Я люблю тебя! Я верю тебе!

– Сэр, разрешите представить Вашей жене прислугу?

– Да-да, Дживс! Кажется, я, как обычно, опять нарушаю традиции?

У Авалайн голова шла кругом. До неё, наконец, дошло, что она, действительно, вышла замуж. И этот улыбчивый шалопай, которому, кажется, всё нипочём, – её муж! И эти взрослые люди – теперь и её слуги тоже. И воспринимают они её всерьёз, и принимают как настоящую г р а ф и н ю ! Но она же совсем не готова к этой роли! И Авалайн запаниковала. Ей всё время казалось, что вот сейчас кто-то выскочит из-за чьей-нибудь спины и рассмеётся: это же шутка! А ты, дурочка, и поверила! Или ещё того хуже: объявит её самозванкой!

Но ничего подобного не случилось. К ней подошли две девушки и увели наверх в спальню. Помогли умыться и переодеться. Затем они вдвоём с графом целых два часа сидели за столом, пытаясь хотя бы по кусочку отведать все кушанья, которым был щедро уставлен длинный стол. И только потом Авалайн, наконец, оказалась в комнате одна. Наедине с собой. И опять дала волю слезам.

Завтрашний день казался ещё страшнее предыдущих. Там она хотя бы з н а л а о чём плакала. А то, что ей предстояло завтра, было совершенно не знакомо: старшая повариха попросила назначить время, когда они смогут обсудить меню ближайших дней, утвердить список необходимых для закупки продуктов и оговорить расширение штата работников кухни. И это ещё не все вопросы по кухне! Только так, первоочередные. А ещё надо было обязательно встретиться с мажордомом (это тот высокий старик, который всех представлял) и отдать распоряжение о количестве нанимаемых горничных, выбрать среди них главную, определиться с личной камеристкой… И это тоже только первые вопросы, требующие безотлагательного решения!

Боже мой, как же с этим всем справлялась Лана?!? И ведь это ещё не все обязанности хозяйки дома. Авалайн подозревала, что и у остальных старших слуг есть к ней вопросы. Просто их бесцеремонно разогнала нянюшка, чем вызвала тень недовольства на лице мажордома. Но открыто возражать ей он не стал, видимо Урсула

, так звали добрую нянюшку, находилась в замке на особом положении.

Проведя несколько часов без сна, Авалайн жутко на себя рассердилась и решила, что она уже исчерпала лимит слёз на ближайшие десять лет. Хватит рыдать, в конце концов! Надо взять себя в руки и серьёзно поговорить с… мужем (это слово давалось ей с большим трудом). А потом… А потом вести себя и действовать по обстоятельствам.

И с этой успокаивающей мыслью Авалайн уснула.

– в переводе – «сильная личность»

– в переводе – «домашний правитель»

– в переводе – «небольшая медведица»

5

Разговор с мужем не дал ответов ни на один из поставленных Авалайн вопросов, но, по крайней мере, она получила кое-какую информацию для того, чтобы сделать хоть какие-то выводы и составить собственные планы на ближайшее время.

От её переживаний по поводу текущих хозяйственных вопросов, требующих её распоряжений, Киф попросту отмахнулся: решались же они кем-то до них? Так пусть и сейчас так же решаются! Тоже мне, нашла проблему с едой! Заказывай свои любимые блюда – вот и всё меню! Да, и про пристрастия мужа не забудь. Впрочем, старшая повариха и без неё о них знает. И вообще, сколько он себя помнит, в доме всегда управляли порядком Дживс, Урсула и Вел

(так звали старшую повариху). А работами на полях и фермах имения занимался отец с управляющим Фергусом.

Упоминание об отце спровоцировало очень неудобный вопрос от Авалайн об отношении герцога к их женитьбе. Киф не стал вдаваться в подробности, а только сообщил, что благословление на брак он получил. Хорошо, что жена удовлетворилась коротким ответом – вспоминать разговор с отцом Кифу было больно. Он бы вообще предпочёл обменяться с отцом письмами, как делал всегда до этого, хотя и отец, и сын оба жили в столице. Но времени на размышления маркиз отвёл ему мало, и пришлось Кифу отправляться к отцу лично.

Герцог встретил младшего сына прохладно, если не сказать – холодно. Молча выслушал сбивчивые объяснения Кифа по поводу обстоятельств, приведших к скоропалительной женитьбе, и, выдержав томительную паузу, сказал:

– К сожалению, не в моей власти изменить то обстоятельство, что со временем В ы будете носить титул герцога Роудон-Гастингса. А потому Вы можете поступать и сейчас, и впредь, так, как Вам заблагорассудится!

Кифу ничего не оставалось делать, как принять этот ответ за родительское благословление не только на брак, но и на все свои последующие шаги.

– Благодарю за доброту, Ваша светлость

! – с горечью произнёс сын и с поклоном удалился.

Почему его так не любил, почти ненавидел, отец, при той безграничной любви, которую питал к старшему сыну и такой же безграничной терпимости, с которой относился к выходкам среднего сына, для Кифа, видимо, навсегда останется загадкой. Загадкой, сидевшей острой занозой в его сердце, и заставлявшей неистово искать любовь в окружающих людях, всех подряд, может быть, с которыми он встретился случайно лишь однажды в жизни и больше никогда их не увидит…

В конце разговора Киф задал жене вопрос, который он считал значительно более важным, чем какие-то хозяйственные мелочи е г о родового имения: помнит ли она, что может лишиться с о б с т в е н н о г о наследства, если не родит ребёнка в течение ближайших двух лет? Его, конечно, совсем не волновало чужое наследство, просто, в такой завуалированной форме, он пытался выяснить: намерена ли его жена в ближайшее время исполнять свой супружеский долг? Случайные связи придорожных гостиниц закончились, заводить интрижки в замке было как-то не с руки при молодой жене (хотя, обе дочки Урсулы были очень даже ничего, этакие свежеиспеченные пышечки!) и проблема воздержания вставала в полный рост.

Ответ Авалайн вызывал, конечно, уважение, но проблему, отнюдь, не решал: никакое наследство не заставит её заниматься любовью без любви! И как, скажите на милость, он выдержит отведенные для соблюдения приличий эти два месяца? Не говоря уже о трёх!..

Авалайн же значительно больше взволновали планы мужа через два-три месяца вернуться в Лондиниум. Он ей, правда, предоставил право выбора: поехать с ним или остаться здесь. Но чем больше она размышляла, тем больше была уверена, что и вся их поездка сюда была задумана для того, чтобы оставить её в имении. В этом её убеждало не только смущение, с которым говорил об этом муж, но и здравый смысл: ну что делать такому легкомысленному денди в глуши? Вдали от светских развлечений, огромных возможностей для флирта и пустого времяпрепровождения? Не заниматься же скучными хозяйственными делами?! И срок в два-три месяца понятен: и приличия соблюдены, и маркиз за это время вылечится и, дай бог, покинет столицу. За последнее, правда, Киф зря переживал: ещё в середине их поездки Авалайн догнало письмо Ланы, в котором она сообщала, что они с мужем покидают столицу, и долечиваться он будет в их имении на побережье Кернившира.

Письмо кузины сильно рассердило Авалайн. Лана писала, как ни в чём не бывало, как будто это и не из-за её легкомысленных поступков Авалайн оказалась замужем за пустословом и повесой, и едет сейчас в неизвестность, порвав все ниточки с тем немногим, что ей было дорого в жизни! Кузина писала о своих радостных ожиданиях от предстоящей жизни у моря, о том, как благотворно солёный воздух подействует на здоровье мужа и как окрепнет среди природы организм Аллена. А ещё интересовалась, как себя чувствует кузина в роли ж е н ы ? Ух, как хотелось Авалайн порвать письмо на мелкие кусочки и швырнуть в лицо Ланы! Но… сделать это было не возможно, и Авалайн ограничилась коротким сухим ответом. Лана тут же поняла настроение кузины, и следующее её письмо было полно нежности и умоляющих слов о прощении. Авалайн подумала о том, что, по сути, Лана – её единственная кровная родня, и дальше переписка уже вошла в спокойное доброжелательное русло.

Родня роднёй, но посоветоваться о своём судьбоносном выборе Авалайн решила не с Ланой, а с Урсулой. Она не стала, конечно, спрашивать в лоб: оставаться ли ей в замке или уехать с мужем в Лондиниум, а просто честно поделилась с ней своими затруднениями, поскольку к роли хозяйки большого дома её не готовили, и она совершенно не представляет, как подступиться ни к кухне, ни к управлению прислугой. Добрая женщина аж прослезилась от такого доверия, живо вспомнив те времена, когда к ней так же приходила за советом молодая герцогиня Глэнис

, мать Кифа.

Среди девушек они договорились установить очередь в выполнении обязанностей горничных (первичный отбор взяла на себя Урсула). А там уж, через месяцок, Авалайн сама выберет, кто ей больше подходит. С главной горничной решили не торопиться, присмотреться к кандидаткам, а пока её обязанности оставит за собой нянюшка.

Утрясти вопросы с кухней Урсула тоже взяла на себя. Нельзя же, действительно, так наседать на молодую хозяйку! Надо дать ей время присмотреться, приладиться к новой жизни.

Авалайн разговор с Урсулой вернул впервые за последнее время хорошее настроение. Её нахохлившая душа, наконец, убрала иголки, а по телу прокатилась теплая волна радости. Единственное, что огорчало девушку, это то, что она не сказала доброй женщине о возможной краткости их с мужем пребывания в имении. Столько хлопот и всего из-за каких-то трёх месяцев! Но ведь она может и остаться?! И, когда Авалайн так поставила перед собой этот вопрос, она поняла, что – да, ей хочется здесь остаться! Научиться быть самостоятельной хозяйкой. Заслужить уважение слуг и соседей. Работать в поте лица на земле и жить в гармонии с самой собой. А не порхать, как мотылёк, с бала на бал, прожигая средства, заработанные другими. Не следить ревнивым взглядом за смазливым мужем, расточающим своё обаяние на каждую юбку, показавшуюся на его горизонте…

Авалайн правильно сделала, что ничего не сказала Урсуле. Та и сама всё узнала. От Кифа. Уже после первой ночи в замке Урсуле доложили, что молодожёны спали каждый в своей спальне. Когда же и через три ночи результат был всё тем же, Урсула насела на молодого хозяина, и уже через пару часов знала в подробностях всю его развесёлую жизнь в Лондиниуме, обстоятельства, приведшие к женитьбе на Авалайн, разговор с герцогом слово в слово и планы на будущее.

По следам этих шокирующих известий срочно был созван триумвират в лице мажордома Гарри Дживса, старшей поварихи Вел и, конечно же, её – Урсулы. Женщины сочувственно поохали над судьбой Авалайн, но тут же решили, что они сделают всё для того, чтобы их Дюймовочка не чувствовала себя несчастной с ними. «Лучше, чтобы чувствовала себя счастливой с мужем!», – вставил свои три пенса мужчина. Женщины дружно зашикали на него, но потом пришли к выводу, что он прав. Но что не вызвало никаких разногласий, так это то, что все стороны заинтересованы в том, чтобы молодые хозяева остались в имении, и сюда вернулась та счастливая жизнь, которая у них была, когда герцог и герцогиня ещё любили друг друга, и один за другим рождались их сыновья…

– в переводе – «здоровая, сильная»

– обращение, принятое в Бретинии: к королю/королеве – Ваше Величество, к принцу/принцессе – Ваше Высочество, к герцогу/герцогине – Ваша светлость, к маркизу/маркизе и графу/графине – Ваше сиятельство, к остальным титулованным особам – Ваша милость.

– в переводе – «святая, непорочная, целомудренная»

6

Как только весть о возвращении хозяев в замок их сюзерена

распространилась по Элметширу

, не проходило и дня, чтобы Дживс не приносил на серебряном подносе одну, а то и несколько карточек от соседей, выражающих глубокое почтение высокоуважаемым графу и графине, искреннюю радость по поводу возвращение их сюзерена (или доброго соседа) и робкую надежду (или твердую уверенность) на встречу, каковую граф и графиня соблаговолят назначить в любое удобное для них время.

От витиеватости стиля Авалайн не могла взять в толк, чего же хотят все эти люди?

– В гости напрашиваются! – по-простому объяснил ей Киф, разглядывая такие же витиеватые, как слова, вензеля на очередных карточках.

– Сэр! Могу я взять на себя смелость предложить Вам график приёма посетителей?

– Конечно, Дживс! Надеюсь, что среди них найдётся парочка занятных личностей.

– Не сомневаюсь, сэр, что в нашем графстве найдутся выдающиеся деятели, достойные внимания Вашего сиятельства, – всё так же невозмутимо отвечал Дживс, позволявший себе ворчать на безалаберность молодого хозяина только в присутствии Урсулы или Вел, которые неизменно призывали старого слугу к спокойствию и терпению в деле воспитания достойного наследника славного рода Роудон-Гастингсов.

Состоявшиеся приёмы требовали от графа, по вежливому, но настойчивому напоминанию всё того же Дживса, ответных визитов. И здесь выяснилась одна немаловажная деталь, занявшая не некоторое время внимание Кифа – ответные визиты требовали присутствия и графа, и графини. Передвигаться удобнее всего было на лошадях, а Авалайн не знала с какой стороны подойти к лошади, не то, что сидеть на ней.

– Как Вам повезло, Ваше сиятельство! Ваш муж – самый умелый наездник во всём Элметшире! – лукаво убеждала Авалайн старшая повариха (Между собой Вел и Урсула называли Авалайн «наша Дюймовочка», но в разговоре с ней, даже наедине, договорились обращаться только официально – пусть начинает чувствовать себя графиней!, чем немало смущали не привыкшую к церемониям Авалайн).

– Сэр, соблаговолите назначить время занятий её сиятельства в удобное для В а с время, – церемонно попросил Дживс.

Киф, подумав про себя: «Причем тут я?», брякнул первое, что пришло ему в голову, и очень удивился, когда за полчаса до назначенного им времени, Дживс принёс в его спальню вычищенный и отутюженный костюм для верховой езды и с поклоном ответил на его недоумённый немой вопрос: