Знаки

Судмедэксперт уже упаковывает свой нехитрый инструментарий в маленький черный чемодан.

– Здравствуйте, – произносит он, поворачиваясь ко мне.

– Что скажете? – Макс выглядывает из-за моего плеча, но тут же со стоном отворачивается.

– Мужчина, около тридцати лет, – начинает судмедэксперт. – Точнее сказать сейчас не могу. Смерть наступила примерно, – задумчиво смотрит на свои наручные часы, – около часа ночи.

Точнее могу сказать я – два двадцать. Самое подходящее для ритуалов время.

– Причина? – спрашиваю скорее для подтверждения собственных мыслей.

– Предположительно, его загрызли бродячие собаки, – запинается, смотря на огромную рану в районе живота, – довольно крупные. Других хищников, способных нанести подобные повреждения, у нас не водится. Более точные данные будут только после вскрытия.

О да! Именно стая беспризорных шавок, обезумевших от голода, укладывали тело, сверяясь с компасом. Наверное, потом фотографировали. А что? Еда должна выглядеть красиво, не то подписчики засмеют.

– Спасибо, – благодарю мужчину, осматривая окружающую территорию. – Сейчас действительно очень много агрессивных животных.

– Да, очень, – кивает эксперт. – Стерилизация и чипирование никак не улучшают ситуацию. После выпуска животные все равно хотят кушать.

Естественно! Я, лично, тоже хочу есть. И даже прямо сейчас.

– Конечно, – киваю, продолжая разглядывать место преступления.

Все вокруг в следах крови. Выглядит так, словно животные то ли яростно делили добычу, то ли играли с ней.

– Жители ближайших домов ничего не слышали, – докладывает вернувшийся Макс, стараясь не смотреть в сторону тела.

– Камеры? – спрашиваю, заранее зная ответ на свой вопрос.

– Ночью было отключение электроэнергии в этом районе. – сообщает с досадой в голосе. – Здесь это часто случается.

– Никаких записей нет…

– Да. С полуночи до трех часов утра – полная темнота.

Какие предусмотрительные собаки. Дождались, пока начнутся проблемы с электроэнергией. Все продумали. Просто какой-то новый виток в эволюции.

Особенно радует надпись кровью на стене, стилизованная под граффити, отчего она не сразу бросается в глаза.

«Que pasa, Leo?»

От злости сжимаю кулаки. Его свита начала свое дело в городе. Уже нет сомнений. Наверняка после вскрытия окажется, что животные съели только сердце.

Когда все отходят в сторону, подхожу к стене, и, убедившись, что никто не смотрит, поднимаю небольшой кусок кирпича. Внутри опоры сделаны из обычного белого, после обрушения вокруг много таких обломков. Пишу на стене «Nada nuevo» – «Ничего нового». Он знает, что я здесь, но как обычно опоздал.

– Ты еще долго? – подходит напарник. – Чертовы художники. Все стены изрисовали. И не прочитать, что они тут накалякали.

– Это испанский, – отряхиваю ладони.

– Да ну? Хочешь сказать, ты знаешь, что здесь написано?

– Как дела, Лео.

– Какой Лео? – непонимающе смотрит на меня парень.

– Понятие не имею. Здесь так написано, – отвечаю излишне эмоционально.

– Может, песня какая-то? – напарник задумчиво чешет затылок.

– Скорее всего.

Мне гораздо привычнее работать одному. Как Максу теперь объяснить происходящее? Мир куда многограннее, чем люди обычно представляют.

В полутени пролёта мелькает женская фигура. Она уже здесь?

Глава 4

Примерно тысяча семисотые годы. Испания.

Я вдыхаю полной грудью пьянящий аромат весенней ночи. Кровь в жилах бурлит, заставляя совершать безрассудные поступки. Совсем скоро мы с моей любимой будем вместе. Осталось совсем немного накопить, чтобы можно было сделать официальное предложение.

Впереди дорогу перебегает собака, из-за темноты показавшаяся огромной. Она пробегает между домов, не обратив на меня внимания. Странно, что ни один пес не лает на нее. Вокруг наоборот стоит гнетущая тишина.

Странно, но не хочется обращать внимание на такие мелочи. В голове мысли только о моей Марии. Мне удалось увидеть ее сегодня. Мое сердце бьется с бешенной скоростью, мечтая вырваться за пределы грудной клетки и вернуться к любимой.

Тишину майской ночи словно острой саблей пронзает истошный женский крик, оборвавшийся так же внезапно, как появился.

Оборачиваюсь, стараясь понять, откуда идет звук. В это время на улице практически нет прохожих. Все приличные горожане давно сидят по домам, опасаясь лихих людей, а неприличные продолжают развлекаются по кабакам.

Нависшую тишину нарушает лишь лай собак, потревоженных криком.

«О, Пресвятая Дева! Крик донесся со стороны дома Марии! Что там могло произойти? Я же был там всего несколько минут назад! Неужели, нас кто-то смог увидеть?»

Бросаюсь бегом к дому своей возлюбленной. Остается совсем немного, буквально пара домов. Лунный свет выхватывает из темноты фигуру, скрывающуюся за поворотом. На каменной мостовой прямо под балконом лежит распростертое тело. Светлое платье стремительно темнеет, пропитываясь кровью.

Подбегаю ближе. Холодный, липкий ужас окутывает меня. В лежащей возле увитой плющом стены девушке узнаю свою невесту. Ноги будто примерзают к мостовой. Я не в силах пошевелиться, лишь с ужасом смотрю на расползающееся темное пятно. У той, что всего лишь несколько мгновений назад была моей трепетной и нежной Марией, разорвано горло. Оттуда толчками вытекает кровь. В волосы вставлена веточка гортензии, выделяющаяся белым пятном среди темноты.

Собаки заходятся лаем, вынуждая проснуться жителей окрестей.

В доме постепенно загорается свет. Потревоженные шумом обитатели выглядывают в окна, стараясь рассмотреть, что произошло. Мужчина с горящим факелом открывает дверь и тут же в ужасе замирает.

– Пресвятая Дева, помилуй, – шепчет он, крестясь, и смотрит на позади меня.

Я оборачиваюсь. Прямо на стене кровью написано: «Не предавайся греху».

Не успеваю прийти в себя, как из двери выглядывает женщина.

– Убил! Убил! – вопит она, указывая рукой на меня.