Зачем учить математику

– Дэн, она что, болгарка?

– Да хрен её знает… Ладно, по ходу бесполезнёж.

Он вытащил из рюкзака ручку, тетрадку, вырвал лист и написал на нём: «Эвелине от Денисова». Потом вставил в розы сверху, так чтобы сразу заметно было, и положил букет на скамейку.

– Пошли. Вдруг до неё дойдёт.

За знания надо платить

Запах весны бьёт в голову, стоит только выйти на улицу. Но это приятный такой удар, волнительно-головокружительный. В этом запахе смешалось многое, и не все ингредиенты ясны. Вроде бы по отдельности они не очень привлекательны, но если взять их вместе, то получается потрясающий букет. Со второй половины апреля, а иногда и чуть пораньше, ощущается примесь дыма, как будто где-то невдалеке жгут костры, но сколько ни ходи по улицам города, никаких костров не найдёшь. Это какой-то особый, весенний горелый аромат, летом его уже нет. Ещё в этом букете есть запах воды. И хотя вода, в общем, не пахнет, весной она всё-таки пахнет. Ароматы влажных испарений от размокшей после зимы и уже ожившей мелкой порослью земли тоже содержат какие-то важные компоненты, возбуждающие плоть и дух. Ну и ветер. Свежий легкий ветер, рвущий на клочки сознание.

Именно в таком настроении Тихонов вышел из школы. С ним был Денисов, немного хмурый, но в чем была причина его неудовольствия, он не признавался.

– Дэн, может, соберём парней, и в парк – а банки? А?

– Не. Я домой.

– Какой-то ты злой. Что случилось-то?

– Да ничего. Всё ок.

– Да ладно, колись. Психологичка принесла твой букет на сеанс и кинула его тебе в рожу?

– Хуже.

– Она рассказала родителям?

– Нет. Она отменила сеанс.

– Ой, ё-мое, Дэн. Наверно, заболела просто. Мало ли что. Ты посмотри, какой мир вокруг!

Из школы вышли Серёгин и Рыбенко.

– В банки? – спросил Серёгин.

– Дэн не хочет, – ответил Тихонов.

– Парни, – жалобно скривив лицо, простонал Рыбенко, – я тоже не могу.

– А что такое?

– Да учебник с рабочей тетрадью надо купить, мне родители деньги давали, я потратил. Ещё вчера спрашивали, купил ли, я сказал да, в школе забыл. У вас есть взаймы деньги? Очень надо! Завтра верну.

– И сколько? – спросил Серёгин.

– Эх, – вздохнул тот, глядя в глаза Денисову, – четыреста пятьдесят!

Знал он, да и все знали, что у Денисова деньги водятся, иначе бы не подошёл.

– У меня есть пятьдесят, – предложил Тихонов.

– У меня сотка, – сказал Серёгин. – Вернёшь две.

– А у меня триста найдется, – сказал Денисов. – И можешь не возвращать.

– Точно! – воскликнул Серёгин. – Можешь никому из нас не возвращать. Отдашь натурой.

– Как так? – с подозрением спросил Рыбенко.

– А так. За каждые пятьдесят рублей мы тебе бьём пендель. Всего девять штук. Каждый из нас по три.

Рыбенко задумался. Он поглядел по сторонам, почесал шею, взвесил «за» и «против» и сказал:

– Ладно, согласен!

– Ты что, дурак? – искренне удивился Денисов.

– А что! Что такого! – вспылил Серёгин. – Настоящий деловой подход!

– Давайте, бейте! – сказал Рыбенко, поворачиваясь.

– Ты это, наклонись!

Рыбенко наклонился.

– Кто первый? – спросил Серёгин. – Давайте на камень ножницы бумага?

Они скинулись – сначала выпало Тихонову, потом Денисову, последнему Серёгину.

Тихонов отработал кое-как – первый смазал и попал в бедро, второй в спину, третий совсем слабо, Рыбенко даже не покачнулся. Следующим бил Денисов. Он ударил всего один раз, но заставил громаду Рыбенко основательно содрогнуться. Наступила очередь Серёгина.

– Держись, Рыба, – сказал он. – Ничего личного, только бизнес.

И с первого же замаха влепил такой сокрушительный пендель, что Рыбенко повалился на землю. Было ясно, что тут он пожалел о своём согласии. Но делать нечего, сделка заключена. Он встал, и во второй раз выстоял чудом. Третьим ударом Серёгин снова свалил его.

Поднявшись, Рыбенко потёр отбитое место и печально сказал:

– Я теперь наверно неделю сидеть не смогу.

– Зато заработал! Парни, к расчёту!

Друзья отдали ему деньги.

– Ты ток не надейся, Рыба, что у тебя теперь постоянный доход и после школы работать не надо будет. Тебе сегодня просто крупно повезло.

– Да уж, – мрачно кивнул Рыбенко. – Повезло. Ладно, пока.

И он, прихрамывая, пошёл за книгами.