Капитан из Гринсволда

Его невеселые размышления прервал звонок в дверь. Дина вышла в прихожую и вернулась вместе с пареньком в студенческой куртке.

– Познакомьтесь. Это Тим Клэр, студент-биолог, а этого молодого человека зовут Нед Сэвидж. Вам какое-то время придется побыть вдвоем, мне надо сделать кое-что на кухне.

Она вышла из комнаты и в гостиной повисла тишина. Нед не торопился начинать разговор, сидел у окна, крутил в пальцах спичечный коробок. Первым нарушил молчание Тим.

– Я очень рад, что сегодняшний день оказался удачным для вас. Я был на прошлогоднем заседании и поразился необоснованности обвинения. Не было приведено ни одного мало-мальски стоящего доказательства… («Будь они стоящими, сидеть бы мне восемь лет по приговору, плюс пятёрку за побег», – прибавил мысленно Нед) Надо признать, что вы заставили меня пересмотреть кое-какие свои взгляды. («Вот как?»). Откровенно говоря, я считал, что люди, живущие в неблагоприятных жизненных условиях, стоят на несколько более низком уровне развития интеллекта, чем те, кто живет в условиях благоприятных. Но я ошибался… («Чтоб ты сдох, болтун! Обзываешь в научной форме дураком и думаешь, что я ни о чём не догадаюсь. Как бы тебе повежливее ответить?»)

– Да, вы ошибались! И я, и другие, подобные мне, живущие, как вы сказали, в неблагоприятных жизненных условиях («Получил, студент? Думал, не выговорю?»), а попросту, в нищете, ничуть не хуже и не глупее тех, кто рос в тепле и ласке родительского дома. Мы темнее и невежественнее, среди нас мало грамотных людей, потому что нам гораздо важнее было научиться добывать кусок хлеба. И если мы идем на преступление, то часто просто затем, чтобы не сдохнуть с голоду. Вы ещё мало видели в жизни, Тим, но очень скоро вы поймете, что люди делятся на хороших и плохих не по толщине кошелька.

– Простите, если я обидел вас. Право, я не хотел.

– Я понимаю, и поэтому не обижаюсь («Хотя мог бы. Но мне начинает нравиться этот мальчишка. Не мешает его предупредить»). Я знаю, вы ищете приключений, вас тянет ко всему, необычному для вас. Но, поверьте, никому в жизни я не пожелаю попасть в переделку вроде моей. Со стороны, быть может, это увлекает, а на самом деле в тюрьме холодно и тоскливо, особенно весной, мешки с углем, которые грузят на пароходы, тяжелы и больно обдирают плечи, потрёпанная одежда не защищает ни от дождя, ни от ветра, а нож и пуля убивают по-настоящему, навсегда. Нет, это вовсе не так интересно, как кажется на первый взгляд («Это совсем неинтересно, но ты мне не поверишь»).

– Но ведь вам нравится такая жизнь? («Вот, пожалуйста. Я же предупреждал, что ты мне не поверишь. Так и вышло. Если я так живу, это еще ничего не значит»).

– Нет, Тим. Больше всего по душе мне было бы сесть в лодку под парусом и отправиться поглядеть, как живут люди в других местах, вдалеке от Лисса и Зурбагана. Но мне надо есть, пить, одеваться, где-то укрываться от непогоды, а на всё это нужны деньги, которых мне просто так никто не даст. И всё мое время уходит на то, чтобы эти деньги раздобыть.

– В том числе и контрабандой?

– Да. Если я не могу заработать деньги честным путем, я буду зарабатывать их так, как могу, в том числе и контрабандой, вы не ошиблись.

– Но ведь можно поступить матросом на какое-нибудь судно или стать рыбаком?

– Вы думаете, я не пробовал? Ни один капитан не возьмет на борт матроса, считающегося неблагонадежным, если не будет безвыходного положения. А в порту полно безработных, согласных на любые условия. Что же до рыбаков… Зайдите как-нибудь в рыбацкий поселок, Тим, посмотрите, как живут рыбаки. Ведь и у них, если только они не занимаются ремеслом вроде моего, не каждый день есть кусок хлеба на столе. Да и контрабанда не такое уж плохое ремесло, лучше, чем воровство или попрошайничество.

– Тем не менее, за нее наказывают?

– Да, потому что властям не нравится, когда жирный кусок проплывает мимо них… Для чего вам всё это, Тим? Вы благополучный мальчик из хорошей семьи, спокойно окончите свой университет, станете учёным, и вас никогда не коснутся проблемы, о которых вы так горячо сегодня рассуждаете. А знакомство с бродягами и преступниками может сильно подорвать вашу репутацию и огорчить ваших родителей.

– Но ведь вы не бродяга и не преступник, вас оправдали сегодня!

Нед зло рассмеялся

– Конечно, сейчас я не бродяга, потому что имею крышу над головой, и в перерывах между арестами даже иногда ночую под этой крышей. Но до этого я много лет бродяжничал и у меня, между прочим, еще одна судимость, за ножевую драку. Да и этот год тюрьмы никуда не денешь. Так что, Тим, я для вас весьма неподходящая компания.

– Но ведь Дине вы так не говорите?

Нед закусил губу

– Запрещённый приём. Я был бы последней свиньёй, если бы сказал ей что-нибудь подобное. Да она и сама всё понимает. А вот вас не мешало предупредить… А вообще, Тим, я просто завидую вам чёрной завистью. Хотел бы я быть таким беспечным, и знать столько, сколько знаете вы с Диной. Да, видно, не судьба. Мальчишкой не успел выучиться, а теперь уже поздно.

– И вовсе не поздно, Нед! Ну, я понимаю, вы не можете заниматься каждый день. Но раз-то в неделю можно выбрать время, чтобы взяться за книги? Хотите, я буду приходить к вам, ну, скажем, по воскресеньям, и объяснять непонятное?

– Если только вы не боитесь… А впрочем, спасибо вам, Тим!

У Тима засветились веснушки

– Значит, мир?

– Мир! – и Нед улыбнулся по-мальчишечьи весело, пожимая протянутую Тимом руку.

Часть 2. Обретение имени

Я верю, если только

что-нибудь,

Мне бросят круг

спасательный

матросы…

(В. Высоцкий)

Пришла осень. Вышла замуж и уехала в другой город Дина Быстрова. Все реже появлялся у Сэвиджа Тим. Занятия в университете оставляли мало времени на длительные прогулки. Как-то в середине октября, выполняя давно данное обещание, Тим отправился к Неду. Вопреки обычному, день стоял пасмурный и ветреный, с мелким холодным дождём. Ещё издали увидел Тим, что Сэвиджа нет дома. Дверь была заперта на засов снаружи. Тим не раз говорил Неду, что его могут ограбить, но тот лишь смеялся: «Сам бы всё отдал, кто бы только взял!». Сейчас же отсутствие замка было на руку Клэру.

До этого Тим лишь раз или два был в доме у Сэвиджа. Обычно они сидели снаружи, где под навесом был устроен стол и скамейки. Но непогода заставила Тима войти внутрь. Только теперь до него дошло, почему его приятель не боялся воров… Неприкрытая бедность глядела на него изо всех углов. Самодельная мебель, набитый соломой матрас, вытертое до состояния марли одеяло. В невысокое окно сочится серый осенний свет.

Стукнула дверь. Стряхивая ладонью с плеч дождевые капли, вошёл Сэвидж.

– А, Тим! Признаться, я не ожидал тебя сегодня, уж больно паршивая погода… – Тим уловил запах вина.

– Ты что, пил?

– А если и пил, так что? Тебе-то что за дело?

– Я отвечаю за тебя перед Диной, Нед…

– Ты?! – Нед усмехнулся, потом вдруг помрачнел. – Ты сопляк, мальчишка передо мной! Я на пять лет тебя старше, а по жизни, так лет на двадцать. Как ты можешь за меня отвечать?

Тим примирительно положил ладонь на плечо Сэвиджа, мягко, но настойчиво повторил:

– И всё же я отвечаю за тебя, Нед. Ты ведь знаешь, Дина спрашивает о тебе в каждом письме. И что я должен ей написать? Что ты снова начал пить?

– Брось, Тим, не надо. Многие живут так же, как я.

– И спиваются к тридцати годам! Ты не будешь пить, а если напьёшься, я первый плюну тебе в лицо! – Глаза Сэвиджа недобро блеснули.

– Попробуй!

– И попробую!

Они стояли у стола лицом к лицу. Тим был почти на голову ниже Неда, тоньше и уже в плечах и конечно, не имел такого опыта уличных драк, но сейчас он вряд ли испугался бы широкоплечего и рослого Сэвиджа. А тот разглядел в лице Клэра что-то такое, что заставило разжать кулаки и отступить на шаг не страшащегося никаких угроз парня.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Нед резко отвернулся, отошёл к окну. Ещё не глядя на Тима, он заговорил, и голос его звучал глухо:

– Ладно, замнём. Мы оба наговорили лишнего… – Он обернулся, шагнул к Тиму. – Спасибо тебе… друг!