Пушкин, кружка, два ствола

– Кажется, вы окончили Санкт-Петербургский государственный университет? – Ирина Сергеевна до краев наполнила чашки кипятком. По кабинету поплыл химозный аромат питайи.

– Именно так. Санкт-Петербургский университет, – Дина взяла из коробки вторую конфету. – Но по специальности работала мало.

– Это ничего… Это поправимо. Было бы желание, а опыт наработать всегда можно. У нас, в провинции, всегда дефицит квалифицированных кадров, – сдвинув в сторону висящую на подлокотнике вязаную шаль, Ирина Сергеевна грузно опустилась в кресло. – Не жалеете, что оставили Питер?

– Не о чем там жалеть.

– Ну да, ну да… – Ирина Сергеевна тоже взяла конфету, раскусила – и мечтательно прикрыла глаза. – Насколько я поняла, у вас были личные обстоятельства?

– Да. Очень неприятный развод.

– Простите за навязчивость, но вы будете работать с детьми, поэтому хотелось бы…

– Ничего страшного. Я все понимаю,– глубоко вдохнув, Дина приготовилась излагать тщательно отработанную легенду. – Муж изменил, мы разошлись, квартира была записана на свекровь.

– А цены на аренду в Питере для обычной учительницы высоковаты, – понятливо закивала Ирина Сергеевна. – Ничего страшного. Мы вам и квартиру дадим, и дровишек выпишем, и с ремонтом поможем, если вдруг что-то понадобится. Приходите, рассказывайте – я все организую.

– Спасибо. Вы очень меня выручили с этой работой.

– Ну что вы. Это я вас должна благодарить. Все лето человека на должность библиотекаря искали – и никого. Ни одного человека. А тут вдруг аж целая выпускница университета. Еще и на дополнительную нагрузку согласна.

– Кажется, это какой-то литературный кружок?

– Да. Мария Степановна и русский преподает, и обществознание, и историю. А лет ей, между прочим… – Ирина Сергеевна прервалась, что-то подсчитывая на пальцах. – Восьмой десяток пошел. Мария Степановна еще тетку мою учила. Ну куда ей в таком возрасте внеклассные нагрузки? Поэтому вот, будем просить вас. Два раза в неделю, для младших и для старших классов. Я дам вам программу – там ничего сложного, просто беседы о классике, детишки у нас славные, отзывчивые, обижать не будут… – воровато стрельнув глазами в сторону, Ирина Сергеевна тут же заулыбалась и подтолкнула к Дине коробку. – Да вы кушайте, кушайте конфетки! А я пока ключи из сейфа заберу. Поедете новую квартиру смотреть.

Дерматиновая дверь ощерилась на Дину широким оскалом разреза. Из-под черной обивки торчали пыльные клочки ватина. С трудом повернув ключ, Дина шагнула в темный коридор и глубоко, через рот выдохнула. В густом застоявшемся воздухе отчетливо ощущался аромат прогорклого жира, валокордина и кошачьей мочи. Не то чтобы Дина всерьез верила, что получит новенькую студию с панорамными окнами, но это…

– …Твою ж мать.

С тяжелым металлическим лязгом опустив на пол сумку, Дина развернулась и двумя ладонями зашарила по стенам. Выключатель обнаружился около вешалки, в трех шагах от двери. Мысленно пожелав неведомому проектировщику всего самого наилучшего и больших успехов в интимной жизни, Дина включила наконец свет. Узкий, как прямая кишка, коридор, убегал вперед – в черные недра квартиры. Не разуваясь, Дина пошла вперед, включая по пути следования свет. Гостиная с чешским сервантом и неизбежным диваном. Крохотная кухонька. И спальня. Подозрительно пнув ботинком дешевенькую, но совершенно новую двуспалку, Дина понимающе хмыкнула.

Либо местные власти истово заботятся о личной жизни педагогического состава – либо бабка, обитавшая в этой квартире, умерла в старой кровати, безнадежно попортив ее в процессе. Или после процесса – тоже рабочий вариант. Если бы кто-то предложил ставку, Дина не задумываясь поставила бы на бабку.

Запихав увесистый короб с огнестрелом под кровать, Дина развесила в шкафу вещи. Строгие юбки ниже колена и светлые, как слеза пионера, блузки казались чужими – словно их сняли с другой, незнакомой и неприятной женщины.

Последними в шкаф отправились туфли на низком устойчивом каблуке. Разумный компромисс между протокольными лодочками и совершенно непротокольными кроссовками.

Если бы школе вакантной была должность учителя физкультуры… С другой стороны – в школе могла быть вакантной должность завхоза. А единственная хозяйственная вещь, которую освоила к тридцати годам Дина Белоцкая – качественно и сноровисто обтесывать колья.

Очень полезный навык.

Хоть против шайки упырей, хоть против комиссии из области.

На улице уже вечерело. Тусклое осеннее солнце стремительно катилось к горизонту, и темные тени медленно выползали из-под деревьев. Сунув в один карман куртки тяжелый противоударный фонарь, во второй – серебряный нож, Дина быстро вбила в поисковик: «Великая Россошь кладбище». Смартфон немного подумал, радостно мигнул, и по зеленому полю карты побежала синяя нитка маршрута. И оказалась она на удивление короткой. Россошанское кладбище располагалась чуть в стороне от той дороги, по которой Дина въехала в село. Разница в один поворот. Наверное, в этом был какой-то глубокий символизм. А может, и не было. В принципе, пофиг. Главное, что ехать недалеко.

Удобно, когда работа близко от дома.

Траву на кладбище не косили давно, и памятники стояли по пояс в зеленых волнах. Далеко вверху шуршали высушенной за лето хвоей сосны, рождая холодный, шепчущий звук. Шепот заполнял пространство, пропитывал его, как вода – губку, накатывался волнами с порывами ветра. Дина неспешно шла вдоль рядов могил, разглядывая таблички. Умер в девяносто восьмом. Умер в восемьдесят третьем. Умер в шестьдесят шестом. Со старых памятников равнодушно глядели на Дину пыльные, выцветшие лица. Иногда попадались могилки посвежее – двухлетней, трехлетней давности. Гладенькие, еще не утратившие блеска памятники казались неприлично роскошными в окружении потрескавшихся, рассыпающихся плит из фальшивого мрамора. Но даже эти гранитные щеголи были слишком старыми. Дина искала свежие могилы.

Первые обескровленные трупы начали находить в июле. Возможно, до этого вурдалак был в не в кондиции и заканчивал трансформацию – а значит, накинем еще месяцок. Получается, приблизительная дата смерти – май или июнь.

Таких обнаружилось на кладбище всего три. Гольцов Юрий Михайлович, тридцать восьмого года рождения, Тарновская Тамара Васильевна пятьдесят четвертого и Любовецкая Анжела Дмитриевна семьдесят девятого.

К последней могилке Дина присматривалась дольше всего. Нашарив в кармане сигареты, медленно прикурила, выпуская бледный дым в наливающееся темной ночной синевой небо. Полноватая, но очень миловидная блондинка глядела на нее с фотографии оценивающим взглядом. В надвигающихся сумерках густо накрашенный рот казался перепачканным кровью.

Если включить воображение, если представить, как она улыбается, кокетливо взмахивает ресницами и томно вздыхает… Такая вполне может понравиться.

Заметив на пустынной дороге милую пухленькую блондинку, одинокий водитель запросто пригласит ее в машину. Немножечко пофлирует. Купит в ближайшей «Пятере» бутылку вина. И повезет к себе, в холостяцкое гнездышко.

Сам отопрет в дверь – и сам впустит в дом. А утром родственники найдут его обескровленное тело без видимых признаков насильственной смерти.

Похоже, командировка в Россошь будет рекордно короткой. К огромному огорчению Ирины Сергеевны – и к счастью для россошанских школьников. Никто не заслуживает пытки литературным кружком. Ни Гитлер, ни Кортес, ни Тед Банди. Никто.

Глава 2. Немного административной романтики

Дружный педагогический коллектив школы №1 встретил новенькую с настороженным любопытством. Математичка Ольга Николаевна, она же преподаватель компьютерной грамотности, она же – внезапно – учитель рисования, проявила некоторую ревность – то ли профессиональную, то ли личную. Наставив на Дину серые, как металл двустволки, глаза, Ольга Николаевна начала стремительный обстрел вопросами: а какой опыт, а где преподавала, а почему оставила хлебный Питер, променяв его на провинцию? Но Мария Степановна, вовремя заметив неладное, бросилась на помощь соратнице по гуманитарному цеху.

– Ну Оленька Николаевна, ну что же вы! Пусть девочка сначала привыкнет, освоится… Проходите, Диночка, проходите, я тут печеньице припасла.

Под ласковое воркование Марии Степановны Дина устроилась в старом потрепанном кресле, взяла из вазочки густо присыпанное сахаром домашнее печенье и затаилась. Позабыв на время о новенькой, педагогический коллектив рухнул в пучину текущих проблем. Минобр прислал для заполнения новый отчет, но не прислал объяснений, что же он хочет в этом отчете видеть. В туалете сам собой раскололся унитаз, и нужно было срочно изыскивать средства для покупки нового. Девятый класс под предводительством некоего Маркушева сбежал с последнего урока и оккупировал игровую площадку в детском саду, вступив в конфликт с воспитательницами. Фраппированные воспитательницы позвонили директору и крайне негативно отозвались о воспитательном процессе, протекающем в школе номер один.

– Что делать будем? – Ираида Ивановна, директор, нервным движением поправила вытравленный добела жесткий локон.

– С Маркушевым? – безнадежно переспросила Ольга Николаевна.

– Да с Маркушевым ничего не сделать уже. С воспитательницами! Танька мне уже третий раз звонит, отчитывает, как девочку. Можно подумать, наши олухи с корнями там эти грибки паршивые выкорчевали. Покатались на карусельках, полаялись немного да и ушли. А Танька мне теперь мозги чайной ложечкой вычерпывает.

– Может, краску ей подарить? – задумчиво протянула худенькая женщина в серой водолазке. Вроде бы учительница истории. Или географии – лица и имена в голове у Дины уже безнадежно перемешались. – Хорошая краска, бежевая такая. У меня с летнего ремонта осталась парочка банок.

– Еще чего! Знаете, сколько я от родителей за эту краску выслушала?! – тут же взвилась Ираида Ивановна. – Всего сотка в месяц – а скандалов было, как будто я последнюю корку хлеба в голодный год забираю.

– Да-да, не надо краску, – вступила учительница английского. – Я третий год прошу парты в седьмом кабинете перекрасить.

– А вы, Нина Петровна, могли бы и сами краску купить! – поджала губы женщина в серой водолазке. – Вы же находите время для репетиторства? Вот и для школы приложите некоторые усилия.

– Чем я занимаюсь в свободное время – сугубо мое личное дело!

– Вот и занимайтесь личным! А в общественный карман руку не суйте!

– Не надо завидовать, Светлана Михайловна, не надо завидовать! Я же не виновата, что дети хотят заниматься английским. География, увы, не самый полезный предмет…

– Да просто я весь материал на уроках рассказываю! А не посылаю детей в учебники!

– О да. Ваши дети действительно очень давно не открывали учебники…

– Коллеги, пожалуйста, успокойтесь! – вскинула пухлые ладони директор. – Светлана Михайловна, Нина Петровна, ну зачем вы так! Это всего лишь краска.

– Дело не в краске! Дело в принципах!