Тень минувшего

Тень минувшего
Иван Антонович Ефремов

«– Наконец-то! Вечно вы опаздываете! – весело воскликнул профессор, когда в его кабинет вошел Сергей Павлович Никитин, молодой, но уже широко известный своими открытиями палеонтолог. – А у меня сегодня были гости. Прямо с сельскохозяйственной выставки. Два знатных чабана из восточных степей. Вот и подарок из уважения к ученым. Смотрите: дыня, большущая, желтая… и как пахнет! Давайте ее вместе того… за здоровье знатных пастухов…»

Иван Ефремов

Тень минувшего

– Наконец-то! Вечно вы опаздываете! – весело воскликнул профессор, когда в его кабинет вошел Сергей Павлович Никитин, молодой, но уже широко известный своими открытиями палеонтолог. – А у меня сегодня были гости. Прямо с сельскохозяйственной выставки. Два знатных чабана из восточных степей. Вот и подарок из уважения к ученым. Смотрите: дыня, большущая, желтая… и как пахнет! Давайте ее вместе того… за здоровье знатных пастухов.

– Вы меня за этим и звали, Василий Петрович?

– Уж очень вы нетерпеливы, молодой человек! Повернитесь-ка налево, вот к этому столику…

Никитин быстро подошел к маленькому столику в углу кабинета.

На сером картоне были аккуратно разложены гладкие темно-коричневые обломки крупных ископаемых костей. Палеонтолог схватил лежавшую слева кость, постучал по ней ногтем, повернул другой стороной. Поочередно пересмотрел все восемь кусков, тяжелых и плотных, пропитанных кремнием и железом.

Многолетняя практика в анатомии скелета давала возможность сразу же мысленно дополнять, восстанавливать недостающие части костей и за их характерной формой угадывать полный скелет вымершего животного.

– Ну, теперь я все понимаю, Василий Петрович. На костях темная полированная корка – пустынный загар.[1 - Пустынный загар – блестящая черная корка, которой покрываются долго находящиеся на поверхности в пустыне камни, даже кирпичи в развалинах старых городов.] Значит, чабаны их собрали прямо с поверхности, в пустыне… Василий Петрович, ведь это динозавры! Такой сохранности! Это первая находка в Союзе. Нужно что-то сделать, чтобы отблагодарить этих чабанов.

– Вы думаете – премию? Да они, мой дорогой, богаче всех нас! Спрашивали, не нужно ли нам чего от их колхоза… Нет, тут чистый интерес к науке. Они завтра придут опять – хотят с вами встретиться и еще принесут какое-то силяу.[2 - Силяу – дружеский дар в Средней Азии.] Ну-ка, давайте дыньку разрежем да рассудим на досуге.

С ломтем ароматной дыни в руке Никитин присел на корточки перед огромной картой на стене кабинета, вглядываясь в левый нижний угол, испещренный мелкими точками – знаком грозных песков.

Старый ученый перегнулся с кресла, следя за пальцем Никитина.

– Это огромное поле костей динозавров примерно здесь, – говорил палеонтолог. – Триста пятьдесят километров от родников Талды-сай. Поблизости – колодцы Биссекты. Ехать придется песками до бугров Лайили. Дальше – каменистая пустыня и местами степь…

Ослепительный солнечный свет, отражаясь от белых стен низких построек, с непривычки резал глаза. Никитин, болезненно щурясь, шел через просторный двор товарной станции по мягкому ковру желтой пыли.

Три новенькие автомашины уже выехали из ворот и стояли гуськом у края дороги, поджидая начальника. Высоко горбились их белые брезентовые верха, на светло-сером, еще блестящем лаке уже лежала красноватая пудра пыли. Вдоль дороги, в ту же сторону, куда были повернуты машины, по крупным камням широкого арыка, журча, стремилась чистая вода, словно смеясь над зноем и пылью. И в тон ей тихо гудели на малых оборотах заведенные моторы машин.

Никитин сел в кабину передней машины. Хлопнула дверца; косым столбом взвилась и зазолотилась пыль. Машины пошли в город белых домов и зеленых аллей, раскинувшийся у северного склона опаленных солнцем холмов.

Никитин, возвращаясь с позднего заседания, медленно шел вдоль тихо шепчущего арыка. У домов, под густой листвой деревьев, стало темно.

Прямо перед ним выскользнула из тени аллеи, легко перескочила арык и пошла по дороге девушка в белом платье. Голые загорелые ноги почти сливались с почвой, и от этого казалось, что девушка плывет по воздуху, не касаясь земли. Толстые черные косы, резко выделяясь на белой материи, тяжело лежали на ее спине и спускались до половины бедер своими распушившимися концами.

Глядя на быстро удалявшуюся фигурку, Никитин остановился, поддавшись минутной задумчивости, потом зашагал быстрее и скоро очутился у больших дощатых ворот приютившего экспедицию дома.

На обширном дворе, освещенном электричеством, Никитин увидел всех участников своей экспедиции, собравшихся у машин. Люди весело смеялись над чем-то, даже угрюмый старший шофер добродушно ухмылялся.

К Никитину быстро подошла черноглазая Маруся, препаратор экспедиции, на днях выбранная парторгом.

– Где вы пропадаете, Сергей Павлович? Мы собрание решили провести, а вас нет. Ждали, ждали, да как-то само собой и началось.

– Веселое собрание! – улыбнулся Никитин.

– Все из-за названий машин, – отозвалась Маруся.

– Каких названий?

– Вы знаете, мы решили начать соревнование между экипажами машин. А тут Мартын Мартынович и предложил: для удобства дать имя каждой машине.

– И на чем же порешили?

В разговор вмешался Мартын Мартынович, пожилой латыш в круглых очках, специалист по раскопкам.

– Вашу назвали «Молния», а две другие – «Истребитель» и «Динозавр».

Мощный гудок в три тина раздался на улице; в воротах вспыхнули и снова погасли фары черного «ЗИЛа».

Никитин пошел навстречу секретарю обкома, с которым уже встречался по делам экспедиции.

– Недурно устроились, – огляделся тот. – Когда же в дорогу?

– Послезавтра.

– Отлично, товарищ Никитин! А у меня к тебе просьба… – Секретарь сделал паузу. – Я прямо с заседания… Там, как раз у Биссекты, оказывается, есть месторождение асфальта. Необходимо исследовать. Мои геологи настаивают… Короче, нужно захватить сотрудника из Геологического управления…

Никитин озабоченно нахмурился. Секретарь взял его под руку, и оба пошли в глубину двора.

– Как будто всё?

– Всё, Сергей Павлович. Можно приступать к погрузке.

– Действуйте вместе с Мартыном Мартыновичем. На нашу «Молнию», передовую, – горючее и инструменты, на «Динозавра» – горючее, доски и оборудование лагеря, на «Истребителя» – воду, продукты и резину.

В низкую открытую дверь врывалось знойное дыхание дня. Никитин собирал в сумку разбросанные по столу бумаги, торопясь на телеграф.

– Можно? – раздался со двора мягкий женский голос.

В слепящем ярком четырехугольнике двери возник стройный черный силуэт, обведенный горящим ореолом по освещенному краю белого платья. Пришедшая слегка наклонилась, вглядываясь в полумрак комнаты, и перед Никитиным мелькнули вчерашние черные косы. Так вот о каком геологе говорил секретарь!

Смутное предчувствие чего-то хорошего заставило забиться сердце Никитина. Он поднялся навстречу гостье, державшей в руке небольшой чемоданчик, и знакомство состоялось.

– Мириам… а дальше как? – спросил палеонтолог.

– Нургалиева. Но достаточно Мириам, – улыбнулась девушка.

– Так вас не пугает, Мириам, что экспедиция наша трудная и далекая?

Черные глаза насмешливо блеснули.

– Нет, не пугает. Ваша экспедиция так снаряжена… Вчера диспетчер заявил мне, что эта поездка может заменить путевку на курорт.

– Ну, хорошо. – Никитин протянул ей руку. – Выбирайте себе машину, какая понравится.