Иллюзионист. Иногда искусство заставляет идти на преступление, а иногда преступление – это искусство…

Грановский вспомнил, что так и не успел задать вопрос, прерванный вбежавшим в комнату Зверевым, в глазах которого блистала безосновательная радость. Со временем привыкнет.

Портрет. Отчего-то Грановскому вспомнился портрет Суровкина, мельком виденный на стене в гостиной. Снова кашель. И дождь за окном. И эти тени с отрезанными руками. Их лица уперлись в воспаленный мозг Грановского, подобно железному протезу. В ушах зазвенело противное цоканье по паркетному полу.

– Я тебя достану, сволочь, – вслух сказал майор невидимому извергу.

За окном сквозь шум дождя словно послышался чей-то презрительный смешок.

Темное, скрытое мокрой пеленой чувство одолевало Грановского. В последние два дня он определенно что-то видел, слышал, заметил, вспомнил, но снова запамятовал. Но что-то было. Нечто чрезвычайно важное прилипло клейкой лентой к изнанке его подсознания. И если удастся дотянуться до него кончиками мысленных пальцев, отодрать и разглядеть получше, это позволит ему сдержать данное себе слово. Достать.

Он залез на Яндекс и стал искать. Подарок жене. Уже почти бывшей.

8

Раздался нерешительный стук в дверь. Грановский кашлянул, прежде чем откликнуться рассеянным голосом.

– Войдите!

– День добрый. Моя фамилия – Ермолаев. Вадим Ермолаев.

Грановский вздрогнул и уставился на вошедшего в кабинет высокого мужчину в кепке с логотипом охранного предприятия «Northern Security».

– Ну и где же мы прятались, гражданин?

– В отельчике. С почасовой оплатой. Я туда баб часто вожу. Знакомлюсь через «ВэКа» или в «Тиндере». А с Инной по работе… Она в отделе сервиса у нас… была. Ну и стали… видеться. Говорила, муженек у нее слабоват по ЭТОЙ части. В том же отеле ее… того, что и других. Регистрировался давно, еще до того, как ввели новые правила с паспортами. Меня там в лицо знают. Вот и взял номер по-тихому. После того как…

– И трубочку не снимали, – заметил Грановский.

– Н-да.

Зверев молча слушал, сидя за вторым столом и разглядывая Ермолаева поверх монитора.

– Ну и?

– Так что сказать? Было у нас с Иннусей. Встречались периодически. Как раз возле Удельного парка. Кто же знал-то. Ну а как я узнал про убийство, страх меня одолел, гражданин нач… Я ж почти там Инну дожидался, где и нашли ее. Ну и решили бы, что это я ее убил.

– А вас и так видели. Опознали по фото.

– Кто? – удивился Ермолаев. – Муженек за ней следил, что ли? Так, может, он и… Я слышал там, за деревьями, шум, крики, стоять, мол, остановитесь, гражданин, ну, думаю, пронесло. А потом вечер, ночь, ни хрена. Понял, что не взяли никого. Иначе бы в интернете затрубили тут же.

– Неважно кто. Про других слыхали, надеюсь?

– Ну, а то! В телеге каждую неделю читаю новости. Но я не придавал значения, если честно. А получилось вон как. Ну и вы заявились. Мама позвонила сразу же. Я на дачу хотел сперва, но там соседи живут круглый год, у них видеокамера. Тут же бы спалили, если…

– …Если розыск.

Ермолаев кивнул.

– Вот и решил прийти, пока не начали мою морду в новостях показывать.

– Непременно начали бы. Ну, в общем, придется нам вас проверить как следует. Но хорошо, что сами пришли хотя бы. Возьмем показания как положено.

– Да уж берите. Потом могу идти?

Грановский монотонно постукивал авторучкой по столу.

– Нет.

Вскоре за растерянным Ермолаевым закрылась дверь.

– Задержим. – Грановский заметил, что Зверев хмурится. – Ты чего, Миш?

– Да нет, так. Ошибся я, по ходу, но это неважно. К делу отношения не имеет. По поводу того портрета, который мы видели у Котовой. На котором Суровкин нарисован…

– Опять за свое? Иди лучше принеси кофе, – перебил его Грановский.

9

– Раз уж тебе так дался этот портрет, будешь любоваться. А я пока поговорю, – язвительно заметил Грановский, когда они со Зверевым поднимались в квартиру № 4 седьмого дома по Серебрякову переулку.

Светлана Котова открыла дверь почти с тем же обреченным лицом, а в гостиной их поджидал прежний, полный хищной неприязни, взгляд Кирилла Суровкина.

– Вы не работаете, что ли? – с иронией спросил его Зверев.

– А вам какое дело? – прошипел Кирилл, с грохотом отбросив смартфон на скатерть. – Собственно, как и вы! Убийцу моей Иры уже черт-те сколько времени найти не можете!

– Кирюша мне очень помогает. Продукты приносит. Готовит. Хороший мальчик, – заступилась тихим голосом Котова.

Суровкин кивнул в знак согласия с данной ему оценкой.

– А Ира знала, что вы провели восемь месяцев в дурке за избиение одноклассницы? – Грановский посмотрел на него в упор.

Кирилл замер, словно позировал для нового портрета.

– Кирюша… что они… – Котова не договорила.

– Видимо, вы забыли упомянуть об этом.

– А какое ваше дело? Это давно было! – начал Кирилл, но голос его дрожал.

– Светлана Павловна, припомните еще раз, когда он пришел к вам в вечер убийства Ирины? Ничего странного не было?

– Поздно он пришел. Попросил сказать другое, – стылым голосом ответила женщина.

– Сам же ляпнул лишнее. Призвал вас подтвердить. «Правильно я помню?»

– И в вечер недавнего убийства куртка была мокрая насквозь. Долго шатался под дождем.

– Я… никак… не… – залепетала женщина, пятясь к двери.