Икам и Последний Дракон. Книга пятая похождений Икама

Лазутчики докладывали о сосредоточении сил Тохтамыш хана севернее Дербента в провинции Ширван. Тимур готовился к походу на север. Но он хотел обезопасить себя от возможного флангового удара Баязида.

Когда Зарин обмолвилась, что жены Абу Салама начинают готовиться к отъезду их господина, Икам решил действовать. После окончания заседания Совета, когда придворные начинали расходиться, наш герой, как бы случайно, оказался возле вельможи и вежливо поприветствовав, попросил уделить ему минуту времени.

Скрыв удивление за вежливой улыбкой, сановник выслушал просьбу нашего героя включить его в состав Посольства в земли Баязида. Ничего не обещая, он обещал похлопотать за Икама, отметив похвальное стремление приложить свои силы и знания к службе Великому Эмиру.

Через несколько дней в такое же время, Абу Салам встретился с Икамом, и уточнил когда тот готов тронуться в путь и на какую должность в составе Посольства рассчитывает?

Ответ о готовности выехать хоть завтра и согласие на любую должность, решили вопрос. На следующем заседании Совета был оглашен Фирман Махмуд-хана об отправке Посольства к Султану Баязиду. В состав посольства был включен и наш герой дипломат-любитель. В посольстве ему была назначена должность помощника Посла.

Зарин мужественно выдержала новость об отъезде. Дорога в неизвестное пугала её, но предложение (или угроза) получить свободу, рассеяла все сомнения и девушка рьяно (и мстительно) взялась опустошать кошелек своего господина, закупая дорожные запасы. Слуги, получив жалование за месяц вперед, стали готовить в дорогу вьюки и вьючных животных. Шустрая Зарин выгодно продала верблюдов и закупила вьючных мулов, выгадав пять динаров. Мулы в горных районах земель османов практичнее верблюдов. Получив сэкономленные динары в качестве премии за расторопность, девушка почти простила своего господина за его сумасбродство. Как всегда, перед дорогой обнаружилось множество мелких проблем, но Икам, уже начавший тяготиться долгим пребыванием в стенах Ставки, с нетерпением стал ожидать начала движения в поход.

С помощью своего доброго знакомого Мир Ахмета, наш герой превратил несколько мелких камней в четыре комплекта воинского снаряжения для себя и своих гулямов и четверых приличных скакунов. Для гулямов он ограничился кожаными доспехами, стальными шлемами с кольчужными воротниками, железными наручнями и наколенниками с кольчужными накладками. Для себя он приобрел великолепный пластинчатый доспех дамасской работы с золотой насечкой. Для Зарин он приобрел двух рослых мулов —иноходцев и паланкин, а также маленькую белую монгольскую лошадку с широкой спиной, на которую можно было, хоть улечься в дороге. Когда его гулямы вооружившись и сели на коней, они совершенно преобразились и стали выглядеть, как настоящие разбойники. То есть стали похожи на настоящих воинов армии Великого Эмира. Помня о своем прошлом, наш герой выбрал для своего отряда привычный черный цвет. Зато Зарин в походном одеянии смотрелась, как настоящая принцесса.

В этих хлопотах время пролетело незаметно. Абу Хусейн, отправляющийся со всем своим многочисленным семейством в Самарканд, даже пустил слезу, получив от заботливого племянника сотню золотых динаров на дорожные расходы. Именно за эту сумму он долго и безуспешно пытался продать свой дом, но цены на дома в Багдаде упали так низко, что найти покупателей на дом, в котором квартировалась сотня Лихого Рахимбека, было невозможно.

Наконец все плохое, как и долгое ожидание закончилось. И караван Посольства ранним утром вышел из Дамасских ворот города Багдада.

Глава 6

Командировка в земли Бейликов. (февраль 1394)

Дорога встретила их моросящим дождем. В этих краях дождь считался хорошей приметой. Тучи, бегущие по небу, не давали солнцу высушивать землю. Было тепло и влажно. Склоны холмов начинали зеленеть пробивающейся травой. В теплом воздухе чувствовалось приближение весны. Весна обещала молодую траву, на которой скот, отощавший за зиму быстро восстановит силы и даст многочисленное потомство.

Все имущество нашего героя уместилось во вьюках двух десятков лошадей и мулов. Общий состав Посольского каравана достигал несколько сотен лошадей, большая часть которых были заняты вьюками с подарками Баязид хану. Наличие Фирмана Великого Эмира, позволяло производить замену лошадей на почтовых станциях с непривычным для нашего героя, названием «ямчин». Все почтовые станции находились под защитой и попечением специальных чиновников, называемых «даруга». По монгольскому обычаю, через каждый дневной переход были расположены постоялые дворы, почтовые станции – ямы (караван-сараи). Под дневным переходом, обычно понимается расстояние, что соответствует примерно 8 фарсахов (44 километрам).

В них, по требованию чиновников – даруга сосредотачивались запасные кони для проходящего посольского каравана. Впереди каравана на два дня пути, Абу Салам высылал двух гонцов, которые предупреждали начальников станций о приближении каравана и его потребности во вьючном транспорте. При прибытии на станцию, его встречали слуги, которые быстро перегружали вьюки на новых лошадей. Сменив лошадей, караван тут же продолжал свое движение. Вместе с лошадьми из станции выезжали погонщики, которые после прибытия на следующую станцию, возвращали своих лошадей обратно. По правилу, заведенному Великим Эмиром на его землях, его посланники должны были преодолевать за сутки два дневных перехода. Гонцы со срочными донесениями должны были двигаться еще быстрее, проезжая за сутки три дневные нормы. Обычные казенные торговые караваны имели документы, на которых стоял один крест. Посольский караван имел два креста. Гонец с фирманом с тремя крестами имел право загонять лошадей до смерти, не неся за это ответственность. Возможно, отсюда берет свое начало фраза: «Аллюр —три креста», что означает «Быстро, быстрее некуда!»

Но хороша была не только сама задумка организации государственных перевозок, но и её воплощение руками чиновников – даруга, верных слуг Великого эмира. При недостатке казенных лошадей, они, не заморачиваясь, высылали своих людей на дорогу, которые выходили и проводили насильственную мобилизацию всех лошадей, отнимая их у всех путников, оказавшихся в пути в «недобрый час». Отказ и сопротивление расценивалось как бунт и мятеж, и подавлялось с крайней степенью жестокости. При этом возврат лошадей владельцам или обмен их, даже не рассматривался.

Чтобы сэкономить казенные средства, питание каравана проводилось в попутных городках и поселках, лежащих вдоль «Царской дороги».

Когда наш друг вместе с другими караванщиками въехал в первый, лежащий по дороге городок, его удивила реакция местных жителей. При виде всадников, торговцы бросились закрывать свои лавки, а все горожане бросились наутек во все стороны, словно в город входил не Почтенный Посольский караван Великого Эмира, а ворвалась шайка разбойников. Но, оказывается горожане знали, что делали.

Поняв, что к их приходу угощение не приготовлено, охрана каравана, не дожидаясь особых указаний, рассыпалась по улочкам города. Захватив несколько бедолаг, не успевших скрыться, они, задав им трепку, приказали им вести их к дому городского старшины – Раиса.

Чтобы избитые проводники не отставали, воины применяли испытанный прием. Размотав головную повязку, которую носили все мужчины в этих краях, они, обмотав её вокруг шеи несчастного, держа её за концы, просто тащили его за собой. Если тот оказывался недостаточно прытким, и падал, свернув шею, то его тело, со смехом, просто бросали на дороге. Подойдя к дому Раиса, того, не церемонясь, вытаскивали на улицу, где сначала избивали, а затем приказывали обеспечить караван всеми необходимыми припасами для людей и животных. Чтобы не тратить время, все требовали в тройном размере. Пока стражники общались с местными властями, Караван разбивал лагерь для отдыха. И тут, словно по волшебству, к месту стоянки каравана приносилось для них много вареного мяса, риса, молока, кислых сливок и корма для животных. Из числа горожан, при необходимости, выделялись люди для охраны каравана, его поклажи и лошадей. Всем было известно, что в случае пропажи чего-либо, местные власти должны будут тут же возместить причиненный ущерб. При этом, власти ссылались на вековую традицию, введенную еще при арабских завоеваниях. Называлась эта славная традиция – Алуфа, от арабского термина «альф, «алуфа («корм», «пища») – сбор продуктов питания и фуража для войск и военных чинов, а также для гонцов и проезжих чиновников с их челядью, верховыми и вьючными животными

Движение Посольского каравана по землям Великого Эмира был больше похож на карательный рейд по вражеской территории. Нашему герою можно было только догадываться, как местное население относится к армии своего Господина. Было понятно, что на этой территории во время нахождения здесь армейских отрядов, поддерживался жесточайший оккупационный режим. Наместники, назначенные Тимуром Гургеном, с уходом армии в очередной поход, контролировали только города, крепости и караванные пути. Поэтому, помимо укрепленных почтовых Ямчин, вдоль дорог между ними устанавливались наблюдательные вышки, с которых стражники просматривали всю Царскую дорогу, обеспечивая безопасность гонцов и посланников Великого Эмира.

При такой организации движения Посольский караван двигался достаточно быстро и не испытывал никаких трудностей в пополнении дорожных припасов. В таких условиях старинная тюркская пословица: «Джигита прокормит дорога», – начинала восприниматься неоднозначно.

Наш герой со своими людьми, находясь в составе каравана, тоже обеспечивался всем необходимым. Он отметил, что его люди, не делали попыток принять участие в общении с местным населением. Во время сцен откровенного беспредела они мрачнели, но молчали, всем своим видом показывая, что их это все не касается. Зарин, впервые оказавшись вне стен Ставки, растеряла всю свою бойкость и молча жалась к своему господину. Свое отношение к происходящему наш герой выразил в том, что снял свои доспехи и уложил их во вьюк. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь, даже по ошибке, принял его за охрану каравана.

Зато Абу Салам не видел в происходящем ничего особенного, давая понять, что так обстоят дела на всех землях Великого Эмира.

Хоть Посольство и двигалось по дорогам вдвое быстрее торговых караванов, но путь до границ земель Баязида занял почти месяц.

Вскоре они подошли к городку, стоящем на границе с землями Баязида. После решения таможенных проблем, в сопровождении чиновников, присланных Баязидом, уже ожидающих их на границе, караван разместился в пригородном караван-сарае.

Дальше караван снизил скорость и совершал только дневные переходы, останавливаясь для отдыха в караван-сараях, лежащих вдоль дороги. Для отдыха лошадей, через три дня движения, караван останавливался на дневной отдых. Чиновники Баязида, сопровождающие караван, просто и незамысловато закупали все необходимое у купцов, на выделенные для этих целей деньги своего Султана. Купцы постоянно находились в лавках при гостиницах. самые лучшие из которых получили название султан-ханов или караван-сараев, а менее роскошные – просто «ханов». В каждом караван-сарае находились склады со всем необходимом в дороге. Здесь же, можно было совершить любые сделки по купле-продаже товаров, а также обменять деньги или получить ссуду у менял-ростовщиков.

В подавляющем большинстве гостиниц условия для отдыха путников были отличные, в остальных вполне сносными. Их строили вдоль основных торговых путей на удобном для путешественника расстоянии одну от другой с тем, чтобы дать приют торговым караванам.

Люди могли отдохнуть там после утомительного дневного перехода и дать животным восстановить силы. На землях Усманов расстояние между гостиницами определялось следующим образом: за основу брали путь, который может пройти верблюд за день по местным дорогам, – то есть за 9 часов, что составляло около 30,5 километра. Таким образом, вышедший ранним утром караван к наступлению ночи обязательно доходил до гостеприимных стен хана.

По мере приближения каравана к хану, все заметнее становились оборонительные башни и массивные каменные стены этого приюта путешествующих; постепенно все отчетливее можно было различить затейливые переплетения узоров и ноздреватую поверхность камня ниш искусно оформленных дверных проемов.

Внутри путника ждал комфорт. В ханах, находившихся в городах, плата взималась за въезд и выезд, а на дороге въезд в ханы и выезд из них были бесплатными.

Взгляд вошедшего в хан путешественника первым делом останавливался на мечети с фонтаном для омовений. Здесь путники возносили Аллаху хвалу за то, что он соблаговолил предоставить им защиту в этот день; потом сгружали огромные тюки с товарами и переносили их в специально предназначенные для этого склады, а усталых животных отводили в удобные помещения со сложенными из камня кормушками.

Люди могли переночевать в отдельных комнатах или в общем зале. В хане имелись баня и различные ремонтные мастерские. К услугам путников была харчевня, а в некоторых крупных ханах, в частности в султан-хане на дороге Конья – Аксарай и хане Каратай на дороге Кайсери – Малатья, слух гостей услаждали оркестры музыкантов.

Если музыкантов в хане не было, то путешественники развлекали друг друга рассказами о виденных ими чудесах, об опасностях, которым они подвергались, о разных диковинных и необычных вещах, о которых они узнали во время странствий.

В городских ханах люди обычно собирались в огромных залах, где слушали речи опытных и хитроумных торговцев, мудрых ученых и набожных паломников – те говорили так интересно и складно, что немудреные гостиницы превращались в настоящие «университеты для бедных».

Члены Посольства чувствовали вежливую отстраненность от них местных жителей. Они отличались от них и одеждой и прическами. Большинство воинов посольства носили две косы, часто окрашенные хной в светло-рыжие цвета. Мужчины-тюрки носили длинные бороды и усы. Многие мужчины в землях Османов ограничивались ношением усов и брили бороды и головы. Естественно, что и те, и другие вежливо считали себя цивилизованными людьми, а остальных – грязными и невежественными дикарями.

Абу Салам предупредил своих людей, что земли Баязида объявлены Землями Ислама, и любое преступление против его жителей, будет караться по местным законам, быстро и беспощадно.

Это заявление повергло лихих стражников каравана в тихое, но глубокое уныние. Поэтому дальнейшее движение караван осуществлял скучно, монотонно и без веселых дорожных приключений и развлечений.

***

Знакомство с устройством Османского государства (март 1394)

Наш герой не мог не отметить для себя разительное отличие в организации работы местных властей двух тюркских государств.

Однажды, во время дневной стоянки, когда Посольский караван сделал остановку в большом караван-сарае, наш друг собрал своих слуг-гулямов для разъяснений. Пользуясь случаем, мы познакомим нашего читателя с этими достойными представителями разных семей великого тюркского народа.

Как мы уже рассказывали, в Ставку Великого Эмира они попали разными путями. Бурибай попал в плен во время похода Эмира Тимура Гургена в степи Могулистана на востоке Чагатайской Степи. По последней моде он брил переднюю часть головы и заплетал волосы в одну длинную косу, спадающую ему на спину. Джамбул был пленен в стычке на границе с Золотой Ордой. По моде времен Чингисхана у него была выбрита макушка, а волосы на висках и затылке были завиты в четыре косички. Арда из тюрков Усманов, практически возвращался к себе на родину, где был взят в плен, в какой-то пограничной стычке с воинами Тимура. Он носил усы и брил голову.

Бурибай и Джамбул исповедовали веру Вечного Неба – Тенгри и не считались мусульманами. Так как они отказались служить Тимуру, их просто сделали рабами и использовали на тяжелых и грязных работах. Слуги и рабы Ставки составляли свой замкнутый мир, живущий по своим законам. Зарин предложила им перейти на службу к своему хозяину, который щедро платит за службу и не требует вероотступничества. Так они стали слугами у нашего героя. Арда был мусульманином, но это не помешало объявить его рабом Эмира. Служба арабу тяготила его, но жизнь уже научила, что хозяева-земляки ничем не лучше. Быть рабом плохо везде и всегда.

Усадив рядом с собой Зарин, Икам собрал всех троих вокруг блюда с мясом, и завел разговор о том, почему так различаются города Турана и Османов. Кувшины со сладким фруктовым напитком дополнил трапезу. В этих краях кумыс не готовили и не пили. Вино наш герой не употреблял и не угощал им своих слуг. Хотя и не запрещал употреблять его в свободное время.

Первым не выдержал Бурибай

– Нигде, кроме Турана нет такого беззакония и беспорядков. Тимур называет себя Гургеном, но позволяет нарушать законы Яссы Чингисхана и себе и своим людям. Чингисхан требовал быть беспощадным к врагу во время войны, но после неё покорившимся обеспечивалась Жизнь и Безопасность. Уплатив Ясак, можно было рассчитывать на защиту и справедливый Суд. На землях Турана идет бесконечная и беспощадная война армии Тимура с покоренными народами. Тимур набирает воинов в свою армию за деньги и не казнит их за дезертирство. Он хорошо им платит, но эта армия съедает его страну. Чтобы прокормит эту армию, ему приходится снова и снова идти в походы на соседей. Тимур – не потомок Чингисхана и не соблюдает его законы. Поэтому в его землях нет и не будет никогда порядка. Тимур объявил себя защитником Ислама и хочет возродить Империю Чингисхана. Если он не определится, кто он – мусульманин или Чингизид, он никогда не станет Великим Государем.

– А я с этим не согласен. У нас, в Дешти Кыпчак ханы давно приняли ислам и это не мешает им быть Великими и Непобедимыми.

– По законам Яссы, за ложь положена смерть. Нельзя быть мусульманином и соблюдать все положения Яссы. Достаточно просто посмотреть, как человек режет барана. Если он перерезает горло и проливает кровь на землю, он заслуживает смерти по закону Чингисхана. Если он останавливает сердце животного и не сливает его кровь на землю, а потом ест это мясо, то он совершает Харам-запретное. Рассказывают, что когда эмир Ногай был убит воином русского тумена, который принес его голову своему государю, тот приказал его казнить, за то, что раб посмел пролить кровь нойона на землю.

– Мы сейчас говорим не об этом. Тимур перестал быть степняком и стал горожанином. Он строит город Самарканд и возводит крепости. И для этого он разрушает другие города и другие крепости. Но он забыл закон, уравнивающий все религии. Все люди могут молиться своим богам и не дело правителя принижать одних и возвышать других из-за того, что кто-то выбрал другую религию. Правитель должен издать один закон для всех и строго требовать его исполнения. Тогда в стране будет порядок.

Наш друг посмотрел на Арду, хранившего молчание.