Русалочья заводь

– Нет, Вень. Я лучше в леспромхоз. Мне это как-то ближе.

Он не стал спорить и покладисто кивнул головой.

– Ну, что ж, тогда, до встречи? – Не то вопрос, не то приглашение на свидание.

Я улыбнулась.

– До встречи, Вень. Счастливого плаванья!

Он развернулся и быстрым шагом направился к калитке. У самого выхода остановился, и, обернувшись, проговорил совсем другим, серьезным голосом.

– Варька, я рад, что ты вернулась.

Я не нашлась, что ответить и только кивнула в ответ.

Весь оставшийся день, я хлопотала по хозяйству и старательно избегала разговора с дедом. Объяснить сама себе, почему, так и не смогла. И это меня ужасно раздражало. А еще, меня, почему-то злили, его загадочные улыбки, когда я порой ловила его взгляд на себе. Как будто, он уже знал что-то такое обо мне, чего я сама еще не понимала. Или, понимала, но не хотела себе в этом признаться.

Ночь выдалась ветреная. С реки тянуло сыростью и прохладой, намекавшей на близость осени. По небу быстро ползли клоки туч, похожие на рваные знамена побежденной армии. Звезды кое-где виднелись сквозь эти драные прорехи. А на сердце почему-то появилась тревога, которая ближе к ночи перешла чуть ли не в настоящую панику. Дед заметил мое состояние. Несколько минут смотрел на меня внимательным взглядом, и, наконец, спросил.

– Тебя что-то мучает, внуча? Ты как будто, сама не своя. Что случилось? Не из-за встречи же со старым другом детства ты так распереживалась?

Я в досаде махнула рукой.

– Ну, что ты такое говоришь, деда?! С чего бы мне из-за Веньки переживать! – Я даже, не пыталась скрыть свою досаду. Потом, задумчиво проговорила. – Знаешь, я ведь с того дня даже и не вспоминала ту, старую историю с утопленницей, которую мы с Венькой нашли. А ты знаешь, что тогда произошло? Ведь, я помню, милиция приезжала тогда, и ты с ними во дворе разговаривал. Она мне потом по ночам снилась, а ты меня каким-то отваром поил. Я это хорошо помню.

Дед нахмурился.

– Да, заставила ты меня тогда поволноваться. Все ночами кричала, вскакивала с постели и порывалась на реку бежать. Говорила, что там тебя русалка ждет. Кое-как я тогда тебя отпоил. Там все просто было. Сказали, на мостках поскользнулась, да при падении виском ударилась. Вопросы тогда оставались. Но, дело быстро закрыли. Несчастный случай. А с чего ты эту историю-то вдруг вспомнила? Сколько лет то уже прошло.

– Не знаю. Сегодня в магазин пошла, мимо дома одного проходила. Надька, продавщица мне сказала, что там сестра утонувшей девушки живет с мужем. Генка, кажется. – Дед внимательно слушал меня не перебивая. – Так на меня смотрели из окна этого дома. Я даже не видела, кто. Из-за занавески так, тайком. Меня как из ведра холодной водой облили. Неприятно так стало, сама не знаю почему. – Я вздохнула. – Ладно, брось, деда. Это так, нервы, наверное, шутки со мной шутят. Ерунда все это. Посмотрели, не посмотрели. В общем, глупость одна. Пошли спать.

– Ну, да, ну, да… – Дед покивал головой, вроде, как соглашаясь. Но, взгляд был внимательным и пытливым, когда он смотрел на меня. Будто, пытаясь заглянуть в самую глубь моего сознания.

Я ободряюще улыбнулась, но ни деда, ни себя, не обманула этой улыбкой.

Заснуть я долго не могла. Ворочалась, несколько раз вставала попить воды, опять ворочалась. Наконец, сон сморил меня.

Я стою по пояс в воде, а вокруг меня колышутся водоросли. Они, как живые маленькие змеи, извиваются и подбираются все ближе и ближе ко мне. Я пытаюсь отогнать их от себя. Но, они извиваются, ускользают от моих рук. Их становится все больше и больше. И, вскоре, вся вода вокруг меня, как будто, кипит, от кишащих зеленых змей. Они стараются опутать меня, спеленать. Я начинаю пятиться из реки, пытаясь выбраться на берег. Но, ноги меня не слушаются. И тут, звук протяжного волчьего воя разрезает тишину.

Я открыла глаза и заполошно соскочила с кровати. Но, звучащий во сне вой преследовал меня и наяву. Прошло несколько мгновений, прежде чем я поняла, что это воет Жулька во дворе. Протяжно, тоскливо, заунывно. А в открытое окно порывы ветра доносит запах гари. Набросив на себя халат, я выскочила из комнаты. Деда тоже разбудил звук воя, он уже всовывал ноги в стоптанные ботинки. Мы выскочили с ним на улицу. Жулька сидел посреди дорожки, ведущей к калитке, и протяжно выл, вытянув морду вверх. Ему отзывались деревенские собаки. А над поселком поднималось алое зарево пожара.

Глава 5

Несколько мгновений я с испугом смотрела на это зарево. Потом рванула обратно в дом. Быстро скинула халат, натянула брюки и первую попавшуюся под руки рубашку. Дед тоже кряхтел в своей комнате, одеваясь. Пробегая мимо, бросила на ходу:

– Деда, я в деревню! – И полетела в сторону разгорающегося пожара.

Я бежала, не чуя ног. По спине колотилась коса, которую я забыла подвязать. Я на ходу запихала непослушные волосы под рубаху. Вдалеке завыли сирены пожарных машин. Кто-то из соседей позвонил дежурному в леспромхоз, а может и в пароходство тоже. Около горевшего дома, из которого на меня вчера кто-то таращился из-за занавески, принадлежавшем неведомым мне Генке и Таньке, уже собралась толпа народа. Пожарники только что подъехали и раскручивали сейчас брезентовые рукава, готовясь заливать огонь. Несколько человек метались с ведрами от колодца и обратно, пытаясь потушить огонь водой. Но, я увидела сразу, что все эти усилия уже бесполезны.

Огонь, как чудовищный монстр пожирал сухое дерево дома, с хрустом перемалывая в своей пасти огромные бревна. Лопалось стекло, раздались хлопки, как будто, кто-то принялся палить из ружья. Кто-то кричал «берегись!», бабы выли наравне с собаками дурными голосами. С крыши, как шрапнель, разлетался раскаленный до красна, лопнувший от огня шифер. Жар от горящего дома обжигал тело, волосы стали скручиваться и слегка потрескивать. Я отошла чуть подальше. Тем более, что помочь я уже ничем не могла. Люди перестали суетиться, уступив место профессиональным пожарным.

Мое внимание привлекла фигуры женщины, одетой во все черное. Она стояла обособленно в стороне от толпы и, прижав руки к груди раскачивалась, что-то невнятно бормоча. Я обратила внимание, что деревенские жители стараются держаться от нее подальше. Меня стало как магнитом тянуть к ней. Как будто, в голове я слышала ее отчаянный призыв, как крик о помощи. Не в силах противиться, я сделала несколько шагов по направлению к ней. И, вскоре, могла уже разглядеть ее как следует. Это была старуха. Седые космы выбивались из-под туго повязанного на голове черного платка с бахромой. Лицо больше похожее на печеное яблоко, все изборождено морщинами, вокруг тонких, почти бесцветных губ скорбные глубокие складки. Она что-то прижимала к груди и без конца бормотала невнятно. Сразу было и не разобрать, то ли молилась, то ли пела. Я остановилась в нескольких шагах от нее, и тихо спросила:

– Бабушка, вам помочь?

Казалось, она не обращала на меня внимания. Я стояла рядом, чувствуя какую-то неловкость, и, в то же время, жалость. Я сделала еще несколько маленьких шажков и едва прикоснулась к ее плечу.

– Вам помочь? Вам плохо?

Она замолчала, перестав раскачиваться и посмотрела прямо мне в глаза. Меня как будто током ударило. Все внутренности завибрировали, а волосы на голове зашевелились от какого-то ужаса. Будто, я нырнула в глубокий темный колодец, в котором царил холод и мрак. Несмотря на близость пожара, меня вдруг стало знобить. На мгновение, даже почудилось, что изо рта вырывается клубочек пара, как будто я была на морозе. На удивление, глаза у нее были молодыми, живыми, серого цвета, как закаленная сталь, только у самого зрачка было несколько зеленых крапинок. Это делало их похожими больше на звериные, чем на человечьи. Только, вот какому зверю они могли принадлежать, определить я не бралась. Всего несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, она смотрела на меня. И, чтоб я убилась собственной дверью, но этот взгляд не мог принадлежать сумасшедшему человеку! Напротив, острый ум светились в них. И только в глубине черного зрачка отражались всполохи затухающего пожара, делая ее взгляд каким-то неистовым и ярым.

От неожиданности, я попыталась отшатнуться от нее, но пальцы ее правой руки уже крепко вцепились мне в рукав рубашки с силой, которую нельзя было заподозрить в ее сухом, тщедушном теле. Она прошептала мне прямо в лицо:

– Ты должна закончить начатое! Озеро Горных Духов ждет его! Ты проводник! Ты должна указать ему путь! И пусть все получат заслуженное!

Я смотрела на нее расширенными от ужаса глазами, не в силах пошевелиться. Она другой рукой всунула мне в ладонь какую-то вещицу, которую до этого прижимала к груди. Не понимая, что я делаю, не глядя, сжала ее в кулаке. Пальцы ее разжались, выпустив меня из цепкой хватки, я отшатнулась от нее и чуть не упала. А старуха больше ни на кого не глядя заспешила прочь, продолжая что-то бормотать себе под нос.

Стоило ей покинуть освещенный огнем круг, она сразу же пропала из виду. А я стояла и тяжело дышала, будто вынырнув из глубокого омута.

В чувство привел меня чей-то вопль. Я резко обернулась, не зная, чего еще можно ожидать. Огонь доедал остатки дома. Георгины, еще вчера буйствовавшие в палисаднике, превратились в кучу смятых, почерневших стеблей.

Люди кружком столпились над чем-то, лежащим на земле. Бабы всхлипывали, утирая носы платками, измазанными в саже, мужики сурово хмурились. До меня долетел шепоток:

– Это должно быть, Танька. Отмучилась. – Тихо и сострадательно говорила одна женщина.

Стоявшая рядом с ней, проговорила сокрушенным голосом.

– А, Генки то дома не было. Наверное, в рейс ушел. Как раз его смена. – В голосе женщины слышалось сочувствие.

С удивлением, я узнала продавщицу и мою бывшую одноклассницу, Надежду. Тут она заметила меня.

– О, Варюха! А у нас тут видишь, что творится! – И не понятно, чего в ее голосе было больше, то ли страха, то ли восторга.

Я протиснулась мимо ее необъятной фигуры, и заглянула через плечо стоявшего впереди мужика. Лучше бы я этого не делала. То, что лежало на земле нельзя было назвать даже трупом. Почерневший кусок плоти с остатками какой-то одежды. Половина лица обгорела до костей и сейчас обнаженные зубы сверкали белизной, как будто, в дикой злорадной усмешке. Я рванула назад, продираясь сквозь людей, окружавших тело. Тошнота подступила к горлу. Я едва успела отбежать на несколько шагов, как меня вывернуло наизнанку. Упав на колени, я содрогалась от спазмов рвоты, не в силах совладать с собой. Только тут я почувствовала, что левая рука судорожно сжимает какой-то предмет. Я разжала кулак и увидела на простом кожаном шнурке голубую, с горошину величиной, бусину. Не задумываясь над своими действиями, я повесила ее на шею и спрятала под рубаху. Если бы кто меня спросил в тот момент, зачем я это делаю, я бы, вряд ли смогла дать вразумительный ответ.

Тут, на плечо мне легла чья-то рука. Я повернула голову и безо всякого удивления увидела Надежду. Она взяла меня под локоть, помогая встать. Ноги тряслись и никак не хотели держать мое тело. Опираясь на подругу, я стояла покачиваясь. Надька пробурчала.

– Да, от такого зрелища кому хочешь поплохеет. Пойдем вон на крылечко к магазину. Посидишь, охолонешь немного. А то совсем зеленая стала, смотреть страшно.

Она вела меня в сторону магазина и бурчала по дороге.

– И зачем полезла смотреть, коли желудок слабый? Это зрелище не для слабонервных. А Танька, хоть и стервой была (прости, Господи, о покойниках плохо не говорят), но все равно, жалко. Все ж таки, человек, душа живая. И скажи на милость, с чего это дом загорелся, да сразу со всех концов одновременно?

Не смотря на свое плачевное состояние, я просипела.

– А с чего ты взяла, что одновременно со всех сторон загорелся?

Надька как-то загадочно хмыкнула.