее невесты,
и, к чёрту правильный жених,
когда она взорвёт сиесты
цикадой туфелек своих.
257 Поэзия
Замечено от эллинского века,