Миссия. Эликсир

– Да, спасибо, – ответил он и сделал небольшой глоток из чашки.

Вкус и аромат чая был приятный и ненавязчивый, что понравилось Андрею – он не любил напитки с резким вкусом и приторным запахом. Хозяева меж тем налили чай в блюдца и, будто чета старообрядческих купцов, потягивали из них по глоточку, запивая предварительно положенную в рот ложечку мёда. Немного освоившись, Столяров положил себе на тарелку кусочек пирога, а когда за пару укусов проглотил тающий во рту шедевр кулинарного искусства, не удержался и, отбросив излишнюю скромность, положил ещё. По лицу хозяйки было видно, что ей приятно то, что её изделие понравилось гостю. Ели молча, получая наслаждение от пищи, и только после того, как насытились, Савченко сказал:

– Ну, что ж, Андрюша, теперь давай поговорим о наших делах. Я уже имею общее представление о тебе, может быть, ты хочешь что-нибудь рассказать из того, чего я не знаю? – На Столярова вновь был устремлён профессиональный пристальный взгляд прищуренных глаз.

Андрей не стал ничего скрывать о себе. Не спеша поведал о своей жизни, об Учителе, о том, как побывал в мире своих Предков. Хозяева слушали гостя не перебивая, лишь изредка немного лукаво переглядываясь между собой. За это время все выпили ещё не по одной чашке душистого чая вприкуску с мёдом. Когда Андрей окончил своё повествование, которое он, время от времени, прерывал, делая по глоточку из своей чашки, хозяйка поднялась из-за стола и занялась на кухне своими делами. Никодим, немного понаблюдав за действиями своей супруги и что-то обдумав, сказал:

– Ну, что ж, Андрюша, вижу, что всё то, о чём мне говорил Олег, действительно, правда. Я, честно говоря, поверил не всему, что он рассказывал, хотя и видел тебя до этого. Но, смотри ж ты, ничего не приукрасил старый разведчик, я бы сказал, что даже не досказал всего.

Савченко тихонько ухмыльнулся и по привычке пригладил ладонью ёжик своих коротких седых волос.

– Возможности у тебя, Андрюша, большие, только понимать ты должен, что и ответственность будет на тебе немаленькая. И ответственность не только за здоровье и жизнь пациента, а намного больше. Есть такое понятие, как карма. Слышал уже, наверное? – Никодим вопросительно взглянул на ученика.

Тема, которую он хотел затронуть, была довольно щекотливая, и нужно было понимать, насколько ученик подготовлен, чтобы не отбить ему в первый же день желание учиться лекарскому искусству. Столяров, по своему обыкновению, кивнул.

– Так вот, каждый целитель, как, впрочем, и любой медик, ходит, можно сказать, на грани добра и зла, только в официальной медицине этот вопрос даже не рассматривается. Сейчас поясню, – поспешил объяснить лекарь, уловив вопросительный взгляд собеседника. Вот смотри. Приходит к тебе пациент с больной рукой, не может он ей ничего делать. Ты ему, естественно, руку вылечил, это твоя работа, а он пошёл и этой рукой зарезал человека, по пьяной лавочке. Виноват убийца? Несомненно! А кто ему в этом помог? Кто руку вылечил? Вот то-то и оно. Запомни, настоящий целитель лечить не руку должен, а разум, который и привёл человека к болезни. Вылечишь разум, и тот сам запустит механизмы самоисцеления в теле больного. Тогда и рука болеть перестанет, и ничего плохого он этой рукой, впоследствии, не сделает.

Вот только люди-то этого и не понимают. Им с детства внушили, что если болит рука, то нужно лечить руку, болит нога – лечи ногу. Как, скажи, им объяснить, что они себе за пазуху своими мыслями и поступками столько кирпичей наложили, что от этой тяжести еле по земле ходят, и вместо того, чтобы кирпичи эти-то выбросить, облегчить Душу стало быть, они приходят и просят свои больные и уставшие ноги вылечить. Болят, говорят, ноги-то, ходить трудно. Лечи, говорят ноги, коль взялся. Так-то вот!

Савченко взял в рот немного мёда, не спеша рассосал его во рту и, прикрыв глаза, проглотил, после чего сделал пару глотков оставшегося в чашке чая.

– Я, Андрюша, – продолжил он, – с этой точки зрения, можно сказать, что не совсем правильно делаю, а иногда, может, и совсем неправильно, когда лечу всех подряд. Не могу, понимаешь, я людям отказать. Ты же видел, что у меня во дворе творится в приёмные дни? А многие ведь издалека приезжают, некоторые даже из-за границы. Вот, я вижу иногда – паршивенький ведь передо мной человечек стоит, подленькая душонка, и болячки-то у него из-за его скверного характера и скверных мыслей, а всё равно помогаю. Или вот, ты тогда товарища привозил, вижу, что человек хороший, да только губит его привычка вредная… Как он, кстати, поживает?

– Да, в общем-то, никак, умер он, убили его, – лицо Андрея стало печальным при воспоминании о Славке.

– Вот оно как бывает, – лекарь тоже погрустнел.

– Вы ведь правы были. За него кто-то взялся серьёзно, и без стороннего вмешательства дело, скорее всего, не обошлось. И ещё вы правы, что виной всему алкоголь. Если бы не выпил тогда, в роковой день, может и живой был бы.

– Да уж, сколько эта отрава хороших людей сгубила, но, опять же, насильно никто ж не заставляет, в рот не заливает, человек сам решает – пить или нет.

– Так я не совсем понял, – Андрей вернул направление разговора в прежнее русло, – как всё-таки быть, когда человек приходит на лечение, а ты видишь, что он, скажем так, не очень хороший?

– Здесь только тебе решать. Это у медиков клятва Гиппократа и прочее, а лично тебе никто на этот вопрос не ответит, а если и ответит, то это будет не твоё решение, а того, другого человека. Карма, она штука очень сложная, как и куда она повернёт после твоих действий, одному Богу известно. Скажу только одно, что слушать нужно своё сердце. Ежели ты с чистой душой, от всего сердца, помогаешь, без оглядки на то, сколько на этом заработаешь, то, думаю, и карма тебе ничего плохого не принесёт. Опять же, если видишь, что человек не сидит на информационном наркотике, который из себя представляют современные СМИ, если он ещё способен адекватно воспринимать информацию, то всегда старайся обращаться к его разуму. Дай такие знания, которые помогут ему в дальнейшем не только обходиться без врачей, но, возможно, и всю его жизнь изменят в лучшую сторону. Мы ведь не ради денег работаем, а ради здоровья людей и, как следствие, здоровья всей нашей планеты в целом, и разум здесь играет более важную роль, чем само физическое здоровье. Ну что, я тебя ещё не разочаровал в твоём выборе?

Савченко хитро улыбнулся. Андрей покачал головой.

– Нет, – уверенно ответил он лекарю, подняв на него глаза.

– Вот и хорошо. Тогда оставим высшие материи и давай поговорим о более приземлённых вещах. Я так понимаю, ты знаком с расположением внутренних органов и их функциями?

– Расположение знаю хорошо, а вот функции, так, в общих чертах.

– Ясно. Поэтому с этого и начнёшь своё обучение. Нужно очень хорошо представлять, как каждый орган работает, как связан с другими органами, какие нарушения в работе могут быть. Для этого возьмёшь у меня книги по анатомии и физиологии и тщательно всё изучишь. Что будет непонятно, я объясню. Но только это ещё не всё. Когда хорошо проштудируешь то, что написано в книгах, тогда я тебе расскажу о том, что в них не написано. Очень многого современная медицина не знает, а самое печальное, что и не хочет знать. А ведь сколько опыта накоплено у народных целителей за прошедшие века. Его бы, по-хорошему, внедрять заново нужно, да только кто ж на себя такую ответственность возьмёт? Сколько толковых медиков откровенно верят, что таблетками можно вылечить человека. Таким, конечно, простительно, они чистосердечно ошибаются, хотя пациентам от такого рода заблуждения не легче. Непростительно тем, кто, практически, заставляет людей приобретать дорогие препараты, хотя сам в них даже не верит. Как говорят американцы: «Это просто бизнес и ничего личного».

Ух ты, – спохватился вдруг Савченко, взглянув на большие настенные часы, – засиделись мы с тобой однако, давай-ка я тебе покажу твою комнату, и отдыхай. Книги, которые тебе обещал, я занесу. Ну, пошли.

Никодим встал, а за ним и Андрей. От долгого сидения он и не заметил, что правая нога замлела. Теперь, резко поднявшись, Столяров чуть было не упал обратно на табурет. Лекарь понял, что с гостем произошло, но, улыбнувшись лишь краешками губ, пошёл к выходу из комнаты. Андрей, слегка прихрамывая, пошёл следом, захватив оставленную у стены сумку с вещами.

Комнат для гостей оказалось две. В одной из них и поселился новоиспечённый ученик лекаря.

* * *

Понаблюдав ещё немного через окно за ожидающими своей очереди людьми, Столяров отошёл от окна. Он вновь взял в руки книгу, которую, перед тем как погрузиться в воспоминания о недалёком прошлом, читал и вдруг, будто что-то вспомнив, вновь решил взглянуть на пациентов Никодима. Он посмотрел на тех, кто стоял во дворе. На первый взгляд ничего не изменилось: всё те же люди, всё так же беседуют, но… Андрей понял, в чём дело – не хватало одной женщины, которая была среди присутствующих ещё, буквально, несколько минут назад. Он вышел в коридор и заглянул в комнату, где дожидались ближние по очереди люди. Услышав звук открывающейся двери, все присутствующие, кто с любопытством, кто безразлично, взглянули на него. Женщина в тёмной куртке и джинсах, на которую Андрей подсознательно обратил внимание, когда она была ещё на улице, теперь стояла возле стены, опустив голову вниз. Казалось, что ей одной было неинтересно, кто заглядывает в дверь, так как она даже не пошевелилась при появлении постороннего человека. Бросив на неё свой быстрый сканирующий взгляд, Столяров тихонько прикрыл дверь и, постояв немного в нерешительности, вновь её открыл и уверенно направился к кабинету Никодима.

– Молодой человек, – тут же раздался женский голос из угла комнаты, – куда это вы, здесь же очередь, наверно?

Послышался приглушённый недовольный ропот присутствующих в поиещении людей. В это время отворилась дверь в кабинет, выпуская пациента. Услышав возмущённые возгласы, из неё выглянул и сам лекарь. Поняв в чём, а точнее в ком, причина шума, он вопросительно взглянул на Андрея.

– Я на минутку, Никодим Георгиевич, – сказал тот и быстро вошёл в комнату.

– Товарищи, успокойтесь, это не пациент, это мой помощник, – успокоил возмущённых ожидающих Никодим.

Гомон сразу утих. Лекарь аккуратно прикрыл дверь перед пытавшимся войти очередным пациентом, сделав знак рукой, чтобы тот ещё немного подождал, и вновь вопросительно взглянул на Столярова.

– Ну, что у тебя? – спросил он, и в голосе явно послышались интонации нетерпения и недовольства.

– Понимаете, в чём дело, у женщины, которая сейчас стоит у стены в комнате ожидания, онкология в ранней стадии.

– С чего ты это взял? – теперь в голосе лекаря Андрей услышал недоверие.

– Может быть вам рассказывал Олег Витальевич, что я у него обнаружил новообразование и посоветовал обратиться в больницу.

– Да, что-то слышал.

– Так вот, у этой женщины я вижу почти тоже самое, только у неё проблема в области малого таза, видимо, что-то по-женски. Более точно я пока не могу сказать.

– Ты уверен? – голос Никодима стал мягче, но он пока ещё не был убеждён в правоте своего ученика.

– Когда я это в первый раз увидел у Олега Витальевича, то ещё не понимал того, что именно я вижу, но сейчас я абсолютно уверен. Не могу сказать, как я это вижу, так как ещё сам не понимаю всего.

– Хорошо, Андрюша, спасибо. Иди, а то очередь опять возмущаться начнёт.

Вернувшись в свою комнату, Столяров с приятным чувством выполненного долга ещё раз бросил рассеянный взгляд на усилившийся за окном дождь, на хмурых людей, ожидающих своей очереди, и вновь углубился в чтение. Он понимал – насколько важно усвоить все те знания, изложенные в учебнике, чтобы качественно и профессионально уметь помогать людям.

Глава 2

– А знаешь, ты оказался прав, – Савченко откусил кусочек ещё тёплой ватрушки и запил глотком какао, заваренном его супругой на домашнем молоке, – вчера приходила твоя протеже, ну, та, что три дня назад была у меня на приёме, и ты сказал тогда, что у неё онкология.

Андрей кивнул в знак того, что помнит эту женщину и тоже принялся за свою порцию завтрака. Долго рассиживаться за столом его новый учитель не давал. Ели всегда не торопясь, но по окончании трапезы сразу расходились по своим делам: Никодим шёл в кабинет, где начинал приём, а Столяров – к себе в комнату, где зубрил всё те же две книги по анатомии и физиологии человека.

– Так вот, – продолжал разговор Савченко, – она ведь приходила ко мне совсем по другому поводу. То, на что ты обратил внимание, её вообще не беспокоило. У неё головные боли были. Пошла в больницу, там ей сделали УЗИ. Назначили лекарства, а она барышня решительная, не стала тратить деньги на химию, а прямиком ко мне, кто-то из знакомых ей адресок дал. Честно говоря, я тоже ничего особенного не нашёл. Видел, конечно, что есть небольшой блок на энергетическом канале, живот немного напряжённый, но такое у каждого второго встречается… Так что про онкологию, конечно, и не подумал бы, если бы ты тогда не сказал. Я поработал с ней немного и по энергетике и с физическим телом. Улучшил некоторые вещи. Когда головная боль у неё прошла, и ей полегче стало, посоветовал обратиться к профессору Гольдштейну, у которого твой бывший шеф обследовался и курс лечения проходил. Так ты знаешь, если бы она не сказала, что я её направил, Яшка бы её выставил за дверь. Ну представь, у женщины спрашивают, что её беспокоит, она говорит, что голова, а обследование органов малого таза хочет сделать.

Рассказчик засмеялся и, доев ватрушку, потянул с блюда ещё одну. Андрей тоже улыбнулся, вспомнив старый анекдот про то, как пациент с больной головой пришёл в больницу. Когда у него спросили, что у него болит. Тот говорит, что голова, тогда доктор задаёт другой вопрос: «А почему повязка на ноге?», на что больной отвечает: «Сползла».

– Ага, – прожевав, продолжил Никодим свой рассказ, – получилось у неё всё в точности, как и с Олегом. Сделали ей МРТ, всё, вроде бы, в норме, но Яшка-то знает, что я просто так человека гонять к нему не буду. Присмотрелся и нашёл только-только появившиеся признаки новообразования. Звонил мне вчера, спрашивал, каким это я образом смог определить то, что на снимке не разглядеть. Я про тебя не стал говорить, лишь намекнул на то, что мы с ним можем сотрудничать, на что он мне любезно отказал, намекнув, что нечего нам деревенщине соваться в их городские дела.

Андрей удивлённо взглянул на наставника.