Амир Икам. Третья книга романа «Икам – легенда легиона»

Обескураженный отказом, хозяин предложил, наконец, отведать варево, приготовленное для гостя в закопчённом котелке. Варево напоминало комбинацию овощного рагу с перловой кашей, приправленной кусочками мяса. Было похоже, что для трапезы нашего героя хозяин разогрел остатки вчерашнего ужина, добавив в него воды. Это изысканное блюдо было предложено в глубокой глиняной миске. На плоской тарелке был также подан ворох зелёного лука и чеснока. Роскошь трапезы подчеркивала солонка с солью, поставленная на кожаный диск, лежащий на глиняном помосте под навесом и заменявший скатерть. Если учесть, поданные ранее, финики с хлебом и вино с водой, то приходилось признать, что гостей здесь угощали на славу. И даже отсутствие столовых приборов не могло обескуражить нашего бывалого путешественника. Ловко используя кусочки хлеба и собственные пальцы, он быстро расправился с предложенной едой. Удивлённо обеспокоенные взгляды хозяина, насторожили его и подтолкнули к решению, больше здесь не задерживаться.

Узнав об уходе гостя, гостеприимный хозяин, с явным облегчением, деланно посетовал, что не смог помочь подобрать ему достойный транспорт. Еще раз убедившись, что наш путешественник не нуждается в хорошей женщине, трактирщик, словно вспомнив что-то, указал на тёмный силуэт деревни, виднеющийся на противоположных склонах холмов, окружающих долину. С подкупающей уверенностью, он заявил, что его женщину нужно искать только там. И если его дорогой гость поторопится, то до захода солнца, сможет уже быть в деревне. Хозяин даже сказал, как называется эта деревня, хотя Икам даже не потрудился запомнить это название. Он, почему-то, проникся доверием к словам хозяина постоялого двора и широким шагом направился в указанном направлении.

Пересекая долину, наш неутомимый путешественник понял, что двигаться по ней можно только по проторенным дорогам. Всю долину в разных направлениях пересекали довольно глубокие овраги, заросшие колючим кустарником. Всякая попытка сократить путь, приводила к крутым склонам очередного оврага, и принуждала снова возвращаться на прежнюю дорогу. Руководствуясь полученным опытом, наш герой резво двинулся по тропе-дороге, петляющей по долине. Когда солнце начало клониться к закату, за поворотом уже показались дома окраины деревни.

Подойдя ближе, Икам понял, что деревня давно уже является нежилой. Она встретила его гнетущей тишиной запустения. Только зловещие крики каких-то птиц, доносились из-за её стен. Приближающаяся ночь, заставила задуматься о ночлеге. Размышляя о возникшей ситуации, наш путешественник безбоязненно направился по нешироким улицам, намереваясь пересечь деревню и, по возможности, подобрать себе безопасное место для ночлега. В это же время он мучительно размышлял, почему его так негостеприимно встречают местные жители? Что он делает не так, как положено? В чем его ошибки в поведении?

Размышляя над этими вопросами, Икам пересек деревню и вышел на её окраину. Тут путь ему преградил овраг с отвесными стенами. Начавшиеся сумерки не помешали Икаму рассмотреть на дне оврага белеющие кости. Ругая себя последними словами, наш доверчивый герой догадался, что он уже недавно был здесь, только с другой стороны оврага, превращенного кем-то в массовое захоронение. Провести ночь вблизи с могильником, показалось ему слишком экстремальным приключением. Поэтому, наш путник торопливо двинулся в обратном направлении, дав себе слово потратить весь следующий день для того, чтобы вернуться на постоялый двор и, вместе с шутником-трактирщиком, посмеяться над его забавной шуткой. Идя по узким улочкам, он дал волю своей фантазии, и рисовал в своём воображении картины предстоящей встречи одну, кровожаднее другой.

Выйдя за стены мертвой деревни, в темноте он не стал долго выбирать себе место для ночлега и, разведя костер, расположился на ночь. Доев последние консервы и потратив последний пакетик кофе на ужин, положившись на пословицу «Утро вечера мудренее» и уверенный, что в этой безлюдной местности ему ничего не угрожает, наш, немного расстроенный знакомый, безмятежно уснул, завернувшись в плащ.

* * *

Пробуждение Икама было ужасным. Почувствовав чье-то прикосновение к себе, он попытался вскочить на ноги, но понял, что ноги у него спутаны веревкой. Упав на землю, он очутился под несколькими нападавшими, которые сноровисто вязали ему руки, сопя от напряжения. Отчаянное сопротивление оказалось безрезультатным, и вскоре, наш герой оказался стоящим на коленях, со связанными руками и ногами за спиной, так, что пятки касались ладоней.

Кипя от злости, наш герой сгорал от стыда, за своё беспомощное положение, в которое он попал из-за своей глупой беспечности. Но, чтобы не доставлять своим врагам радости, он, всеми силами, пытался сохранять нарочито спокойное выражение лица.

Не имея возможности двигаться, он осмотрелся по сторонам. Начавшийся рассвет помог ему разглядеть напавших на него. По его оценке, их было около десятка. Одеты они были в грязные полотняные рубища, подпоясанные веревками. Длинные, спутанные, черные волосы придавали им живописный, хотя и, несколько, диковатый вид. Было видно, что их лица не знакомы с бритвой. У молодых парней, а таких было большинство, на лице была, только начавшаяся пробиваться, растительность в виде небольших кучерявых бородок и небольших усов. У мужчин постарше густые бороды носили следы ухода большими овечьими ножницами. Обуты они были в сандалии всех видов: от самых легких и простых до тяжелых, подбитых железом, похожих на армейские римские «калиги». Все были вооружены разнокалиберными мечами и кинжалами, копьями и дротиками, разной длины. У многих были колчаны с луками и стрелами. Неподалёку были видны оседланные приземистые кони и одногорбые верблюды. Не обращая внимание на пленника, разбойники, вытряхнув из мешка его нехитрое имущество, громко переговариваясь, радостно делили между собой свою добычу. Вскоре перед ним появился, судя по всему, главарь этой банды. Крепкий, стройный мужчина лет тридцати, с аккуратно подстриженной бородкой, он излучал уверенность в себе и привычку повелевать. Его длинные волосы выбивались из-под полукруглого шлема, обвязанного черной тряпкой. На нем был пластинчатый доспех, надетый поверх кольчуги.

– Ну, что, ромей, можешь сообщить мне, что-нибудь интересное? Или сразу помолишься перед смертью?

– Не о чем, мне с тобой разговаривать.

Икам старательно подбирал слова. Из разговоров захвативших его воинов, он понял, что может говорить с ними на одном языке, отметив различия в двух родственных диалектах языка, на котором они общались. Его охватило безразличие к собственной судьбе. Он начал готовиться к смерти, надеясь, что обойдется без пыток.

Внимательно посмотрев в лицо Икаму светлыми, холодными глазами, главарь, усмехнувшись, бросил

– Тогда, не будем терять, зря время. Молись в последний раз, ромей.

И тут наш знакомый понял, что несмотря на всю трагичность ситуации, он оказался в ещё более щекотливом положении, чем могло показаться. Он, со всей очевидностью осознал, что не умеет молиться и не знает ни одной молитвы до конца. Да и не задумывался он, никогда о вере. Его классическое атеистическое образование, уже однажды сыграло с ним злую шутку во время его последнего путешествия, когда он наломал дров, не разобравшись в ситуации, в которой оказался. Теперь, прощаясь с жизнью, ему пришлось срочно решать вопрос о его религиозной принадлежности. В душе он, по-прежнему, считал себя атеистом. Но, в падающем самолёте, как известно, атеистов нет. И сейчас ему нужно было, срочно определиться с выбором. Его слишком тесное знакомство с древнееврейской историей, не позволяло ему, честно назвать себя иудеем. Ни одной христианской молитвы на языке, понятном разбойникам, он не знал и даже не слышал никогда. А ему хотелось бы, чтобы они слышали и поняли, что он именно молится, а не молит о пощаде.

И тут ему на помощь пришла особенность его памяти, вспоминать, извлекая из своих хранилищ, казалось бы, давно забытые слова, вещи и факты. Он тут вспомнил своего деда.

Родившийся в последний год девятнадцатого века, дед получил образование в «начальной туземной мусульманской школе» одного из городов Туркестана. Полученных там знаний, ему с лихвой хватило, чтобы до конца своих дней, уметь читать молитвы, написанные на арабском языке. По этой причине, знакомые и соседи, всегда были рады видеть его почётным гостем на любом семейном торжестве. Дед, как и его слушатели, не мог говорить и не понимал ни слова по-арабски. Но это никогда не мешало ему, произносить слова молитвы «на языке Пророка». Икам словно услышал негромкий голос, нараспев читающий слова, обращенные к Богу. Только сейчас, сопоставив услышанное со своими знаниями, Икам вдруг осознал, что он понимает эти слова и знает, о чем идет речь. Поблагодарив в душе деда за помощь, наш герой решил уйти из жизни достойно. Нисколько не заботясь о том, что подумают о нем присутствующие, он внимательно посмотрел на небо. Знаний, полученных в школе, хватило на то, чтобы определить направление на юго-запад, где и должна была находиться в настоящее время, Мекка, священный город для мусульман и, значит, и для его деда.

Повернувшись лицом в эту сторону, Икам закрыл глаза и громко произнес

– Аллах акбар!

Затем нараспев, копируя слова и произношение своего любимого деда, наш герой старательно произнес слова единственной молитвы, которую смог вспомнить в этот миг. Открыв глаза, он спокойно произнёс

– Повторять не стану, чтобы вы не подумали, что я тяну время. Я готов. Аллах акбар!

Следя за тем, чтобы не дрогнуло лицо, он посмотрел на небо и почувствовал, как за спиной к нему кто-то подошел и склонился над ним.

Глава вторая

– Ну, чего же ты, брат, сразу не сказал, что ты свой?

Удавленный Икам почувствовал, что ему развязывают руки и ноги. Видимо веревка здесь имела слишком большую ценность, чтобы просто разрезать её ножом. Время, которое его рачительный освободитель затратил на то, чтобы окончательно избавить от пут нашего героя, понадобилось тому для того, чтобы прийти в себя. Отношение же, окружающих бандитов к недавнему пленнику, изменилось с безразлично-враждебного на восторженно-приветливое.

Вожак, стоя перед поднявшимся Икамом вопросительно произнес

– Так ты мусульманин? Нету Бога…

– Свидетельствую, что нету Бога, кроме Аллаха и Мухаммад Пророк его, – закончил, знакомую с детства, фразу наш изумлённый герой.

Довольный воин раскрыл перед собой ладонь. Рука нашего друга, заученно прореагировала на этот, знакомый ему с детства жест. Не успел он сообразить, как его ладонь сверху хлопнула по раскрытой ладони собеседника. К удивлению, тот, словно только этого и ждал. Он обнял Икама и похлопал его ладонью по спине.

– Я Даррар ибн аль-Азвар, командир этого славного отряда шахидов. Трактирщик, сказал нам, что в долине бродит лазутчик ромеев, прикидывающийся дезертиром. Он заметил, что этот закоренелый еретик, даже не стал молиться перед едой. Теперь я понимаю, почему ты так себя вел. Надеюсь, ты объяснишь мне, почему у тебя такой странный вид, брат? И как твоё имя?

От дальнейших немедленных расспросов нашего изумленного путешественника, спасло только желание всех воинов отряда, поприветствовать своего нового товарища. Каждый посчитал своим долгом, подойти к Икаму и, хлопнув по подставленной ладони, назвать себя и обнять его.

Первый подошедший, встал рядом с нашим героем и раскрыв его мешок, стал складывать в него все вещи, которые его новые знакомые поспешили вернуть их владельцу.

После окончания знакомства, Даррар ибн аль-Азвар. пригласил Икама к продолжению разговора.

– Я Икам. А имя моего отца вам ничего не скажет.

– Значит: Икам ибн Абихи, как говорят у нас, «сын своего отца». Хорошее имя. Только не очень известное. Что ты здесь делаешь?

Этого времени хватило, нашему разведчику, чтобы придумать для себя историю. Почему-то, до этого времени, он не составил себе, убедительной версии объяснения, своего появления в этих местах. Поэтому Вы, мой уважаемый читатель, сами сможете оценить находчивость нашего героя, проявленную им при озвучивании своей легенды. А обнаруженные шероховатости в её изложении, Вы снисходительно спишите на некоторую торопливость при её создании.

– Мой дом далеко отсюда. Мой отец вернулся в наши края после своего долгого отсутствия, лет семь тому назад. Когда мне исполнилось двадцать пять лет, он открыл мне тайну нашей семьи. Он сказал, что является тайным воином Ислама и выполняет в наших краях, секретное поручение, данное ему одним очень Важным человеком. Тот человек так Велик, что даже знание его имени, таит в себе смертельную опасность. Я не могу назвать его непосвященным. Мой отец приказал мне принять Ислам и всю мою жизнь готовил меня, как воина. Он сказал, что для того, чтобы быть тайным воином Ислама, я слишком глуп и ленив, но он высказал надежду, что когда-нибудь, я смогу выполнить порученное мне дело и, может быть, Аллах смилуется надо мной и сделает меня шахидом. Все свои тайные знания он передал моему старшему брату, который и продолжил его дело. Имя моего отца, под которым его знали соседи – ненастоящее. А его настоящее имя, мне знать не положено. Я воин, и не могу ставить под угрозу дело моего отца. Пять лет назад, умер тот Великий человек, который поручил моему отцу тайное дело. Мой отец с моим старшим братом, продолжили порученное ему дело. И недавно отец дал мне поручение, которое должно помочь мне стать шахидом. Но, если я не выполню это дело, то врата рая навсегда закроются передо мной. Мне было приказано найти женщину, изображенную здесь. Это всё, что я могу сообщить тебе о себе.

С этими словами Икам открыл мешок и стал искать портрет Ирины. Поняв, что там его нет он, лихорадочно перерыл весь мешок и не найдя заветную пластину, замер в раздумье, где она может быть?

– Ты что-то потерял, брат? Может быть – это?

В руках у Даррара тускло блеснула медная пластинка с портретом Ирины. Облегчённо вздохнув, Икам протянул руку к ней. Даррар перевернув пластину, постучал по тыльной стороне пластины, на которой арабской вязью были написаны слова двух молитв: «Открывающая книгу» и «Искренность». Листок с этими молитвами, много лет назад, дед Икама пронёс с собой через всю войну. Как-то, он подарил эту реликвию своему внуку. Зная, что забрать её с собой в путешествие не получится, в память о деде, Икам, составляя список необходимых ему вещей, попросил специалистов, готовивших его в путь, скопировать и нанести эту вязь на тыльную сторону футляра с портретом Ирины, рассчитывая, что это принесет ему удачу.

– Ты можешь объяснить, что это?

Решив, что его проверяют, наш герой, пожав плечами, спокойно произнёс

– Уважаемый, все знают, что это слова молитвы. Точнее двух – «Открывающей книгу» и «Искренность».

– А на каком языке написаны эти молитвы?

– На арабском, конечно.

– А почему здесь такое странное письмо? Я такого никогда не видел.

Слова Даррара, заставили Икама насторожиться. Что же это за арабы, которые не знают, как выглядит арабское письмо? Взвешивая каждое слово, наш герой промолвил:

– Уважаемый, таким письмом записан весь Коран, священная книга мусульман. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто раскрыть его на любой странице.

Что-то, в лице Даррара, заставило нашего героя еще больше напрячься и с осторожностью относиться к каждому следующему произнесенному слову.