Помощь и защита равняется любовь?

– Филип – в переводе – «любящий лошадей, увлекающийся верховой ездой»

2

Мэрил с отцом не успели толком ни приспособиться к новому дому, ни к жизни на ранчо, даже со всеми соседями не познакомились, как к Мэрил пришли свататься…

Рассел

Симпл уже много лет мечтал присоединить земли ранчо Кроу к своим землям. Не просто мечтал, а действовал. Когда появился слух, что мистер Стэнли

Кроу болен и жить ему осталось не долго, первым подкатил к нему с предложением о приобретении ранчо. По честной цене, между прочим, предложил. Но старик отказался. И отказывался ещё не раз, упрямый старикашка. Однажды даже спустил на Рассела собак. После этого Рассел прекратил попытки купить его землю. Дождался, когда помрёт, и попытался действовать захватом. Там себе кусман поймы присоединил, тут забор передвинул, здесь разъединяющий ров прокопал себе в плюс. Только и эти самозахваты не удались. Шериф с душеприказчиком мистера Кроу наехали, пришлось убираться с чужой земли.

Попытка подмазать душеприказчика обернулась крахом. Шериф оказался сговорчивее – шепнул Расселу на ухо, что есть наследник, но его ещё найти надо. Если в течение двух лет не объявится, тогда ранчо выставят на торги. Пришлось смириться и направить усилия на то, чтобы вдолбить мысль остальным соседям, которые тоже были не прочь расширить свои владения за счёт пустующих земель, что ранчо Кроу только его, Симпла. Учитывая репутацию Рассела Симпла, как человека жёсткого до жестокости и мстительного, можно было не сомневаться, что никто из соседей зариться на облюбованное им ранчо не будет.

Но всё равно, когда наследник объявился (успел-таки до исхода второго года со дня смерти дяди), Рассел первым пришёл к нему знакомиться. А когда увидел, что наследник прибыл не один, а с дочерью на выданье, возликовал. Теперь, чтобы расширить свои владения за счёт земли соседа, даже деньги платить не надо, достаточно будет его сыну, Алистеру

, жениться на дочери новоиспечённого наследника, Ллойда Кроу, и дело в шляпе! Жирный кусман земли достанется Расселу в качестве приданого невестки. То, что формально земля Кроу будет числиться за его сыном, Рассела не волновало. Он привык действовать только исходя из собственных соображений, привык к тому, что в его семье все подчиняются его воле. И также ему не приходило в голову, что его сватовству могут отказать. С первого взгляда было понятно, что за гусь, Ллойд Кроу, залетел в их края. Не чета своему упёртому дяде. Не гусь, а мокрая курица, ничего не понимающая ни в работе на земле, ни в законах юга. Испуганная, чем дальше, тем больше. Мистер Ллойд будет только рад избавиться и от головной боли, как обращаться со своим наследством, чтобы извлекать из него прибыль, и от волнений за судьбу дочери.

* * *

Вопреки собственным страхам, Мэрил понравился их новый дом. Дом не только в смысле крыши над головой, но и окружающие его просторы, на которые, в какую бы сторону не обращался её взгляд, простиралась их с отцом земля, земля их предков.

Мэрил пьянил этот воздух свободы. Свободы от искусов города, с его биржами и казино, с его светскими условностями. Трудности ведения огромного хозяйства её не страшили. Она была полна решимости всему научиться. И одно умение уже было у неё в руках – держаться в седле. Ведь без лошади не объездишь поля их ранчо!

Скоропалительное сватовство едва знакомого соседа очень удивило Мэрил. Но ещё больше удивила реакция отца. Кажется, он благосклонно отнёсся к столь странному предложению. Услышав из уст мистера Рассела Симпла слова о браке между его сыном и ней, Мэрил, о браке, который тот преподнёс как средство помощи и защиты (от кого-то Мэрил уже слышала подобное, но ей некогда было вспоминать от кого), отец не только не отверг их сходу, а заинтересовался, и любезно предложил пройти старшему Симплу в кабинет, чтобы обговорить детали. Молодых оставили в гостиной. Для знакомства.

Мэрил не собиралась оставаться жертвой на заклание. Она решительно встала и предложила Алистеру Симплу прогуляться по саду и поговорить. Молодой человек послушался.

Он вообще вёл себя странно. Как будто их возможный брак не имел к нему никакого отношения. Выглядел замкнутым и равнодушным. Мэрил же была полна решимости уговорить его воспротивиться воле их родителей. Не только потому, что он ей не понравился (какие вообще чувства она могла испытывать к человеку, которого она видит первый раз в жизни, человеку чужому, незнакомому). Но, по крайней мере, она не чувствовала от него угрозу. А вот его отец, старший мистер Симпл, успел уже внушить ей чувство страха. В его тёмных глазах при взгляде на неё плескалась… похоть. Нет! Не хотела Мэрил становиться миссис Симпл. Решительно не хотела!

* * *

– Алистер… Вы разрешите Вас так называть? Запросто, по имени, без церемоний? – обратилась Мэрил к молодому человеку, как только они вышли из дома, – Мы же с Вами соседи и ровесники. И, надеюсь, станем со временем друзьями.

Алистер не разомкнул уста, лишь согласно кивнул.

– Спасибо, Алистер! Вы тоже можете звать меня по имени – Мэрил. И ещё, Алистер, позвольте мне говорить с Вами прямо. Предложение Вашего отца о браке с Вами повергло меня в шок. Я не планировала вступать в брак в ближайшее время. И, тем более, выходить замуж за человека, которого едва знаю. Не поймите меня превратно. Моё нежелание брака не связано с Вашей личностью, поскольку мы с Вами не знакомы. Я хочу выразить Вам благодарность за ту помощь и защиту, которую Вы с Вашим отцом предложили мне, но вынуждена отказать Вам. Надеюсь, Вы не сочтёте мой отказ за оскорбление?

Алистер опять ничего не сказал, только молча поклонился.

– Благодарю Вас. Как Вы, возможно, понимание, нас с отцом вынудили покинуть город, в котором мы прожили большую часть своей жизни, не самые хорошие обстоятельства. И потому у меня на данный момент другие планы и жизненные ориентиры, нежели замужество. Если бы я искала помощь и защиту в браке, то для этого мне не надо было покидать родной город…

(Мэрил не врала и не приукрашивала действительность. Она вспомнила, от кого она слышала слова о «помощи и защите» – от мистера Филипа Мура. Возможно, он тоже имел в виду брак, когда их говорил? Просто тогда она его не поняла)

– Надеюсь, Вы не обижаетесь на мою прямоту? – продолжила Мэрил, когда они прошли ещё несколько шагов, а Алистер так и не сказал ни слова.

– Нет, мисс, – тихо выдавил из себя молодой человек.

– Алистер, я правильно понимаю, что предложение Вашего отца о нашем браке, стало и для Вас неожиданностью? – весело предположила Мэрил.

(Напряжение покинуло её, когда она всё высказала и поняла, что её слова находят отклик в душе молодого человека).

– Да, мисс, – односложно ответил Алистер.

(Хотя Алистер и привык во всём подчиняться отцу, жить согласно его представлениям, но отец никогда ещё не заходил так далеко, чтобы женить сына не обмолвившись с ним и словом. Тем более, что формально Алистер уже был обручён с Эмили

. Официальной помолвки не было. Просто как-то так с детства считалось, что они поженятся, и это стало для обоих само собой разумеющимся. И, вдруг, такой резкий поворот).

– Признавайтесь, Алистер, – лукаво заглядывая в глаза и беря молодого человека под руку, произнесла Мэрил, – у Вас есть дорогой Вам человек, девушка?

– Да, мисс, – слегка поколебавшись, ответил Алистер.

(Если бы Мэрил сформулировала вопрос как-то иначе – «любимая», «невеста», Алистер, не колеблясь, ответил бы – нет. Он не любил Эмили. И невестой она не была, ведь пока о помолвке не было объявления. Но Мэрил сказала – «дорогой человек», и это было вполне применимо к Эмили. Они росли вместе, и она, безусловно, была дорога ему. Как друг, как сестра. И он уже переживал, как новости о его женитьбе на другой будут ею восприняты и отразятся на её положении в обществе).

– Вот видите, Алистер! – радостно воскликнула Мэрил, – Мы оба не желаем договорного брака. Оба хотим найти свою любовь и быть счастливыми. Так ведь? Так давайте же объединим наши усилия и воспротивимся навязываемому нам браку! Не потащат же нас под венец связанными?!

Алистер не знал, на что был способен пойти отец Мэрил для достижения своих целей, но что касается его отца, то быть связанным могло стать самым мягким способом для принуждения к выполнению его желаний. Но вслух свои мысли Алистер не озвучил.

* * *

Всю обратную дорогу Алистер переживал, каким косноязычным болваном он предстал в глазах мисс Мэрил. Что ещё она могла о нём подумать, если ничего, кроме «да» и «нет» он из себя не выдавил? Не мог говорить и всё! Как только её увидел, все мысли в голове спутались, а сердце бешено застучало. Он был очарован ею с первого взгляда. Её чудесные голубые глаза взяли его в плен и, буквально, пригвоздили к месту. Такой утончённой и красивой девушки он ещё в своей жизни не встречал. А ещё, как потом оказалось, умной и открытой.

В семье он воспитывался жёстким и жестоким отцом, который презрительно относился к женщинам. Мать была, фактически, на положении служанки. Отец ни во что её не ставил, открыто сожительствовал, с кем хотел. У матери никогда не было своего мнения, и никому в голову не приходило его спрашивать, в том числе и сыну. Девушка так свободно и откровенно, на равных, общающаяся с ним, незнакомцем, была для Алистера в диковинку. Он оробел и не смел произнести ни слова, боясь сказать лишнего.

* * *

Мэрил осталась довольна разговором с Алистером, поскольку убедила его отказаться от брака. А, если они оба против, отцам не останется ничего другого, как согласиться.

Но разговор с отцом довёл её до слез. Отец признался, что болен. Болен почечными коликами и уже давно. Сколько ему осталось жить, было известно только Богу. Какой из приступов адской боли станет последним… Может, уже следующий. Может, он выдержит ещё два-три. Но промежутки между приступами становятся всё меньше, а их продолжительность и интенсивность боли всё больше. Поэтому он начал играть на бирже, а потом и в карты – чтобы обеспечить её средствами к существованию, когда покинет её. Но потерпел неудачу и только усугубил их положение. Поэтому ухватился за наследство дяди. Поэтому посчитал, что замужество это выход для неё. Поэтому дал согласие на брак, оговорив только, что окончательное решение останется за дочерью.

– Но ведь я могу научиться самой управлять ранчо, мне не нужен для этого муж! – в отчаянье воскликнула Мэрил.

Но отец возразил:

– Даже в городе ты не смогла бы жить одна. Получив порицание всего общества, кучу косых взглядов и сплетен. Здесь, на юге, тем более. Оставшись одна, ты станешь бесправна. Здесь царит право сильного. Любой сможет овладеть и твоими землями, и твоим домом, и твоим телом. Поверь, замужество – это самый хороший выход. У тебя будет положение в обществе, защита, какие-никакие права и чёткие обязанности. А к остальному ты приспособишься. Мне думается, что Алистер Симпл хорошая партия, он будет добр к тебе. Какие ещё у нас есть выходы из создавшегося положения?

– Продать ранчо, – предложила Мэрил.

– Конечно, если ты категорически против замужества, мы могли бы попробовать продать ранчо и вернуться в город. Но, понимая, что мы находимся в стеснённых обстоятельствах, покупатели снизят цену и приобретут ранчо за бесценок. Этих денег не хватит не только на твоё приданое, но и на текущие нужды для жизни в городе. Тебе придётся идти на работу и распрощаться с возможностью создать семью. Но… девочка моя… даже этой возможности, считай, у нас нет. Одним из условий наследования является запрет на продажу ранчо в течение десяти лет. Я столько не протяну. Да и что мы с тобой смыслим в работе на земле? Ничего… Прости… Подумай об этом, девочка моя…

* * *

Приехав домой, Алистер сообщил отцу, что подумает над женитьбой. В том, что уже согласился выполнить просьбу мисс Мэрил воспротивиться их браку, не признался. Потому что не собирался отказываться от любимой, а решил завоевать её любовь.

Удивительным было то, что отец к его сомнениям отнёсся спокойно. Алистер ожидал, что, как обычно, когда он смел в чём-то перечить отцу, разражалась буря. Когда был ребёнком, его ожидала порка. Когда подрос, дело ограничивалось пощечинами. Сейчас, когда он стал взрослым, отец перестал рукоприкладствовать, у него и словами получалось так унизить и оскорбить, что, ей богу, лучше бы ударил, и дело с концом.

* * *

Мэрил не призналась отцу, что уже уговорила жениха не соглашаться на брак. Проплакала всю ночь. Мысли перескакивали с одного на другое. Она то плакала об отце, то ругала себя. Какая же она была эгоистка! Как, ну, как, можно было поверить, что одни и те же, всё время повторяющиеся симптомы – позеленевшее от болей в пояснице и паху лицо отца, тошнота и рвота, вызваны каким-то мифическим пищевым отравлением?! Почему, ну, почему она ни разу не задумалась об этом всерьёз?! Потому что так ей было удобно – не задумываться, не обращать внимания, верить тому, что сказал отец…