Исповедь коралловой женщины

Меценат Иван Васильевич Щукин, приобрёл имение на Большом Знаменском переулке, дом 8, которое вскоре отдал своему сыну Сергею. Он разместил в здании частную галерею картин импрессионистов. А влюбившись в картины Анри Матисса, закупил и их. В 1924 году его коллекция перешла в Музей изящных искусств, из которого его картины были переданы в Государственный музей изобразительных искусств им.Пушкина. Вспоминается картина Матисса «Красные рыбки», которая произвела на меня большое впечатление. Много лет я водила учеников на экскурсии в Государственный Биологический музей им. К.А.Тимирязева на Малой Грузинской и не знала, что этот как теремок дом принадлежал семье Щукиных. И сын Ивана Васильевича, Сергей, тоже был меценатом Москвы – всю коллекцию картин отца и особняки он подарил государству (ни дома, ни коллекции картин не были национализированы как у других).

Я росла в Москве. Вместе со мной росла и Москва. В 50-х гг. прошлого столетия к Москве присоединили Фили, Мнёвники, Черёмушки, Свиблово, Текстильщики, Кузьминки. В 60-е – Медведково, Ховрино, Давыдково, Нагатино, Бескудниково / Дегунино, Тушино, Царицыно, Беляево, Тропарёво, Матвеевское, Выхино, Чертаново. В 70-е – Бирюлёво, Вешняки, Гольяново, Печатники, Ивановское, Бирюлёво-Западное, Орехово-Борисово, Тёплый стан, Отрадное, Бибирево, Южное Измайлово, Олимпийская деревня, Марьино, Ясенево, Строгино, Загорье. В 80-е – Солнцево и Внуково, Северное Чертаново, Бусиново, Нагатинский район, Братеево, Крылатское, Новопеределкино, Бутово и Северный, Косино, Новокосино, Жулебино, ухтомский, Молжаниновский, Мякинино, Восточный, Марьинский парк. В 90-е – в состав Москвы теперь входит Зеленоград. Хотя город подчиняется МосСовету со дня основания в 1963. В 2000-е гг. нынешнего столетия – Куркино и Кожухово. В 10-е – у Москвы появилось два новых административных округа – Новомосковский и Троицкй, вобравшие в себя, которые раньше располагались южнее города. А метро! Была только одна ветка метро от станции «Сокольники» до станции «Парк культуры» с ответвлением от станции «Охотный ряд» до станции «Смоленская» всего 13 станций. Постепенно количество станций увеличивалось, появились новые ветки и кольцевая линия. Вошла в строй даже монорельсовая дорога на севере столицы. Со временем метро вышло за пределы Москвы в область. А дальше – ещё лучше: вошло в строй Московское центральное кольцо и появилось шесть станций Большой кольцевой линии. Теперь московское метро насчитывает 333 станции.

Попасть в Москву можно через три аэропорта.

Шереметьево

Со станции «Речной вокзал» я добиралась на автобусе. Проезжали по мосту через Москва-реку. Справа на берегу был 17-ти этажный дом, куда я ездила к знаменитой белошвейке, которая по заказу шила бюстгальтеры и пояса. А слева проезжали коньячный завод «КиН». Я была на экскурсии с инвалидами и видела баки брожения, змеевики, компрессоры… и т.д. для производства коньяков, водки и наливок. А далее раскинулся огромный речной порт с контейнерами, связками брёвен и огромными гуртами угля. (Когда мы выходили из Амстердама в море, то на километры вдоль берега раскинулся город контейнеров. Чистота неимоверная). Дальше станция «Водники», куда я ездила на пляж. Далее по Ярославскому шоссе, через город Химки, где родным мне стало здание химкинского суда. Адвокат, Галина Михайловна, «подруга», познакомила с Диной Коломиец с целью одолжить ей 100 тысяч под 4% на 3 месяца. Обе меня надули, суд продолжался 3 года. Далее по дороге стоят фуры с дынями, арбузами, но остановку сделать нельзя. Через маленькие деревеньки подъехали к строящейся эстакаде, уже видно было взлётное поле и через километр – здание вокзала. Однажды, когда мы возвращались через Шереметьево в Москву с Ирой Козловой, на тротуаре стоял чемодан-дипломат, вокруг – никого, я его взяла и отнесла в администрацию.

Домодедово

Уже ходила скоростная электричка с Павелецкого вокзала, и на автобусе не надо было добираться. Но я с собой взяла бабушкины ножнички. Попалась я на просмотровой камере с «холодным оружием» и по прибытии в Москву пришлось снова ехать за ними. Магазин «Дьюти Фри» для меня был как музей: я ничего не покупала, только смотрела. На обратном пути нас встречал на машине мой знакомый, и мы поехали в сторону Ириной дачи на станции «Взлётная». Проезжали тот берёзовый лесок, где я собирала грибы, а Ира сидела на пеньке. А далее было кукурузное поле: какой-то фермер вспахал пустошь и десяток лет выращивал на нём кормовую кукурузу. Но я, когда гостила у Иры, воровала молодые початочки и зрелые початки… Через железную дорогу, минуя их рынок, въезжали в город Домодедово. Мы с Ирой были свидетелями строительства узкоколейки в аэропорт.

Внуково

Этот аэропорт был назван в честь внуков кондитерского магната Абрикосова. Потом один из внуков стал патологоанатомом. В честь него переулок, где находится морг 1-го Медицинского института, назван Абрикосовским переулком. 2-ой из 14-ти внуков, играл в Театре им.Вахтангова – народный артист. Третий восстановил усадьбу, а правнук устроил там музей русской усадьбы и кондитерского дела. Современный кондитерский концерн «Бабаевский» в районе метро станция Красносельская – это продолжение дела Абрикосовых, но носит имя революционера-однодневки. А я вспоминаю деревню Толстопальцево, деревню Внуково, деревню Катуары, деревню Алабино, где до сих пор вижу то маслят под сосенками, то красноголовики из-под снега, то серушки и зеленушки в сосновых посадках, то улыбающиеся мухоморы, то одиночный беленький, то семейство ложных белых, то в осиновике – чернушки и свинушки, то в ольховнике – белые грузди. А на болотистых местах, на кочках – жёлтенькие, то фиолетовые, то красненькие сыроежки, то под сестричками-берёзками – рыженькие лисички и розоватые волнушки, и валуи я не пропускала.

Внуково – аэропорт, предназначенный для внутренних рейсов. Но однажды нас отвезли из Шереметьево во Внуково для полёта в Турцию.

МОСКВА СТРОИТСЯ

Москва строилась веками,

Петербург – деньгами.

В Шанхае я впервые ехала в метро на уровне четвёртого этажа дома. Сейчас и у нас эстакады. А я живу всё на той же старой Смоленской.

Хорошо бы, чтобы Абрамовичи и Дерипаски, Усмановы и Вексельберги больше вкладывали из своих миллиардов в развитие общества и меньше – в покупку яхт за 600 миллионов долларов. Потомство за это им будет благодарно.

Сейчас идёт реновация – переселение людей из пяти- и девятиэтажек в современные стеклянные «столбы». Я живу в старой сталинской четырёхэтажке и не представляю себя на сороковом этаже.

Я перечитала за последние три года все журналы о деятельности Департамента культурного наследия, о сохранении усадеб XVI-XIX веков, домов Шехтеля, Щусева, Желтовского, Нирнзее. Дом на набережной Бориса Иофана, ансамбль Калужская застава Левинсона, резной Теремок Погодина на Погодинке и «Пряничный» доходный домик купца Титова у нас в Ружейном переулке, в Хамовниках, трогают душу.

Академия Фрунзе построена по проектам в стиле Карбюзье, круглый дом на Арбате и клуб «Каучук» построены в стиле ар-деко архитектором Мельниковым. Дом газеты «Известия» в 1926 году построен по проекту Григория Бархина.

В марте 2022 года наконец показали в программе «Дом архитектора» дом НАРКОМФИНа на Новинском бульваре (сейчас Кудринская площадь) архитектора Моисея Гинзбурга. Дом был построен для жилья в 1930 году в стиле конструктивизма. Долгое время не использовался (наступила война), перестал быть жилым, были организации, затем пустовал и разрушался, пока правнук Моисея Гинзбурга не взялся за реконструкцию этого здания. Алёша Гинзбург – архитектор в четвёртом поколении. Дом этот изначально предназначался для нового стиля жилья. Наряду с шикарными двухэтажными квартирами были малюсенькие однокомнатные клетушки, только чтобы поспать. Была общая прачечная в отдельной пристройке, столовая, кафе, библиотека и масса магазинчиков. Этот – дом часть мирового наследия 30-х годов. Сейчас это всё восстановлено.

Прочла у Мариенгофа, друга Есенина, о Москве 1918 года: «Эти церковки – репками, купола – свёколками и купола – морковками». А про Кремлёвские зубцы Наполеон с Воробьёвых гор изрёк: «Гордые стены».

ПРО ХАМОВНИКИ И ПЛЮЩИХУ

Переулочек, переул…

Горло петелькой затянул.

Тянет свежесть с Москва-реки,

В окнах теплятся огоньки.

В 1918 году в 3-ем Зачатьевском переулке жила Анна Ахматова. А в 1961 году она написала такие строчки:

«Все мы немного у жизни в гостях.

Жить – это только привычка».

Моя книга – это отображение её мысли.

Я родилась на Арбате, в роддоме им.Грауэрмана. Сохранились бирочки. Детской коляски не было. Лежала в бамбуковой крышке от баула, она сейчас в коридоре. Меня выносили на улицу на руках, т.к.лифта в доме не предусмотрено. Зимой была корзина на саночках.

1938 год, Плющиха, Хамовники. Галка Сокольникова, я и Генка Бульба

1939 год, дома

1939-1940 гг. Плющиха. Я, Галка Сокольникова, Марина Хволес, Марина Круглова и Регина Голубенко – наша нянька; она была старше нас. Нам по 2-3 года. Все в панамочках.

1943 г., нам по шесть лет, только что возвратились из эвакуации. С нами – Люсик Цукерман (из 10-й квартиры) – наш вожатый

Дом архитекторов, построенный по проекту Щусева (1938-1939 гг.) ещё не достроен до полукруга, поэтому между ним и 2-х этажным кирпичным домиком, где жили Люда Курочкина и Нина Кабикова, видна разрушенная колокольня Церкви Смоленской Божьей Матери. Кинофильм «Три тополя на Плющихе»: Водитель: «Куда везти?». Ответ: «Мост там и церква старая…» – это про нашу церковь. Фильм был отснят в 1968 году.

Во время войны, где-то в нашем дворе упала бомба и долго в арке Дома архитекторов была трещина. Наша дворовая компания состояла из: Люды, Нины, меня, Галки Сокольниковой, Лены Пищик, Марины Хволес и младших Анечек из двух последних семейств. А фотографировал нас Павлик Колесников (Люсик и Павлик были одногодками). Фотографии малюсенькие, чёрно-белые, были сделаны «Лейкой».

Наш дом сфотографирован с заднего фасада. Построен он был в 1929 году в стиле конструктивизма застройщиками (за свой счёт). Каждому принадлежала определённая доля общей застройки и общей земли. У нас была 1/7000 доля. У меня хранится документ купчей, где список всех первых застройщиков, потом вытесненных НКВДешниками. Позади дома была котельная и, когда привозили уголь, он лежал кучей прямо на земле (сейчас там в подвале тепло-распределительный узел). У дворника была вторая должность – истопник. По обе стороны входных дверей были огромные тумбы, в которые ссыпался мусор из мусоропроводов, расположенных в кухнях. При ремонте дома в 1969 году мусоропроводы и тумбы убрали. Когда последний раз в августе 2022 года смотрела кинофильм «Три тополя на Плющихе», обратила внимание, что наш дом снят ещё с двумя тумбами. В 2019 году сделали первый капитальный ремонт нашего дома. Но т.к. при строительстве дома к извёстке примешивались яйца, то ни одной трещины, ни одного разрушенного кирпича. А новоявленные ремонтники из стран ближнего зарубежья так покрыли крышу, что при первом дожде наш стояк с 4-го по 2-й этажи был залит. И вот уже февраль 2022 года, а суд с управляющей компанией ещё не закончен: то представители не являлись, то судья постоянно болела, то был назначен пересмотр дела в городском суде, то пандемия из-за «covid-19». Когда-то белоснежный без единой трещинки потолок сейчас напоминает географическую карту. Хорошо, что не были залиты картины. Кто бы мне за них заплатил? Но снаружи дом выглядит прекрасно. И лестничные марши остались в том же стиле (восстанавливали их за счёт жильцов).

В этом доме Виктор Акимович Данциг получил 1/2 квартиры, т.к.Льноцентр выкупил эту площадь у застройщика (есть оригинал договора от 1931 года). Прожил он в коммуналке до дня ареста 1933 года, а 29июня 1934 года был расстрелян. Реабилитирован только в 1957 году. Теперь вам понятно, что на первой странице сфотографирован брелок от саквояжа, с которым он был арестован.

Детей отпускали гулять без всяких нянек. Как в любом доме эпохи конструктивизма в отдельном домике была прачечная, чуланчики для дров (впоследствии – угля). Квартиры № 13 у нас в доме нет, она находилась в отдельном домике, и там жил дворник. На углу 2-х этажного домика рос один из 3-х тополей. Фильм Татьяны Лиозновой задумывался по рассказу Александра Борщаговского «Три тополя на Шаболовке». А эти три тополя росли у нас, на Плющихе.

Дом архитекторов был пристроен в 1969 году двумя крыльями с совминовскими квартирами для обслуги. В одной из 4-х комнатных квартир жил министр Ломако, в другой – знаменитый фотокорреспондент, в основном жили знаменитые архитекторы. Напротив здания Хамовнического суда (когда-то мужская гимназия, а затем мужская школа № 31, где учились наши ребята) был деревянный 2-х этажный домик. А в центре двора зимой дворник заливал огромную ледяную горку. Не один затылок на ней пострадал. Между ним и нашим домом были сараи для дров, а семья Толика содержала там кур и свиней.

Переулков Ростовских было 7 – это была территория Ростовского подворья, где стояла церковь Смоленской Божией Матери и кладбище при ней. Отсюда название площади Смоленская-Сенная (сено с возов продавали). Так вот, 1-й, 2-й, 3-й, 5-й Ростовские переулки ушли в небытие.

Первый тополь на Плющихе был у стены нашего и 2-х этажного дома, где жила Люда Курочкина.

Второй тополь находился на углу дома № 30, который ещё и сейчас стоит, и в нём тоже сделан капитальный ремонт. Он тоже относится к эпохе конструктивизма. Под корнями тополей мы закладывали клады из фантиков, золотых бумажек, кусочков разбитых чашек и «золота». В угле находили пирит, или железистый колчедан, который блестел как настоящее золото.

Третий тополь рос у самого нашего дома. Сейчас растут уже другие 3 тополя: один – возле моих окон, выше крыши, два других – с торца дома, их подстригли, чтобы не пылили, и они похожи на пирамидальные тополя. Сажали их мы. На месте пустыря, где мы играли, нами были посажены яблони. Ребята следующих поколений лазили на них за зелёными яблоками, трясли их, и постепенно осталась одна яблонька. Потом создали скверик, посадили липы, самосевом выросли американские клёны. В этом году один клён упал на дорогу, пришлось его спилить.

Потом была эра гаражей. Но ещё живы были 2 деревянных домика по 6-му Ростовскому. Когда их снесли, на том месте были устроены два сквера. Впоследствии во весь 6-ой Ростовский переулок создали стоянку для машин, которая существует и поныне.

Около церкви было чумное кладбище, поэтому, когда хотели на набережной сделать подземные гаражи, люди отстояли эту территорию. Там сейчас только сквер.

В нашем дворе снимались фильмы: «Два билета на дневной сеанс» (1966 г.) с Александром Збруевым и «Три тополя на Плющихе» с Олегом Ефремовым и Татьяной Дорониной (1968 г.). А теперь, почему я вам всё это пишу. Газета «Вечерняя Москва» и её приложение «Неделя» объявили акцию «Фото из альбома». Я нашла фотографии давно забытых дней, предложила дежурному редактору свои воспоминания, но попросила увеличить фото, т.к.у меня нет смартфона… Отклика не нашла.

Вспоминаю август 2015 года. «Вечерняя Москва» предлагает акцию помощи пожилым людям. По этой акции они «пристроили» библиотеку одного из пенсионеров. Т.к.я не хожу, попросила помочь мне и принять участие в расставании с картинами моего отчима (статья от 21.08.2015 г. «МЦ помогает дочери художника Этингера»). А воз и ныне там…

Очередная встреча. Т.к. тот корреспондент уволился, я начала бить тревогу. Опять были корреспонденты, опять были съёмки. А воз и ныне там… Мир тесен.

Четвёртая встреча. На акции «Добрый доктор» я описала случай моего заболевания крови и спросила, нужно ли мне делать антиковидную прививку при очень высоком титре антител. Мне казалось, что этот вопрос задают себе многие больные в области гематологии. Но «Вечерняя Москва» предпочла отвечать (от 10-17.02.2022) курильщику, у которого нет силы воли бросить курить. А мне, которая просила посторонних людей отправить письмо в электронном виде, ответили, что акция окончена. И даже не прислали никакого ответа. А «Независимая газета. Экслибрис» публиковала мои эссе с 2019 года.