Цифрогелион

В общем, это был момент триумфа графа Леопольда. И, разумеется, он был крайне взволнован. Выйдя на позицию, ему следовало сказать несколько слов об оружии, которое он держал в руках, но, видимо, переволновавшись, он забыл даже, как оно называется. Вокруг на стульях сидела добрая сотня знатных господ и великих военачальников, да и сам Губернатор был тут – граф Леопольд не мог попасть впросак… Но чёртово название никак не вспоминалось, и тогда он выдал фразу, которая сделала его имя бессмертным: «А это, господа и дамы, первоклассный коломётик».

С тех пор едва ли хоть один сержант устоял перед возможностью, выдавая солдатам их арбалеты, сказать: «А это, господа и дамы, первоклассный коломётик». Губернатор забавы ради и сам стал называть арбалеты «коломётиками», и, разумеется, эту моду подхватили абсолютно все. А потом одна из совсем новых фабрик, производящих стрелковое оружие, выпустила первоклассные многозарядные арбалеты, модель получила название «Коломёт». Уверен, этим они рассчитывали привлечь к себе внимание Дворца и увеличить свои шансы на получение контракта. У них это получилось, более того, дело своё они делали настолько хорошо, что до сих пор эта фабрика является единственным поставщиком стрелкового оружия для Дворцовой стражи. А все арбалеты, да и любое оружие сходной конструкции (кроме луков, наверное), называются «коломётами».

В праздных размышлениях о коломётах я ненадолго отвлёкся от неприглядной, крайне опасной ситуации, в которой находился, а между тем, я приближался к арке, ведущей прочь из двора. За ней меня могла ждать как улица, так и ещё один двор, который вполне мог оказаться тупиковым. Архитектура Старого Города, как и архитектура Северной Столицы, изобиловала сложными системами соединённых между собой дворов, и тупики в этих схемах отнюдь не были какой-то редкостью.

Оказавшись под высоким скруглённым сводом арки, я, не останавливаясь, оглянулся: преследователи были в каких-то десяти метрах позади – их было шестеро (мне казалось, десять – воистину, у страха глаза велики). В руках дубины и арматура, стрелкового оружия, к счастью, не было.

Уже через несколько секунд я выбежал из-под арки и оказался на просторной улице. Всё та же покрытая вязкой коричневой грязью дорога, всё те же унылые здания с обвалившейся штукатуркой и рыжими водяными разводами. Быстро оглядевшись по сторонам, чтобы прикинуть в каком направлении продолжить свой побег, далеко справа я увидел быстро приближающийся экипаж (кажется, белый). В тот же миг с направлением всё стало ясно: нужно бежать от чёртового экипажа…

Я свернул влево и побежал прочь. При этом я прекрасно понимал, что от экипажа мне не уйти – он настигнет меня как на улице, так и в любом дворе, потому как едва ли во всём городе найдётся хотя бы одна арка, под которой не сможет пройти экипаж… Конечно, я мог бы вбежать в какую-нибудь парадную или на чёрную лестницу, но тем самым я лишь загнал бы себя в тупик. Теперь ситуация была совершенно понятной: мне конец… Да, конечно, экипаж был белого цвета, и дурак бы понадеялся на то, что это скорая помощь, но пусть я пробыл в Старом Городе совсем мало времени, но точно могу сказать, что если это и скорая помощь, то помогает она только грабить и убивать незадачливых путешественников…

Внезапно мимо меня пронеслось нечто. Оно пролетело мимо столь быстро, что я не сразу понял – это был тот самый экипаж. Почти мгновенно уехав метров на тридцать вперёд, он резко развернулся боком и, на мгновение накренившись по инерции, перегородил мне дорогу. Признаться, на какой-то миг я даже забыл о своих преследователях и опасной ситуации, в которой находился – настолько меня удивил необычный вид этого экипажа.

Этот экипаж не был похож ни на один из тех, что мне приходилось видеть раньше: три пары необычных колёс (две пары задних и одна пара передних), едва ли достававших мне до колена, со странными надувными, покрытыми замысловатыми геометрическими бороздами, тёмными шинами и белоснежными (правда, сейчас обстоятельно заляпанными грязью) матовыми колпаками. Сам корпус экипажа тоже белый и матовый, угловатой формы, с панорамными, кажущимися совершенно непроглядными чёрными смотровыми окнами. Передняя часть защищена массивной чёрной решёткой, а на боку корпуса на тёмно-серой подложке белыми буквами была нанесена широким шрифтом надпись: «МОИК 028-12»

Внезапно бок экипажа быстро и совершенно беззвучно поднялся вверх, словно крыло птицы, открыв моему взору просторный салон, в котором разместилось четыре ряда кресел (по три кресла в каждом ряду), обшитых совершенно потрясающего вида светлой кожей, которая выглядела лучше любой из тех, которые можно увидеть в залах и спальнях Губернаторского Дворца. В салоне разместилось всего четыре человека, остальное пространство занимали ящики из необычного белого материала и различное странное оборудование, о назначении которого я мог лишь догадываться, притом догадки мои едва ли ушли дальше заключения, что всё это «очень странные неведомые хреновины». Пассажиры же и сами выглядели крайне любопытно: белые комбинезоны со множеством карманов, высокие белые ботинки, а у двоих были ещё и белые плащи.

Один из незнакомцев быстро выпрыгнул из салона и навёл на меня какое-то устройство. За мгновение до этого я успел навести на него свой коломёт, который ещё секундой ранее успел-таки зарядить.

Ещё двое странных людей, не покидая салона своего не менее странного транспортного средства, в котором, я только что это понял, не было живого генератора энергии или какой-либо другой массивной двигательной установки (бо?льшая часть внутреннего пространства была у меня на глазах, так как боковая часть экипажа была поднята практически полностью), направили на меня оружие. Хоть оно и не было похоже на коломёты или луки, но всё же я был уверен – это оружие – только его держат подобным образом. Более всего их оружие напоминало белые ружья формы толстого прямоугольного бруса с кучей угловатых деталей.

– Молодой человек, я настоятельно рекомендую вам держать себя в руках, – спокойно и уверенно обратился ко мне четвёртый человек, в руках которого не было ни оружия, ни странных устройств.

Он был самым старшим из них, хотя, в наше время сложно судить о возрасте по внешнему виду, так как все люди старели по-разному: кто-то в шестьдесят лет, а кто-то в сто двадцать или триста (обычно это зависело от наличия и возраста собственных детей), но этот человек выглядел старым: седые волосы, глубокие морщины, пигментные пятна на щеках… Ему было явно никак не меньше шестидесяти пяти, а может, и семидесяти лет…

– Мы не собираемся причинять вам никакого вреда, – уверил меня он всё так же спокойно. – Мой коллега просканирует вас – это совсем не больно и абсолютно безвредно, поверьте.

– Не знаю, что значит «сканировать», но должен признаться, что у меня нет на это времени, – ответил я, оглядываясь назад. Там, далеко впереди, из-под арки выглядывали мои преследователи, явно не решаясь подойти ближе. – За мной гонится банда вооруженных палками бродяг…

– Не стоит о них беспокоиться, – уверил меня старик. – Они не посмеют напасть на вас. Во всяком случае до тех пор, пока мы тут. И если вы проявите лояльность, опустив своё оружие и позволив моему коллеге провести сканирование, то я в свою очередь обещаю вам, что мы побудем тут ещё несколько минут, гарантировав вам хорошую фору, чтобы вы могли скрыться от преследователей…

Задумавшись на мгновение, я опустил коломёт. А какие у меня варианты? Убить их всех одним выстрелом я всё равно не смогу, так что пусть его друг со странной штуковиной в руке «сканирует меня», если, конечно, «сканировать» не значит «засунуть мне в задницу странную штуковину».

– Вот и славно, – улыбнулся старик. – Семьдесят седьмой, можете проводить сканирование.

– Понял, – коротко ответил человек со странным устройством и, нахмурившись, уставился в своё устройство, тыкая в него пальцем свободной руки.

– У объекта нет нужных аномалий, – констатировал он. – Но у него кровное родство с тем, кто активировал аномалию, заблокировавшую вторую локацию… Не знаю, может ли это быть полезным?

– Сколько у него времени? – спросил старик.

– Должен дойти до конца с вероятностью двенадцать процентов, если не брать в расчёт ещё не активированные аномалии, – ответил человек с устройством.

– Тогда сохрани результаты сканирования и пометь его, – приказал старик. – Проанализируем позже, у нас ещё очень много работы, а времени осталось слишком мало.

Человек снова принялся возиться с устройством. Брови его нахмурились, губы что-то беззвучно шептали, время от времени он цокал и покачивал головой, словно что-то шло не так.

– А может быть, вы, достопочтенные господа, подбросите меня до ближайшего района, населённого нормальными людьми? – предложил я, расплывшись в дружелюбной улыбке, которая, впрочем, даже мной ощущалась крайне наигранной. – У вас будет масса времени, чтобы закончить «сканирование»…

– Простите, но мы не можем рисковать, пуская незнакомого попутчика в наш автомобиль, – отрезал старик. – К тому же мы тут совсем недавно, и плохо ориентируемся на местности, так что едва ли сможем быть вам полезными…

– Недавно? – удивился я. – Откуда же вы прибыли? Если бы вы жили в Северной Столице, я бы обязательно о вас слышал.

– Мы не из Северной Столицы, – ответил старик и посмотрел на коллегу. – Семьдесят седьмой, вы закончили?

– Секунду, – не отрывая глаз от устройства, протянул Семьдесят седьмой, медленно поднимая указательный палец. – Всё! Сканирование закончил.

Он убрал устройство в один из карманов и быстро забрался в салон экипажа.

– Я смогу дать вам лишь несколько минут, – напомнил старик, обратившись ко мне. – Спасибо, что разрешили нам провести сканирование. Надеюсь, больше вы не попадёте ни в какие передряги. Счастливого вам пути…

– Постойте! – я поднял ладонь и сделал несколько шагов по направлению к экипажу. – Скажите, кто вы такие и откуда…

Но старик уже меня не слушал: он похлопал по плечу впереди сидящего человека, и через миг бок экипажа вернулся на своё место.

Вот и разрешай после этого себя «сканировать» каждому встречному… Даже спасибо не сказали…

Решив, что стучать в окна будет излишним (понятно, что господа потеряли ко мне всякий интерес), я решил как можно быстрее покинуть это место, воспользовавшись предоставленной мне форой. Так что, убрав коломёт в кобуру, я обошёл необычный экипаж и бросился бежать.

Дыхание стало подводить минут через десять. Через пятнадцать – мои горло и грудь жгло огнём, а ноги едва слушались. Но я всё равно продолжал бежать, стараясь увеличить свой отрыв от преследователей настолько, насколько это возможно.

Улицы сменяли одна другую: то узкие, то широкие, то извилистые, то прямые, то мощёные – покрытые грязью, то заваленные гниющими досками – тоже покрытыми грязью. Грязь, грязь, грязь – наш мир буквально утопал в ней… Держу пари: если бы потоп не случился – мы всё равно утонули бы, но в этой чёртовой грязи.

Наконец на моём пути стали попадаться люди. К счастью, они не выглядели как бандиты – скорее, как запуганные, потерянные в жизни, бродяги: мужчины и женщины в заношенной одежде, некоторые с котомками за спинами или в руках, другие налегке, плечи опущены, головы понурены, ноги медленно плетутся, словно без какой-либо цели впереди. Лица несчастных неизменно покрывали жуткие волдыри, а некоторые так и вовсе выглядели как бесформенные куски давно сгнившего мяса… При этом люди по большей части шарахались от меня в сторону, то ли не желая помешать моему бегу, то ли я действительно выглядел ещё хуже, чем они…

Я завернул за очередной угол, и передо мной, под низко-нависшим серым мрачным небом, раскинулась огромная площадь, в которую вливалось как минимум шесть улиц (это только те, которые я мог посчитать отсюда, по пробелам между зданиями). По площади сновали десятки, сотни, людей, тут и там стояли самодельные прилавки, собранные из кривых досок, ящиков, мешков, столов, табуреток, заваленных различным барахлом: ветхой, наспех отстиранной, одеждой и кое-как залатанной обувью, свалявшимися одеялами, дохлыми и живыми крысами, кормовой древесиной, мутной водой в грязных банках и ржавых вёдрах, в общем, передо мной раскинулся самый настоящий бедняковский рынок, где нищие продавали друг-другу различный найденный хлам, который кому-то ещё может пригодиться, и еду, состоявшую по большей части из того, что можно поймать на улице или срубить… При этом тут было очень тихо: никто не кричал, не зазывал к своим лоткам, не ругался. Да, голоса были слышны – люди разговаривали между собой, но делали это очень тихо, словно устало…

Ладно, можно считать, что мне удалось оторваться – тут я без проблем затеряюсь в толпе.

Подойдя к стене одного из зданий, я облокотился спиной о прохладную стену и несколько минут простоял так, переводя дух.

Кажется, мне удалось добраться до жилого района Старого Города. Теперь можно начинать свои поиски. Жаль, конечно, что я не смог вернуть свой саквояж – в нём были портреты пропавших детективов, но и без них у меня остаётся мой главный инструмент: мой язык.

Нужно обойти район, найти все места, которые могли посетить детективы: ночлежки, кабаки, бордели… Хотя, бордели можно не искать – судя по состоянию местных жителей, местные проститутки в лучшем случае ещё дышат, но надеяться на то, что они удовлетворят какие-то ваши потребности – не стоит, если, конечно, вы не испытываете потребности в том, чтобы ваши причиндалы сгнили и отвалились, когда вы в очередной раз присядете посрать и слишком сильно потужитесь.

В общем, обойду кабаки и ночлежки, пораспрашиваю о странных пришлых без волдырей на лице, а быть может, поищу местные власти – наверняка, детективы их навещали. Насколько я знаю, в Старом Городе свой Губернатор – во всяком случае Адмирал его назначил, когда решил отгородиться от этого города – нужно же было оставить тут хоть какое-то управление. При этом нужно постараться поменьше контактировать с людьми, чтобы не подхватить эту заразу, хотя, думается мне, что это простая…

Из размышлений меня вырвали крики:

– Поймали ублюдка! – кричал злобный голос.

– Это не я! – испуганно ответил другой.

– Все нежнорожие так говорят! – проревел третий. – Не бои?сь, сейчас и поглядим-разберёмся, ты это или не ты! А ну, мужики! На вешалку падлу!

– Неет! Умоляю вас! Не делайте этого! Это не я! Я бы никогда с вами так не поступил! Я же со всеми вами дружил! Неужели вы не помните! Остановите их ради бога! Умоляю! Остановите их!

Заинтересовавшись происходящим, я отлип от стены и быстро пошёл в направлении голосов. Впереди, буквально через тридцать метров, люди стали собираться в толпу, и из-за их спин мне не было видно, что же там происходит и что мужичьё собираются сделать с несчастным. Я принялся расталкивать зевак, пробираясь всё глубже, туда, где несчастный голос продолжал, срываясь на отчаянный вопль, умолять отпустить его…