Одна в двух мирах

– Па-а! – невольно выронила Юлька.

Визави проигнорировал возглас и завёл длинную речугу. «Мозги пудрит девушке, – усмехнулась про себя Юля и поправилась, – принцессе». Подавляя растущую неприязнь, хотела уж спросить: не владеет ли, случаем, молодой человек русским? Не успела, заметила спешащую к ним маму. Та бросила напыщенного вельможу, не дослушав его, и шла к дочери сама, что, по всей вероятности, противоречило правилам. Юля была рада отделаться от навязчивого кавалера и шагнула навстречу. Королева обронила несколько вполне добродушных фраз, обращаясь к парню, и увела дочь, взяв под локоток. Никто не последовал за ними. Скорее всего, мама вернётся к прерванным беседам. Юле же пришлось опять остаться в комнате одной.

За окном темнело. Усталость от необъяснимых событий и переживаний наводила на мысль о «поваляться и почитать». Книги не пришлось долго искать. Четыре шкафа находились в смежной комнате, напоминавшей кабинет, совмещённый с библиотекой. Вытянув из плотного строя шесть томиков наугад, Юля раздражённо бросила их один за другим на стол. Ни русских, ни английских – сошло бы на худой конец – текстов не обнаружилось в здешнем собрании.

Возвращаясь в спальню, наткнулась на угрюмую служанку. Та стояла, потупившись – изображала скорбное ожидание. Весёлая порхала у кровати: сняла и сложила блестящее стеганое покрывало, отвернула угол одеяла и распустила шнурки балдахина.

Руки печальной служанки тоже оказались ловкими: уже через минуту Юлька избавилась с её помощью от тесного наряда и облачилась в просторную рубашку из кипельно-белого батиста с кружевом по подолу и краям широких рукавов. А ещё через минуту она сомкнула веки, лёжа не воздушно-пушистой перине под лёгким, но удивительно тёплым одеялом. Заснула мгновенно. Прикольно звучит: заснула во сне.

Не успев сделать двух глубоких вдохов мирно почивающего человека, Юля открыла глаза. Вскрикнула от восторга, увидев любимую родную комнатку. Потянулась. Пошевелила пальцами рук и ног. Резким движением вскочила с кровати. Подпрыгнула, присела, снова подпрыгнула, снова присела, выудила из-под кровати гантельки и начала выполнять привычные упражнения. Как приятно ощущать силу в мышцах! Тянуть их, напрягать, смотреть, как надуваются под кожей бугорки. С кухни прилетел запах жареного теста, смешанный с ароматом варёной вишни. В желудке раздалось требовательное урчание. Конечно! Вчера улеглась без ужина. Завтраки-обеды во сне не в счёт.

Метнулась на кухню как была – в ажурных трусиках и майке до середины попы. Обняла маму, колдующую над сковородкой со шкворчащими блинчиками – покупными, понятное дело, мама не любила готовить, да и когда ей! Она успела обернуться:

– Без тапок! Без халата! Марш одеваться.

– М-м-м… с вишней! Обожаю!

От вчерашней грозы не осталось и тени. Разве что, наблюдая, как дочь моет тарелки после завтрака, мама проговорила задумчиво:

– Прости, Юляшка, я вчера сорвалась. Не смогу купить тебе айпад, чего уж. Оставляй. – Юля кивнула, не оборачиваясь, мама добавила: – Но не думай, что это тебя обяжет. Отец слишком…

– Не переживай, мамуля, всё равно, я люблю тебя больше всех-всех-всех.

День прошёл чудесно. Преподаватели в честь дня рождения не беспокоили вопросами, напротив, поздравляли с восемнадцатилетием и произносили многословные пожелания. Девчонки обнимали, чмокали в щёки, неизменно пророчили любовь, готовую обрушиться на голову счастливицы с минуты на минуту. После занятий отправились в кафешку неподалёку от колледжа. Тётя Лиза – мамина сестра – кинула на карту имениннице шесть тысяч рублей, можно было оттянуться компанией. «Алисо» – вполне симпатичное заведение, названное в честь супруги хозяина – встретило тихой музыкой, мягким фрагментарным освещением и запахом хвои: готовясь к встрече нового года, здесь испытывали недавно купленную ароматическую насадку в систему кондиционирования. Стол на восьмерых был накрыт в глубине помещения рядом с невысоким подиумом, символизирующим сцену, где пели караоке. На стене висел большой экран, там транслировали слова выбранной песни и, по желанию, изображение поющего. Сейчас на сером полотне мелькали кадры последнего клипа певицы Нюши.

Девушки расселись: Юлька во главе стола, рядом с ней подруги Дина и Вита, чуть дальше близняшки Наташа и Настя, отличница Оля, первая красавица колледжа Оксана и её вечная сопровождающая толстушка Ритка. На белой нарядной скатерти были расставлены предварительно заказанные напитки: изумрудный Тархун, золотистая Меринда, янтарная Кола. Между бутылочками и высокими стаканами разместились плоские тарелки с канапе.

– Гуляем! – сделала широкий жест Юля, – заказывайте, кто что пожелает!

Хотя время, когда кафе работало в режиме ресторана, ещё не пришло, администрация позволила включить для весёлой компании караоке. Сначала подруги пели под «Лабутены» сочинённое шутливое поздравление, потом уговорили именинницу исполнить что-нибудь. Юлька отнекивалась, ссылаясь на отсутствие инструмента. Будь здесь гитара, с удовольствием спела любимое из репертуара «Мельницы» – «Тристан» или «Прощай», смеясь, обещала выступить на новогоднем концерте в колледже. Дина – задушевная подруга – не отстала, пока не вытолкала Юлю на возвышение у дальней стены, вручив микрофон. Запустила «Каждый раз» Монеточки. Немного сбивчивое исполнение вызвало аплодисменты других посетителей кафе. Одноруппницы, скакавшие вокруг, хлопали громче всех и потребовали ещё песню. После «Нет монет» певице удалось отдохнуть, её сменил у микрофона паренёк в прямоугольных очёчках, на вид типичный ботаник. Прилизанная причёска, аккуратный короткий пиджачок и выглаженная рубашка совершенно не сочетались с низким хрипловатым голосом, едва раздались первые слова: «Пешеходом уже быть достало, и всего как обычно мало…», девчонки завизжали. «Зачем большие окна трамваю», – пели уже все вместе. Начался батл – Монеточка против «Градусов». Потом в ход пошли Цой и Гребенщиков. Кафе болело с одинаковым рвением за обоих исполнителей. Танцевали, скакали, размахивая руками, подпевали. Вряд ли кто из колледжа, да и из школы смог бы похвастаться таким крутым днём рожденья. Не так уж и важно, что победа осталась не за ней – ботаник спел из «Металлики» на русском «Иное не важно». У Юльки слёзы на глазах выступили от проникновенного исполнения, она отмахнулась от Дины, нашёптывающей раздобытую инфу – зовут Саша, друзья провожают его в армию – и подошла пожать сопернику руку. Тот не растерялся, обнял девушку, поцеловал в щёку и шепнул:

– Ты нереально крутая! Жди, через год встретимся.

– Где? – изумлённо спросила Юля.

– Да хоть здесь. Через год. Лады? – улыбнулся он, отстраняясь, и тихонько пропел: – Отслужу как надо и вернусь.

Девушка засмеялась и кивнула. Она не приняла всерьёз слова Саши, просто хотелось поддержать непринуждённую атмосферу и не расставаться с тёплым чувством, будто они давние друзья. Конечно, парень забудет этот вечер не то что через год, а уже через неделю, погрузившись в непривычную обстановку, где день расписан по минутам и времени на глупости не остаётся. Победителя песенного батла позвали ликующие друзья: молодчага Санёк, показал, как надо петь! Хотя не забыли поаплодировать вслед уходящим из кафе девчонкам. Подруги расстались на площади: кто-то побежал на троллейбус, кто-то взял такси, Дина с Юлей решили прогуляться, им было по пути.

– Джулия, – заикалась от восторга Дина, – чего ты попёрлась в управленческий колледж?! Тебе прямая дорога на эстраду! В «Кулёк» бы поступала или вообще, в Москву, в театральный рванула!

– Ты бы маме моей объяснила, – хмыкнула Юля, – как российская эстрада во мне нуждается.

– Влетит? – посочувствовала подруга: девушки возвращались поздно, чего Юлькина мама очень не любила.

– Надеюсь, спит. Я предупредила. Мне, в конце концов, восемнадцать.

– А, – сделала неопределённый жест Дина, – разве им докажешь!

– Не будем о грустном, – обняла подругу Юля, – проводить?

– Не-е-ет! Меня папа встречает, я ему звякнула, когда выходила.

Папа. Юле стало тоскливо от Дининых слов. Конечно, она тоже могла попросить отца встретить её на крыльце «Алисо» и проводить до дверей дома, мама намекала на это: «Хорошо бы Ветров реально о тебе позаботился, чтобы ты не болталась одна по вечернему городу!» Но… представляя, как папа прощается с ней у своей прежней квартиры и отправляется ТУДА, она чувствовала такую досаду, что не решалась испытать это в реале.

Мать либо спала, либо делала вид. Не верилось, что она не дождалась возвращения загулявшей до полуночи дочери, но проверять Юля не стала. В полудрёме умылась, почистила зубы и отправилась в постель.

Глава 2. Второй сон Юлии Ветровой

Устроившись уютнее и закрыв глаза, утомленная Юлька стала проваливаться в мягкую чёрную бездну, но почувствовала чьё-то присутствие. Рядом лежал человек! От него веяло теплом и запахом топлёного молока. Юля слышала тонкий сап.

– Кто здесь? – она приподнялась на локте.

Мать не имела привычки лежать в её постели, даже когда Юля была крошкой и просила об этом. Кроме неё в квартире никого не должно быть. Отодвинувшись, окончательно пробудившаяся девушка стала шарить вокруг, в надежде разувериться в своём впечатлении. Нащупала руку, плечо, мягкий бок. Кожа у лежащего на её кровати человека была гладкая, горячая, немного влажная от пота. Юлька вскочила, и только запутавшись в балдахине, обнаружила, что она не дома. Фу ты! Опять этот до жути реальный сон! Тронула ткань и кружево рубашки – та самая, что в прошлый раз не неё надели. Переступая по холодному полу босыми ногами, Юля ёжилась от озноба. Где-то должны быть свечи или керосинка какая-нибудь! Ничего подходящего не попадалось. Добрела до окна и отодвинула в сторону портьеру. Утро. Небо светлое, укутанное призрачной дымкой. Часов десять по ощущениям. Закрепив штору подхватом, Юлька огляделась и забралась в ближнее кресло с ногами. Сидела она недолго, за балдахином завозились, и через минуту оттуда выползла девушка. Всмотревшись, Юля узнала молчаливую служанку. Правда, на сей раз та выдала речь, достойную рекламного ролика. Горячо и долго сыпала непонятными фразами, то заламывая руки, то указывая на кровать, то утирая слёзы. Судя по тону, девушку обидело бегство принцессы из-под одеяла. Ну и порядки тут!

Как только красноречие служанки иссякло, Юля вытянула руку в сторону двери, для убедительности ещё и подбородком указала направление, куда проследовать негоднице. Та сгорбилась и засеменила к выходу. Не успела Юля успокоиться после стресса и вернуться в постель, как в смежной комнате послышались шаги. «Да у них тут целый табор расквартирован!» – внутренне возмутилась девушка, оставаясь в кресле и вглядываясь в темноту. Сначала показалась рука с небольшим масляным светильником, потом и вся фигура знакомого Юле старика. Установив плошку на тумбе рядом с Юлиным креслом, старик поклонился и вытащил из висящей на плече котомки два кожаных ремешка.

– Что это? – поинтересовалась девушка.

Незваный гость протянул один ремешок ей, а второй повязал себе на голову. Юля повертела в руках невзрачный аксессуар и после призывного жеста старика последовала его примеру.

– Теперь ты будешь понимать всё, что говорят, – сообщил он на чистом русском языке.

– А что же раньше-то? – возмутилась Юля.

Старик покачал головой.

– Редкий артефакт. Пришлось напрячься, чтобы восстановить его силу.

– Это что же? – с сомнением покачала головой девушка. – Мне так и ходить с двумя этими шнурками?

– У тебя будет один. Чтобы понимать, достаточно. А говорить по-нашему сможешь через три дня. Такая задержка.

Да разве это задержка – три дня на изучение иностранного языка! Только она не собирается тут задерживаться, вот что! С колдуном этими рассуждениями не поделилась, лишь постучала пальцем по лбу, глядя на чёрную полосу над седыми его кустами бровей, – не очень-то симпатично смотрится. Снимать нельзя?

Старик покачал головой:

– «Толмач» станет невидимым минут через десять, только на ощупь его найдёшь. Снимать не советую. Полежи пока, не попадайся никому на глаза.

Что ж, это можно. Юля выбралась из кресла, скользнула к постели. Старик забрал с тумбы плошку и потопал в другую комнату.

– И не поговорите со мной? – крикнула ему в спину Юлька.

Он покачал головой:

– Не надо, чтобы меня видели здесь. – Прежде чем скрыться, добавил: – Помалкивай. Тебя никто не поймёт, только напугаешь. Три дня, потом сможешь разговаривать.

«Ага, три дня. Щас!», – подумала девушка, зевая и закутываясь в одеяло.