Так сказал Элохим. Может ли человек мыслить как Создатель

Вопрос о происхождении и времени появления этой книги многие исследователи считают неразрешимым, поскольку ее история уходит далеко вглубь веков, за пределы, установить которые практически невозможно.

Некоторые ученые считают Каббалу относительно поздним явлением, относящимся к началу Средних веков. Они утверждают, что все философские идеи Книги Творения привнесены в еврейский народ извне путем заимствования чужеродной мысли у греков, поскольку сама суть религиозного учения евреев, зафиксированная в Торе (Пятикнижии), исключала возможность появления такой еретической книги в сугубо иудейской среде в более ранний период. И они правы.

Другие исследователи твердо придерживаются мнения, что Сефер Ецира ведет свое начало от Авраама, который записал свое творение, будучи еще в Харане (1812–1637 гг. до н. э.), лежащем на пути в Ханаан. Именно на основе этого текста формировалось и далее развивалось мировоззрение еврейских мудрецов до появления Торы. Причем сам термин «каббала» в самом общем смысле означает не что иное, как «традиция», а корень «кбл» означает отношение двух вещей, которые расположены друг напротив друга[16 - Видимо, неслучайно в качестве символа каббалисты используют гексаграмму, шестиконечную звезду Давида – магендовид, состоящий из двух треугольников, ориентированных противоположно один другому: один треугольник является знаком огня, восходящим; другой – знаком воды, нисходящим. Шестиконечная звезда была известна уже в бронзовом веке (конец IV – начало I тысячелетия до н. э.). Она использовалась у многих народов, в том числе и у семитов Месопотамии. И вполне возможно, что этот символ появился у евреев задолго до Моисея, а тем более задолго до царя Давида, по имени которого называют эту звезду. «Маген Давид» – в переводе с др. еврейского «щит Давида». Поэтому есть все основания считать, что гексаграмма могла быть символом аврамовой Каббалы, поскольку она точно выражала ее сокровенный смысл.].

На мой взгляд, Сефер Ецира – это книга с секретом. Поэтому, прежде чем приступить к чтению, а тем более к философскому анализу, надо ознакомиться с объективным мировоззренческим законом, который и является ключом к тайне. Тем ключом, который позволяет сравнивать расположенные друг против друга вещи и который способен раскрыть секреты не только этой удивительной книги.

Заложенный в основание Книги Творения закон, оставшийся на века в полном забвении, мы будем называть законом весов, что в новой моей терминологии раскрывается категорией чистого разума градационного вида. Без его понимания невозможно понять ни смысл Сефер Ецира, ни значение миссии Авраама, ни смысла многих положений Торы, точно так, как невозможно понять смысл всей древнегреческой философии, многие положения которой и сегодня остаются глубокой тайной. Но для того, чтобы наконец разгадать все эти загадки и понять общую картину происходившего сотни и даже тысячи лет назад, то есть сложить отдельные кусочки «мозаики» воедино, необходимо освоить этот удивительный каббалистический закон. Поэтому мы не сможем обойтись и без обзора прошлого, способного дать объединенную одной мыслью общую картину познания.

Кажется, что закон весов прост, однако это не так, ибо из него следуют шесть абстракций, постижение которых, особенно на первых порах, вызывает затруднение. Именно благодаря этим парадигмам познания древние мудрецы осмысливали реальность с объективных точек зрения.

Первое, на что они обратили внимание, – на сходство и различие между вещами и их свойствами. Одни вещи «сходны», одинаковы, тогда как другие «различны». Первые – можно «взвешивать» на воображаемых «весах»: А = А, вторые – нет: А и не-А.

При помощи закона весов можно было осмысливать не только отношения сходства и различия, этот закон давал возможность проникать в суть вещей, то есть осмысливать отношения между сходными вещами. Так появилось понимание еще трех важнейших отношений.

Первое из них обусловлено положением равновесия весов, когда сравниваемые величины неразличимы, равны. Причем речь идет не столько о весе тел, сколько о любых свойствах. Это отношение будем называть отношением тождества.

Второе и третье отношения возникают лишь тогда, когда воображаемые весы выходят из равновесия. В этом случае сравнение свойств можно осуществлять двояко: в одном случае, «большую» интенсивность можно рассматривать относительно «меньшей» интенсивности и, наоборот, «меньшую» интенсивность относительно «большей». Это отношение вещей будем называть соотнесенным, поскольку оно соотносит одно с другим, одна чаша весов рассматривается относительно другой чаши.

Если же сравнение свойств осуществлять не относительно друг друга, а относительно положения их равновесия, которое будем называть промежуточным, то речь пойдет об «избытке» и «недостатке», которые характеризуют отношение противоположностей. Поэтому одни и те же свойства, например, горячее и холодное, в одном случае будут «соотнесенными», тогда как в другом случае «противоположными» – все происходит точно так же, как при рассмотрении Слова Божия градационного вида.

Дальнейшее проникновение в суть книги, как и в суть вещей, возможно только после освоения еще одной, более сложной абстракции, обусловленной отношением двух пар противоположностей. Эта абстракция дает понимание закона, который мы назовем законом сдвоенных весов и который раскрывает более сложную картину бытия, нежели одинарный закон весов. Это значит, что по мере того, как одни весы стремятся к положению равновесия, вторые весы, взаимосвязанные с первыми единым процессом, выходят из положения равновесия, что обусловливает любые природные ритмы, кругообороты, обмены. В результате мы имеем шестую абстракцию, которую будем называть отношением ортогональных тенденций, которое раньше мы обозначали категорией чистого разума ортогонального вида.

Без глубокого понимания выделенных выше шести абстракций: различное, сходное, тождественное, соотнесенное, противоположное и ортогональное, заложенных в Сефер Ецира, постичь ее тайный смысл невозможно. Поэтому и в дальнейшем, на протяжении всей нашей книги, особенно при изложении каждого нового раздела, мы в той или иной мере будем возвращаться к осмыслению этих шести абстракций, как высшей «мудрости, на которой стоит мир» [1].