Преступление автохирурга. Научно-фантастический роман

На несколько минут в операционной воцарилось молчание. Хирурги сидели и ждали своего часа. Каждый из них думал о своем. Нурбеку Сеитовичу почему-то вспомнилось лекция профессора Маметова – его учителя, величайшего хирурга, непревзойденного мастера своего дела. – Да. Это великий хирург и если и говорить о каком-либо хирурге, как о «золотых руках», то это о нем. – тепло подумалось ему.

А ведь некогда, именно после его лекций, он твердо вознамерился стать хирургом, – вспоминал старый хирург былые времена. – Было это давным-давно, но даже сейчас он помнит малейшие детали той знаменательной встречи. Сейчас, как ему казалось, даже слышалась интонация голоса, как Мукан Маметович произносил свой текст: – Название «хирургия» происходит от греческих слов Cheir – рука и erqon – работа.

Помнилось, как Маметов попросил нас всех. – «Посмотрите на свои руки». Мы все стали внимательно рассматривать свои руки, как будто впервые их видели. Поворачивали кисти во все стороны, сжимали и разжимали пальцы. – Да… удивительно устроены руки. Что ни говори руки – это изумительный механизм – гибкий, нежный, быстрый. Наверняка, тогда мы впервые осознали, что значит для будущего хирурга, его руки.

В последующие годы в этом я убеждался ежечасно, ежеминутно. Особенно после сложной, но удачной операции ловил себя на том, что невольно любуюсь своими руками. А как же иначе? Ведь, благодаря рукам, благодаря их ловкости, неутомимости, крепости удавалось выполнить операции, как это требовало от тебя хирургическая практика.

А вот еще. Очень часто Мукан Маметович напоминал нам, о том, что хирург должен ценить и лелеять свои руки – всегда и везде, всегда предупреждая своих хирургов, о том, чтобы поберегли свои руки во время субботников, сельхозработ, занятия споротом. – «Хирурги не должны заниматься тяжелым и грязным физическим трудом. Его руки должны быть всегда чистыми, ухоженными», – не уставал повторять профессор.

«Работа руками, то есть буквально „рукоделие“ с древних времен считалась основным действием хирургов», – так он начинал свою Оду о руках хирурга. – «Руки и, в первую очередь кисти, являются важной частью человеческого тела, они выполняют разнообразную и очень тонкую работу, причем функции кисти в процессе филогенеза постоянно совершенствуются».

– А вы знаете, что анатомическое строение и физиологические данные рук имеют особенности, выгодно отличающие их от других частей тела? – спрашивал он у студентов во время лекции. – Например, длина кисти у мужчины, ну скажем вашего возраста, то есть в среднем двадцать лет, составляет около двадцати сантиметров. А потом, видя, как студенты начали вновь рассматривать и измерять свои кисти. Мукан Маметович тихо улыбаясь и прохаживая взад-вперед, приговаривал: изучайте, измеряйте, любуйтесь, восхищайтесь! Это и есть рука, которая в будущем, когда вы приступите к врачеванию, поможет вам спасти не одну человеческую жизнь. В это время глаза старого доктора светились по-особенному, выдавая торжество его души.

– Да! Кому-кому, а ему – хирургу с «золотыми руками», мне, в то время студенту, верилось беспрекословно, – вспоминал Нурбек Сеитович. – Помнится, лектор, сделав небольшую паузу, продолжил: – «Обратите внимание на то, что физиологически все суставы кисти функционируют как части единого сочленения и объединены в один кистевой.

В те годы, когда я только начал практиковаться, Маметов был в расцвете сил. Подвижный, немногословный, строгий пожилой человек с седой курчавой шевелюрой. Его лицо всегда хранило насмешливое ироничное выражение, а чувство юмора было довольно странным, но характером отличался властным. Ему было немного за шестьдесят, и во многих отношениях он для многих хирургов был чем-то вроде отца.

Уже потом, из анатомии и физиологии они узнают, что тонкие движения пальцев зависят от прямых связей между корой головного мозга и мотонейронами. Мышцы кисти относятся к высокодифференцированным образованиям». Вспомнилось такое признание «Осязание по сути своей связано со значительно более богатыми и глубокими ощущениями, чем даже зрение или слух». О том, что руки имеют свою память, профессор в своей практической деятельности убеждался не раз. Каждый хирург знает, что, после вынужденного перерыва в хирургической работе, будь это отпуск или командировка, приступая к операции, вдруг чувствуешь, что руки, как бы работают сами по себе – также тонко, грамотно, нежно. Как будто и не было никаких перерывов в работе. В такие минуты хотелось расцеловать свои руки со словами «Помните родимые, помните», как в кинофильме «Когда деревья были большими». Там токарь, после многих лет забулдыжной жизни вновь попадает в цех и пытается на станке создать токарное изделие. И это ему удается, так как руки еще помнят станок и изделие.

Его размышления прервал Самир. – Нурбек Сеитович. Разрешите я размоюсь. Я мигом, туда и обратно, – признался он, давая понять, что ему нужно в туалет.

– Если приспичило, то беги, – недовольно пробурчал профессор. – Я, достаточно старый человек, сижу-терплю, а молодым невтерпеж. И вправду Нурбек Сеитович просто не понимал этого парня, с его узким острым лицом, живыми яркими глазами и быстрой нервной манерой говорить, настолько быстрой, что порой, он начинал заикаться. Касымов не понимал его психологически. Почему Самиру так хочется стать хирургом? Что в этом занятии такого заманчивого для него? Наверняка, у него прагматический интерес к хирургии. Но то, что у него нет призвания к этой профессии, то это однозначно. Но самое обидное то, что такие, как Самир, в конце концов, добиваются своей цели. Бедная хирургия… Ее теперь перенаселили или захватили такие, прагматики, как Самир, у которых мозги заточены на выгоду от хирургической специальности, – взгрустнул профессор.

Нурбек Сеитович посмотрел на анестезиолога, который пожал плечами, давая понять, что пока начинать операцию нельзя. Ну, что же подождем, – сказал он про себя. И вновь перед глазами профессора потекли кадры из далекой жизни.

Помнится, в лекционном зале стояла необычная тишина, когда Мукан Маметович рассказывал о руках хирурга. Положив указку на стол и вытянув перед собой руки, он развернул обе ладони. – Обращаю ваше внимание на то, что в коже ладони и особенно кончиков пальцев сконцентрировано большое число осязательных телец и специфическое чувство осязания, – продолжал он свой увлекательный рассказ, – эти анатомические и функциональные особенности рук, кисти и пальцев обеспечивают эффективную полезную работу хирурга.

– Умение работать руками в большинстве случаев определяет технику оперативного вмешательства. Так что, уважаемые будущие коллеги! Уверяю вас, кто хочет стать хирургом, тот должен неустанно тренировать свои руки, так как именно в этом залог вашего успеха, как хирурга, – говорил профессор.

Многим тогда запомнилась Ода о руках хирурга. Теперь уже я сам читаю студентам лекции по хирургии, подчеркивая каждый раз то, что руки хирурга – это все, а инструменты, вложенные в них во время исполнения операции, всего лишь их продолжение, – размышлял профессор. При этом обязательно цитирую своего шефа и П.А.Герцена, которому принадлежат слова – «самыми лучшими инструментами являются пальцы хирурга», – признавался Нурбек Сеитович.

На своих лекциях Мукан Маметович рассказывал: – «Мне приходилось слушать лекции Б.В.Петровского, в то время директора Научного центра хирургии. Его лекции и семинары собирали полные залы слушателей. Так вот на лекциях этот величайший хирург современности с неподдельным восхищением рассказывал о технике операции П.А.Куприянова, Б.А.Петрова, А.В.Вишевского, Н.Н.Бурденко. «Операцию они делали мастерски. Движения их были чрезвычайно экономны, из всех вариантов каждый раз они избирали наиболее простой. Причем, очень ловко, быстро, с большим искусством, решительно и уверенно». Нам он на утренних конференциях рассказывал:

– Мне запомнился ответ Б.В.Петровского на вопрос, какие черты характера должен иметь будущий хирург? «Кандидат в хирурги должен иметь ловкие руки, уметь быть внутренне собранным».

Анестезиолог и трансфузиолог вместе продолжал колдовать над больным. Было видно, что кровопотеря очень большая и еще до операции необходимо было восполнить часть потерянной крови. Вот принесли еще два флакона свежезаготовленной крови. Правильно сделали, что канюлировали обе подключичные вены, куда выливают кровь и кровезаменители, – отметил про себя профессор.

Нурбек Сеитович мельком взглянул на руки своих помощников. У Омора уже достаточно натренированные руки, – подумалось ему. – Но работает он, главным образом, правой рукой. Между тем, хирург должен уметь одинаково хорошо работать обеими руками. Да, еще… Когда он завязывает узел в глубине раны, слишком натягивает ткань, а нужно завязывать шов «на месте», то есть, не подтягивая лигируемую ткань. Надо ему это напомнить. Из него выйдет толк. Другое дело Самир. Этот, как хирург не состоится, – почему-то, вполне решительно, – подумал профессор.

– Несобранный, нетерпеливый, безответственный. У него заметна хаотичность движения рук, выраженный тремор во время манипуляции, излишняя резкость движения пальцев. А между тем, в клинику он и Омор пришли в один и тот же год. У Омора уже формируется свой почерк оперирования, – подумал он. – Четкость и планомерность в движениях, способность в любой ситуации координировать свои действия и как-то подсознательно оценивать степень травмы также характеризует высокое хирургическое мастерство.

«Совершенно необходимым хирургу, является умение признавать свои ошибки», – просто и ясно говорил Б.В.Петровский на своих знаменитых утренних конференциях Центра, куда послушать его речи сходилась, чуть ли не вся хирургическая элита Москвы и Московской области. Нурбек Сеитович, будучи в Москве, как и многие коллеги-хирурги из периферии, обязательно старался попасть на такую конференцию. Оттуда он всегда выходил окрыленным, ибо в каждом выступлении Б.Н.Петровского сквозила мысль о том, что хирургия – это не только призвание и ремесло, что хирургия – это и наука, и искусство, и образ жизни.

На одной из таких конференций Б.Н.Петровский, будучи искусным хирургом, признавался, что в отношении техники оперировании нет равных знаменитому В.Д.Федорову. В свое время, что интересно, В.Д.Федоров признавался о том, что в отношении техничности выполнения операций нет равных В.С.Маяту – «при операции он не создавал ненужной торопливости и сам оперировал красиво и элегантно».

Что ни говори, такие признания запоминаются навсегда. Действительно, надо было видеть и слушать, каковы откровения Б.В.Петровского о своих соратниках. Например, «Вы бы видели, как красиво оперирует Н.А.Лопаткин! А какова блестящая хирургическая техника С.Я.Долецкого! Вы бы знали, насколько нежно оперирует М.И.Перельман!».

Если так с восхищением признается такой признанный метр хирургии, как Б.В.Петровский, то нужно понимать, какова у них была филигранная техника оперирования. Так, наверняка, мысленно воображал каждый из присутствующих, – думал профессор. Такое чувство, пожалуй, у меня было, когда слушал в те далекие студенческие годы лекции Мукана Маметовича. «Многие известные хирурги отличались высокой техникой оперативных вмешательств, причем именно благодаря использованию, хорошо натренированных рук. Например, великий хирург Н.И.Пирогов виртуозно и с неимоверной быстротой производил высокое сечение мочевого пузыря. Представьте себе – за полторы-две минуты! – с восхищением в голосе рассказывал он.

Нам в это верилось с трудом, так как за такой промежуток времени мы не могли, элементарно, собраться после звонка об окончании занятий – снять халат, запихать его и книги в портфель. Неимоверно, что за такое время можно рассечь мочевой пузырь, отыскать камень, вынуть его оттуда и зашить рану? Но, что, правда, то, правда.

Помнится, после одной из поездок в Москву, я начал составлять конспект о высказываниях знаменитых хирургов, касающиеся изящества оперирования. На память пришли слова К.С.Симоняна о С.С.Юдине: «Он, прежде всего, хирург-виртуоз. В этой области он не знал себе равных. Крупнейшие хирурги мира поражались легкости движений и простоте, с которой он производил самые трудные вмешательства». Так же восторженно говорил о С.С.Юдине сам Б.Н.Петровский:

– «Я всякий раз, когда приходилось видеть его на операции, невольно отмечал красоту движений его рук, за которыми приятно было наблюдать не только в ходе самой операции. Экономные движения отличались неповторимым артистизмом, до блеска отработанной точностью манипуляций при выполнении спинномозговой анестезии».

– Нурбек Сеитович, – прервал воспоминания анестезиолог. – Еще немного времени. Необходимо поднять артериальное давление.

Профессор взглянул на желудочный зонд. Кровь по нему не поступал. Значит можно немного подождать, пока поднимется артериальное давление, – механически подумал он и, прикрыв глаза, вновь углубился в свои думы. – Омор, несмотря на свою молодость, подает хорошие надежды. Мыслит он эффективно, а кругозор у него достаточно обширный, – подумал профессор. Ведь, как говорил С.С.Юдин, – «Хирургическое творчество непременно складывается из двух различных элементов: искусства рукодействия и научного мышления. Одно без другого окажется бесплодным».

Завтра же поговорю с Омором, – решил профессор. – А что если направить его на стажировку в Москву? Пусть почувствует разницу между нами и центром. Хотя тамошние хирурги поголовно занялись новыми технологиями. Это и лапароскопическая хирургия, это и робохирургия. А не повлияет ли на Омора эти модные направления? – засомневался профессор. Москва для нас всегда была, а по сути, и сейчас остается примером для подражания. В наше время – это было высочайшая техника оперирования, если можно так выразиться, в живую.

«Это был неподражаемый художник, тонкий ювелир, оперировавший, мало сказать хорошо или отлично, а изящно, красиво, виртуозно», – так характеризовал академик В.В.Кованов своего учителя Н.Н.Бурденко. «…при операции, которую проводил Н.Н.Петров, поражали исключительная красота движений рук хирурга, четкость, самое бережное, прямо-таки ласковое обращение с тканями. Он брал в пальцы каждый орган, каждую петлю кишки так, будто они из самого тончайшего хрусталя», – писал о своем учителе академик Ф.Г.Углов.

Академик В. В. Кованов писал: – «Мы любили присутствовать на операциях П.А.Герцена. Нас поражала не только быстрота и тщательность, с которой он делал сложнейшие операции на желудке и пищеводе, но и артистичность исполнения. В его руках скальпель был подобен резцу талантливого скульптора». Об А. В. Вишневском он писал: «разрезы приходились точно там, где нужно, величина их ни на миллиметр больше необходимого. Он умел хорошо „читать“ патологический процесс», считая, что хорошим хирургом может стать лишь тот, у кого сочетаются два равноценных фактора – mens et manus – ум и рука.

– Эх, старые и добрые времена, – ностальгически, вслух и со вздохом произнес профессор.

– Вы, что-то сказали? – спросил его Омор.

– Да, нет. Я про себя.

– А..а…

В это время анестезиолог кивнул головой, давая понять, что можно начинать операцию. Омор и Самир начали обрабатывать операционное поле, обкладывать его операционным бельем. Нурбек Сеитович продолжал сидеть на своем месте, перебирая в памяти обрывки воспоминания о своей хирургической судьбе. Он не мог, не гордится такой судьбой. Трудная практика районного хирурга, затем работа в столичной клинике неотложной хирургии, а параллельно обучение в клинической ординатуре, аспирантуре, докторантуре, преподавательская и научная деятельность.

Во все годы своей долгой хирургической судьбы он чувствовал и знал исключительную важность для хирурга способностей своих рук. Знал, что все выдающиеся хирурги мира признавали необходимость высокого хирургического мастерства и владели им. Для этого, помимо природных способностей, необходимы практические навыки, большой труд, умение развивать функцию кисти и пальцев. Каждый из них, так или иначе, тренировали свои пальцы. Например, С.С.Юдин занимался рукоделием, играл на скрипке, увлекался резным искусством, был отличным плотником.

Из истории хирургии известно, что с особой настойчивостью и упорством в разработке рук для овладения практическими навыками отличался Ф.Г.Углов. Он считал, что руки можно натренировать до такой степени, что у них не будет ни одного лишнего движения и они, механически выполняя приказы мозга, станут даже сами экономить время на эти движения.

Как тут не вспомнить знаменитые в свое время экскурсии в Музей хирургии при Научном центре хирургии. Экскурсоводом всегда был Б.Н.Петровский. Те, кто бывал на этих экскурсиях, знает, что стены музея укрощают картины известных художников о выдающихся хирургах. «Руки – это высокодифференцированный орган, приспособленный к выполнению сложных рабочих движений. Но руки – это и произведение искусства, они служили материалом для создания высокохудожественных произведений людям творческого труда», – так начинал свое повествование о картинах Б.Н.Петровский.

– Вот портрет С.С.Юдина. Обратите внимание на его руки. «Она невероятно гибкая и подвижная, с изогнутыми тонкими пальцами и вместе с тем сильная и пластически напряженная», – восхищался рассказчик.

Останавливаясь напротив портрета М.В.Нестерова, он не переставал восхищаться: «Какое изящество, какая пластичность». «Руки – это великое достояние хирурга, но для того, чтобы они помогали успешно оперировать больных, нужен труд, постоянные тренировки, забота о них», – говорил Б.Н.Петровский.

Хотя начало операции было сумбурным, но сам ход операции был вполне ритмичным и быстрым. Относительно легко удалось произвести субтотальную резекцию желудка с позадиободочным анастомозом по Бальфуру. Всю операцию Нурбек Сеитович, внимательнее, чем в предыдущих операциях, следил за техничностью манипуляции рук своих ассистентов – Омора и Самира. Он не ошибся, у Омора руки, определенно, более оперативные, более ловкие, нежели чем у Самира.

Вот и наложены последние швы, поблагодарив всю бригаду, профессор покинул операционный зал. – Теперь черед за реаниматологами. Они свое дело сделали, как лучше – быстро, технично. Управились всего за час времени. А то, что на подготовку больного ушел больше часа времени, то это объяснимо. Иногда приходится тратить времени намного больше, – размышлял профессор, идя по коридору.

В кабинете было прохладно. Выпив стакан холодного чая, профессор расположился в своем мягком кресле. Несмотря на сложную операцию, усталости не было, а было чувство удовлетворения от операции. Почему то, когда после операции наступает такое состояние – это всегда предвестник благоприятного исхода операции, – размышлял он. – Наверняка, грамотная техника операции, учет всех факторов риска создает в хирурге некоторую ауру осознания того, что «я сделал все, что мог. Причем, как можно исчерпывающе лучше».

Как всегда обработал руки спиртоглицериновым раствором, который всегда стоял у него на полке. Это была стандартной процедурой после операции. Тут он вновь вспомнил слова Мукан Маметович – «Хирург всегда должен беречь, уважать и лелеять свои руки».

В кабинет постучались Омор с Самиром. Нужно было заполнить протокол операции. Омор взялся за описание операции в истории болезни больного, а Самир – в операционном журнале. Нурбек Сеитович начал диктовать им ход операции. В то время в кабинет снова постучались и вошли профессор Каракулов и доцент Раимов.

– Здравствуйте, Нурбек Сеитович, – поздоровались они.

– О, заходите, пожалуйста. Все трое встали с места и поочередно обменялись с ними рукопожатиями.