Так сказал Элохим. Может ли человек мыслить как Создатель

Книга эта повествует о том, как Бог, мысля сравнительными понятиями – противоположностями и ортогональностями – «весь свой мир сотворил, сформировал ими всех сформированных и всех будущих сформированных», в том числе множество сочетаний двадцати двух букв еврейского алфавита и десяти чисел.

Вот как в Книге Творения (Часть 6 Мишна 7) описана встреча Авраама с Богом Всесильным:

«И поверил в Творца, и зачиталась ему праведность. Установил с ним союз между десятью пальцами рук – это союз языка. И между десятью пальцами ног – это союз крайней плоти. Привязал двадцать две буквы Торы к языку его, открыл Аврааму тайну свою, очистил водой и поджог их огнем, развеял ветром и сжег семью, распределил их между двенадцатью созвездий».

При этом надо учесть, что цифра ноль, разделяющая число десять на положительные и отрицательные числа («пять против пяти»), отсутствовала в еврейской лексике. А это значит, что методология Каббалы, как попытка осмыслить разумность Миросозидания посредством противоположных и ортогональных отношений, соответствует первым строкам Торы: «И сказал Бог…»

Отождествляя процессы Природы с действиями Всесильного Бога, каббалисты справедливо воспринимают Книгу Творения как науку об окружающем мире и его законах, для которых первые высказывания Торы (Брейшит 1, Бытие 1), с помощью которых Бог сотворил мир, связаны с божественной структурой всего сущего. А сравнительные понятия, на мой взгляд, как раз и обозначают «каналы божественной созидательной силы», через которые божественная сущность открывается человеку.

В то же время все, что относится к модернизациям Каббалы, в том числе к понятию «сфирот» – одному из фундаментальных ее понятий, выглядит не убедительно. Тем не менее, Сефер Ецира, которую Авраам, как считают каббалисты, написал несколько тысяч лет назад с использованием сравнительных понятий, в какой-то мере отражает и его мировоззрение, и ряд положений Торы.

Однако вполне очевидно, что известный нам текст Сефер Ецира не был написан самим Авраамом, так как во времена Патриарха передавался устно. Он многократно видоизменялся, домысливался, затем дописывался и искажался переписчиками, каждым на свой лад. Поэтому ни один из сохранившихся вариантов текста нельзя признать удовлетворительным. Особенно, на мой непросвещенный взгляд, это касается тех трактовок Каббалы, которые стали появляться в IX–X веке и в своих основаниях не только отличались от оснований Торы и самого раннего текста Книги Творения, но и одна от другой, поскольку проистекали из многозначного рассудочного мышления классификационными понятиями. Тогда как осмысливать проявление Божьего Разума и Его Мудрость, как в Торе, так и в Каббале, следует при помощи понятий практического и чистого разума, отражающих познаваемость Божьего Слова, которому нет места вне связи этого Слова с миром.

При этом известно, что слова Бога Всесильного, раскрывающие его практический разум, выражают его действия. И не только в виде их конкретного проявления – они касаются общих принципов Миросозидания, для понимания которых нужны далекие от чувственного мира, предельно общие сравнительные понятия – категории чистого разума, раскрывающие содержание Божьей Мудрости и Его общий замысел. Так что никакой библейской тайны здесь нет – есть банальное неумение мыслить сравнительными понятиями.

«От всякого дерева сада можешь есть…» – Первая Реформация

Каббалисты считают, что Тора, как развитие на следующем уровне учения Авраама (Сефер Ецира), была дарована Моисеем где-то спустя 400–700 лет после Авраама (даты здесь не имеют значения). При этом в тексте Торы трудно отделить мировоззрение Авраама от воззрений Моисея и его более поздних сторонников. А это важно, поскольку религиозное мировоззрение Моисея существенно отличалось от научного, хотя и несовершенного мировоззрения Авраама, носителями которого стали выступать его последователи, отождествлявшие Природу с Всесильным Богом. Однако Моисею, чтобы добиться стоящей перед ним цели – завоевания Земли Обетованной, нужно было совсем другое религиозное мировоззрение, способное объединить народ вокруг него и его новой веры.

Так, якобы раскрывая содержание авраамовой Каббалы на понятном для всех языке, Моисей отделил веру в единого Бога от Его разума, доступность к которому запрещалась простому смертному. Тем самым он произвел Первую Реформацию, сделав веру во Всесильного Бога Яхве последовательно религиозной. Став еврейской конституцией, Тора заклеймила познание «добра» и «зла», как и познание всех других бинарных оппозиций, в известном сюжете о грехопадении Адама и Евы, что стало прямым указанием к насилию в отношении инакомыслящих. Без множества бинарных оппозиций, осмысление которых мы находим в Сефер Ецира, как и без понимания Слова Божия в Торе, библейский рассказ о грехопадении – одно из самых загадочных мест Торы, теряет всякий смысл (Брейшит 2, Бытие 2).

2. /16/ «И заповедал Бог Всесильный человеку, сказав: «От всякого дерева сада можешь есть. /17/ От древа же познания добра и зла, от него не ешь, ибо как только вкусишь от него, должен ты умереть».

Но человек поддался обольщению змея и вкусил запретный плод. Узнав об этом, сказал Господь Бог змею:

«За то, что ты сделал это, проклят ты более всякого скота и всякого зверя полевого! На чреве твоем ходить будешь, и прах будешь есть все дни жизни твоей. И вражду положу между тобою и между женою, и между потомством твоим и потомством ее: оно будет язвить тебе голову, а ты будешь язвить ему пяту».

3. /16/ А жене сказал: «Очень умножу скорбь твою при беременности твоей; со скорбью рожать будешь детей и к мужу твоему влечение твое, и он будет властвовать над тобою». /17/ А человеку сказал: «За то, что ты послушался голоса жены твоей и ел от дерева, о котором я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята из-за тебя земля; со скорбью будешь питаться от нее все дни жизни твоей. /18/ И тернии и волчец произрастит она тебе, и питаться будешь полевой травою. /19/ В поте лица твоего есть будешь хлеб, доколе не возвратишься в землю, ибо из нее ты взят, ибо ты прах и в прах возвратишься» … /23/ И выслал его Бог Всесильный из сада Эдена, чтобы возделывать землю, из которой он взят».

Значит, рассказ о грехопадении первых людей самым суровым образом требовал от соплеменников Моисея искоренить разумное мышление как мышление сравнительными понятиями и заменить его чисто рассудочным мышлением классификационными понятиями естественного языка. Так научный способ восприятия действительности был заменен религиозным способом, что породило иудаизм как одну из трех монотеистических религий, отдаливших верующих от понимания и использования Божьего Слова (Rotenfeld 2023).

Поэтому можем сказать, что тезис «грехопадения» был направлен не столько на осуждение первых людей – абстрактного Адама и Евы, сколько на конкретного патриарха, как и на всех его сторонников, от которых шло понимание Вселенского Добра и Зла, Разума и Мудрости.

Моисею, как и его соратникам, не нужны были мудрецы—каббалисты, мыслящие сравнительными понятиями и четко понимающие границу между добром и злом. Кроме того, выполнению его миссии мешали и другие инакомыслящие, разрушавшие единство народа и верящие в других богов – язычники, ибо Моисею нужны были единомышленники, сторонники его завоевательной миссии. Поэтому всех несогласных с его восприятием незримого Бога Яхве, как прямого его наставника, он безжалостно уничтожал. Это была неприкрытая гражданская война внутри еврейского народа – одной его группы, возглавляемой Моисеем и исповедовавшей культ Яхве, с другой его группой, возглавляемой первосвященником Аароном («просвещенный») и исповедовавшей идущий от Авраама культ Элохима. При этом словом «elohim» сторонники Бога Яхве стали называть золотого тельца, которого сделал в пустыне Аарон по настойчивому требованию оставшегося без вождя народа (Шмот, Исх. 32:1,4,8,23,31).

По этой причине у меня возник дерзкий вопрос: «Был ли мальчик?», означающий мое сомнение в действительной вине Аарона, как и в самом факте изготовления им золотого тельца. Не ложное ли это обвинение, специально придуманное составителями или переписчиками Торы для осуждения первосвященника и других сторонников веры в Элохима, допускающей рядом с собой и другие культы, в том числе языческие?

Возвратившись после долгого отсутствия, Моисей увидел народ, сделавший золотого тельца и поклонявшийся ему.

32. /26/ «И встал Моше в воротах стана, и крикнул: «Кто за Бога – ко мне!» И собрались вокруг него все левиты. /27/ И он обратился к ним: «Так сказал Бог, Всесильный Израиля: пусть каждый из вас опояшется своим мечом, пройдите весь стан туда и обратно, от ворот и до ворот – и пусть каждый убьет брата своего, и друга своего, и близкого своего!». /28/ И сделали левиты, как повелел Моше, и пало в тот день из народа около трех тысяч человек».

При этом подобные наказания совершались сторонниками Моисея по другим поводам и в другие исторические времена. Так, где убеждением, а где жесточайшими репрессиями формировалась монотеистическая религия евреев – иудаизм.

Вооружившись идеями Моисея и опираясь на неприкрытую силу, религия иудеев обрела исключительно воинствующий характер. Поэтому сторонникам разума и мудрости Авраама приходилось скрывать свои убеждения, сделав свое каббалистическое учение устным и тайно передавая его от одного образованного человека к другому вплоть до воцарения Соломона.

С новой силой борьба между евреями разгорелась в результате соперничества между Иудиным и Ефремовым коленами, притязавшими на главенство в народе вскоре после смерти мудрого царя. В результате бунта десяти колен произошло разделение еврейской монархии на две части – получившие названия царства Иудейского и царства Израильского. С этого момента в Земле Израиля правили два царя: один на юге и один на севере.

Царство Иудейское состояло из двух южных племен, его возглавил царь Ровоам. За ним осталась столица Иерусалим, в котором находился храм незримого и всемогущего Бога Яхве – главная святыня всего народа, построенная общими усилиями. Отсюда берет начало стойкая приверженность двух сохранившихся колен единственному Всемогущему Богу и их вера в особую роль евреев на Земле.

Царство Израильское, состоящее из десяти колен и составлявшее две трети всего населения страны, занимало лучшую и плодороднейшую часть территории. Но опасаясь, чтобы религиозное тяготение к храму не перешло в политическое тяготение к самому Иерусалиму, цари израильские с первых шагов своего царствования стремились к отчуждению своего народа от иерусалимского храма. Поэтому они организуют собственный центр религиозной жизни и возводят на пьедестал такую религию, которая не имела бы ничего общего с религией иерусалимского храма, но которая в то же время имела бы корни в народе. Такая политика прямо вела к религиозному расколу, который и совершен был первым царем израильским – Иеровоамом.

Следуя примеру Аарона, царь умышленно решил воссоздать опирающуюся на разум и допускающую другие культы религию его предков. Согласно Пятикнижию Моисея[7 - Проявление все той же борьбы между тоталитарным и плюралистическим подходом к религиозным вопросам.], он сделал двух золотых тельцов и сказал народу:

«Не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской» (3 Цар. 12:28; ср. с Исх. 32:4, 8).

Поэтому и случилось, что народ оказался разделенным между двумя государствами и двумя принципиально разными восприятиями Бога – как Элохима и как Яхве. Так разделение еврейского народа на северное и южное царство, воевавшие друг с другом в течение двух столетий, продолжалось до второй половины VIII в. до н. э., вплоть до их падения.

Будучи сторонниками религиозной доктрины Моисея, авторы и переписчики Пятикнижия были в то же время и наследниками Авраама. Поэтому они не стремились полностью порвать с общепринятой и понятной многим образованным иудеям добиблейской каббалистической мудростью, поскольку при сотворении мира сам Всесильный использовал Слово как «начало», которое у Всесильного не просто временная точка отсчета – это основание, исходный принцип бытия, с которым, как с образцом, согласуется все.

Поэтому здесь я вновь обращусь к первым строкам Торы, раскрывающим смысл Божьего Слова (Книга Брейшит 1–5).

1. /1/ «В начале сотворения Всесильным неба и земли, /2/когда земля была пуста и нестройна, и тьма над бездною, а дух Всесильного парил над водою, /3/ сказал Всесильный: «да будет свет»; и стал свет. /4 / И увидел Всесильный свет, что он хорош, и отделил Всесильный свет от тьмы. /5 / И назвал Всесильный свет днем, а тьму назвал ночью. И был вечер, и было утро: день один».

Так из приведенных слов видно, что в Первой книге Библии использовалось мышление сравнительными понятиями – мышление исходного варианта Книги Творения, предполагая, что таковой был в действительности. В другие книги Торы, видимо, также вошло многое из культурного наследия предков, однако отделить мировоззрение Авраама от привнесенных позже взглядов Моисея подчас невозможно. Но можно предположить, что к идеям Авраама относятся не только главные положения Первой главы Библии «В начале», но и десять заповедей, к примеру – «не убий», «не пожелай добра ближнего своего» и другие, не свойственные характеру и мировоззрению Моисея.

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа» – Вторая Реформация

Ветхий Завет является основой Нового Завета, ставшего основанием Второй Реформации. При этом Иисус, с именем которого связывают возникновение христианства, вначале своего пути не подвергал сомнению основы иудаизма, напротив, он боролся за соблюдение его законов. По этому поводу Он говорил:

«Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков, не нарушить пришел я, но исполнить» (Лк. 16, 17).

Чего добивался Иисус, так это прекращения творимой богачами несправедливости, нарушений ими данных в Торе законов.

После мученической смерти Иисуса на кресте подверглись гонениям и все его ученики – апостолы, ставшие идеологами христианства. Четверо из них – Матфей, Марк, Лука, Иоанн известны как авторы Евангелий. Не найдя широкой поддержки у своего народа, они стали проповедовать среди других народов Римской империи. При этом в отличие от Единого и Незримого Бога иудеев, доступного пониманию через его Слова—действия, сотворившие весь окружающий мир, апостолы предложили учение о Боге-Творце как о Святой Троице – Боге Отце, Боге Сыне и Боге Святом Духе, загадочность и якобы нелогичность которого сохраняется у людей с рассудочным мышлением по сей день. Причем слово «Троица» в христианский лексикон было введено, видимо, во второй половине II века святителем Феофилом Антиохийским в его книге «Ad Autolycum» («К Автолику»). Эта книга является старейшим из дошедших до нас трудом, в котором автор осмысливает обозначение Бога, его Слова и его Мудрость в контексте обсуждения первых трех дней творения в Книге Бытия (1—13).

Сегодня Догмат о Пресвятой Троице – это таинственный догмат, служащий основанием христианской религии. Он вызывает недоумение и считается непостижимым на уровне человеческого рассудка, в силу чего учение о Пресвятой Троице воспринимается в христианстве как тайна, которая не может быть выражена рационально. Не случайно отец Павел Флоренский называл догмат о Пресвятой Троице «крестом для человеческой мысли», поскольку для того, чтобы принять этот догмат, необходимо «отвергнуться своего разумения».

Вместе с тем, христиане начинают утренние и вечерние молитвы, призывая на помощь Святую Троицу, прося, чтобы Бог благословил все их труды и начинания, как молитвенные, так и повседневные, совершая при этом крестное знамение. По существующей версии, крест постоянно должен напоминать верующему о том, какую великую жертву принес Сын Божий ради искупления человеческих грехов. Кроме того, он должен охранять своего обладателя от искушений дьявола. Недаром говорят, что нечистая сила ничего не боится так же сильно, как креста.

Наука не располагает богослужебными текстами апостольского века, как и другими текстами, раскрывающими суть христианских тайн. Поэтому богословы не могут однозначно решить вопрос ни о догмате Пресвятой Троицы, ни о начале употребления крестного знамения в церкви. Хотя косвенные свидетельства указывают на то, что образ креста был получен через апостолов и использовался от начала христианства. При этом во время Тертуллиана (II–III вв. н. э.) крестное знамение уже стойко вошло в жизнь современных ему христиан.

На мой взгляд, неоднозначное понимание догмата Пресвятой Троицы и употребления крестного знамения – это стороны одной и той же проблемы. Она в том, что начиная с Первой Реформации Моисея и далее в процессе христианской Реформации было в основном утрачено мышление сравнительными понятиями. А без него невозможно понять Слова Всесильного в первых строках Торы (1—13), как и все то, что означают в ней понятия практического разума, а именно сравнительные понятия градационного и ортогонального вида.

Представленное в Торе отождествление Бога с Природой, на мой взгляд, было понятно немногим, в том числе апостолам, принимавшим, что миром правят противоположности, которые нельзя отделить одну от другой. Так у патриархов созрела идея принять Иисуса – Сына Человеческого в качестве Сына Божия[8 - Евангелие от Матфея 16 глава – Библия: https://bible.by/syn/40/16/Ст. 13–16. Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты – Христос, Сын Бога Живаго.], противоположность которого Богу Отцу, как общего с Ним творящего действия, проистекает не иначе как относительно «золотой середины» – Духа Истины – третьего Лица Троицы – Святого Духа, чье таинственное присутствие пронизывает все мироздание и всю жизнь христианской общины. Тогда как крестное знамение следует из понимания суточных (как и других) ритмов, когда противоположность дня и ночи образует крест с противоположностью вечера и утра.

Сказанное свидетельствует о том, что определяющими действиями не только древнего Бога евреев (Элохим), но и рождающегося Бога христиан – Пресвятой Троицы, апостолы признавали отношение противоположностей дня и ночи. А кроме того, они признавали и образующее крест движение от дня и ночи к вечеру и утру – первичных форм движения, выраженных сравнительными понятиями градационного (противоположности) и ортогонального (крест) вида.

Поэтому призывая на себя имя Божие: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», верующие осеняют себя крестным знамением, что происходит в соответствии с Божьим Словом в первых строках Торы. Завершает этот ритуал слово «Аминь» (евр. «амен» – «верно»), означающее: «Истинно так!»

Взгляд на триединство Отца, Сына и Духа Истины как на отношение противоположностей – движущей силы мироустройства, осененного при этом крестным знамением, позволил апостолам связать логику христианского Нового Завета с иудейским Танахом (Ветхим Заветом) – его естественным продолжением.

«Нет бога кроме Аллаха» … – Третья Реформация

Считается, что ислам зародился в Аравии в VII веке н. э., хотя Коран, священная книга мусульман, утверждает, что первым мусульманином был Авраам (Ибрахим), общий предок евреев и арабов. В результате своей непоколебимой веры Аврааму было обещано Богом стать лидером для всех народов. Поэтому Коран восхваляет Авраама как образец для подражания, послушания, но не для поклонения ему как идолу. Авраам чрезвычайно важен не только как патриарх исламской веры, но и как бессменный лидер ислама. При этом в переводе с арабского слово «Ислам» означает «покорность Всесильному Аллаху», подчинение всем его законам. Кроме того, мусульмане признают Авраама предком, от которого произошли другие пророки, включая Моисея (Мусу), Иисуса (Ису) и Мухаммеда[9 - Панова В. Ф., Вахтин Ю. Б. Жизнь Мухаммеда. – М.: Политиздат, 1990. С. 306–307.].

Относительно тесное проживание арабов с иудеями и христианами привело к тому, что ислам приобрел много общих черт с иудаизмом, как то: вера в единого Бога, Творца неба и земли – Аллаха[10 - Слово «Аллах» – арабский вариант произношения еврейского слова «Элохим».] и почитание общих пророков, таких как Авраам и Моисей (Муса). Что же касается общих черт ислама с христианством, то ислам почитает Иисуса (Ису), однако признает его не как Бога, а одним из выдающихся общих пророков. Поскольку ислам и иудаизм через Авраама имеют общее происхождение, между ними возникло и больше общих моментов, нежели с христианством. Так, ислам похож на иудаизм своим фундаментальным религиозным мировоззрением – верой в единого и незримого Бога и подчинения Его заповедям, структурой и практикой.

Согласно еврейской традиции, история иудаизма начинается с Завета (библейского) между Богом и Авраамом, который считается евреем. Тогда как Моисею (Мусе) было дано откровение – Тора (Таурат), которая считается словами Бога. При этом арабы находят, что с течением времени первоначальное откровение было изменено еврейскими переписчиками и проповедниками, и, согласно исламской вере, нынешняя Тора больше не является данным Моисею первоначальным божественным откровением. Тогда как Коран – это последнее, данное Мухаммеду откровение от Бога, является завершением предыдущих откровений. Поэтому Мухаммед не признает понимание Бога ни иудеями, ни христианами, а является основателем и центральной фигурой новой веры – ислама[11 - Ханифизм – религиозное движение в Аравии, которое предшествовало исламу, оказав на него существенное влияние. Ханифы проповедовали монотеизм и опирались на важные стороны иудаизма и христианства.].