Саша Саша

– Кому? – не понимаю я.

– Как кому? Ване – что не любишь его и можешь быть только другом. А Саше – что любишь. Тем более, по тому, что ты сейчас мне рассказала, парень явно тоже не ровно дышит к тебе.

– Не ровно он дышал, когда вчера лизал сиськи Карине, – огрызаюсь я, садясь в кровати. – И как ты не понимаешь, даже если так, мы не сможем быть вместе. Мы живем в одном доме. Представляешь, какие слухи и сплетни поползут о нашей семье, если мы начнем встречаться?

– Да не наплевать? Если вы нравитесь друг другу, то можно и сплетни пережить.

– Нет, – упрямо мотаю я головой. – Родители не заслуживают такого.

– А Ваня?

– Что Ваня?

– Он заслуживает того, что ты собираешься использовать его, как отвлечение от Гаранина? Он заслуживает того, что ты встречаешься с ним, а сама сохнешь по парню через стенку? Или того, что Гаранин может в любой момент быть рядом, а Ваня с этим и сделать ничего не может, и поэтому еще больше злится и ревнует!

Я ошарашенно смотрю на раздраженную подругу, не понимая, что с ней происходит.

– Ты защищаешь Киркина?

– Нет, – кажется, она выдохлась, потому что ее слова дальше звучат грустно. – Просто это нечестно по отношению к нему, – она встает и идет к выходу. Уже на пороге девушка разворачивается и добавляет: – Просто не морочь ему голову.

Дверь медленно за ней закрывается, оставляя меня в еще большем смятении.

Глава 23.

Саша С.

Я иду в школу с твердым намерением поговорить с Ваней. Нет, расставаться с ним я не собираюсь. Но доказать, что между мной и Сашей ничего нет, и мы не обманываем его за спиной просто необходимо. Мне неприятно знать, что он считает меня способной изменять ему с Гараниным.

Я сажусь за нашу парту в классе, где проходит первый урок, и жду Киркина. Кабинет медленно заполняется, но Вани не видно. Я начинаю нервничать. Может, он решил не приходить сегодня в школу? Хотя, что за бред. Мы не так уж силно поругались, чтобы он пропускал из-за этого учебу. Да и из-за чего ему переживать? Мы же на самом деле ничего не делали на этой кухне!

Наконец звенит звонок и в дверях появляется Ваня. Он одет в серую найковскую толстовку и джинсы. Парень бросает хмурый взгляд в сторону Саши, а потом не глядя на меня вовсе, садится один за свободную парту.

Он что издевается? К черту гордость! Я уже собрала свои вещи, желая пересесть к нему, но входит учительница и требует сесть на свои места. Она сверлит меня взглядом, и мне ничего не остается, как подчиниться. Лишнее внимание мне сейчас ни к чему.

Не успевает прозвенеть звонок с урока, как Киркин хватает свои учебники и исчезает. В коридорах, как я не пытаюсь, найти его не могу. Блин, придется перехватывать его на следующем уроке.

Но и там история повторяется.

На третьем уроке я уже встаю около дверей класса. Однако раньше Вани и звонка приходит наш учитель ОБЖ и заставляет войти и занять свое место. Ожидаемо, Ваня садится и на этом уроке не со мной.

Урок ОБЖ еще один предмет, на котором мы расслабляемся. Многие зависают в телефонах, не особо палясь учителя. Другие болтают, а кто-то что-то все же пытаются узнать полезного. Конечно, я отношусь к последней категории. Я пытаюсь читать учебник и понять, что там бубнить учитель, но все мое внимание привлекают смешки, которые раздаются в классе. За ними следуют косые взгляды в мою сторону и уже менее скрываемый смех. Я замечаю, как даже те, кто пытался учиться, тоже отвлеклись от занятия и уткнулись в телефоны – в свои или чужие.

Блин, наверняка опять какую-то гадость в сеть выложили. Так как у меня все равно не получается сосредоточиться на учебе, я тоже тихонько достаю смартфон и залезаю на свою страничку Вконтакте. Открыв ленту новостей, я пробегаю взглядом по ней, чтобы понять, что всех так заинтересовало. Чувство нарастающей тревоги сжимает мои внутренности.

Почему они все так косятся на меня?

Наконец, я нахожу то, что вызвало такой интерес у всех.

Видео. С моим участием.

На нем заснято, как я, словно взбесившаяся кошка, выпрыгиваю из-под лестницы, хватаю ничего не понимающего Киркина за шкирку. А потом просто бросаюсь ему на шею и засасываю. А он просто стоит, опустив руки.

Видео обрывается.

Видео обрывается как раз перед тем моментом, когда Ваня ответил на поцелуй. Но там все выглядит так, что я ненормальная озабоченная влюбленная идиотка, которая преследует парня.

Руки холодеют, кровь отливает от лица. Не знаю зачем, но я листаю вниз и читаю комментарии:

«Нимфоманка Самойлова»

«Бедненький Ванечка, дорвалаааась до него Самойлова!!!!!»

«Такое чувство, что она сейчас засосет его до смерти)))»

«Бойтесь Сашку и темных лестниц. Накинется и изнасилует…»

«Самойлова, я не прочь пососаться!»

«Бедный Ваня. Заметили, он целый день от нее сегодня бегает, а она за ним»

«Наверное, боится быть поруганным!))))»

«Скорее уж, получил что хотел, а теперь задыхается от ее навязчивости»

Последнее сообщение просто выбивает воздух из груди.

Но унижения на этом не заканчиваются.

Я решаю проверить, кто это снял и выложил, и чувство тошноты подкатывает к горлу, когда я нахожу ответ на свой вопрос.

Киркин Иван.

Именно с его страницы вчера в девять вечера было выложено видео. Я поднимаю голову и затуманенными от слез глазами смотрю на парня, которому доверилась.

Ваня поворачивает ко мне свое бледное лицо и с расширенными глазами что-то говорит. Гул в ушах не дает мне этого услышать. Я слышу только собственное сердцебиение и прерывистое дыхание. Однако я все же замечаю, что он держит в руках телефон и отчаянно качает головой. Всхлип. Кажется, мой. Громкий. Надрывный. Я что, так могу? Теперь все уже смотрят на меня. Даже учитель. Он что-то обеспокоенно спрашивает, но я не слышу. Взглядом натыкаюсь на Сашу. Он не смотрит на меня. Он сверлит взглядом Киркина. Не знаю, как я это понимаю, но он в бешенстве.

Наплевать. Хватаю рюкзак и вылетаю из класса. За спиной кто-то зовет меня, раздается смех, потом и вовсе испуганные крики и шум.

Наплевать. Мне нужно спрятаться. Скрыться. Убежать. Хочу домой. Трясущимися руками беру телефон, чтобы позвонить папе. Нет, он еще работает. А я не хочу объяснять ему, что произошло. Нет. Только не папе! Он берег меня от домогательств Вани, а в сети представлено все так, что это я хренова извращенка.

Стою. Кто-то обнимает меня сзади и ведет на улицу. Ася. Она что-то говорит, но я не разбираю слов. Как же стыдно. Зачем он так сделал? Ему нравится, когда надо мной смеются? Да, я не люблю его, но я доверяла ему. Разве предательство от близкого друга не так же больно, как от любимого? Также.

Нет. Больнее.

Я не замечаю, как мы добираемся до дома, как я оказалась в кровати, укутанная одеялом. Кажется, все это время я плакала. Нащупываю на шее цепочку с подвеской и срываю ее, по всей видимости, порвав. Но мне все равно. Я чувствую, как теплые ладони мамы вытирают мои слезы. Мама. Что она здесь делает? Она же должна работать сейчас. Но она здесь. Кажется, по дороге домой, Ася решает ей позвонить. Я осознаю, что у меня истерика. Это уже было однажды со мной. Не хватает воздуха, до ужаса болит голова, что просто готова взорваться. Но я не могу ничего поделать с собой. Мама просит дышать, дает что-то выпить. Я сжимаю ее ладонь и укладываю голову на подушку. Гостеприимная добрая темнота, окутывает меня, забирая на время все мои страдания и слезы. Действуют лекарства, и я медленно погружаюсь в сон.

Из приятного забытья меня выводит чье-то настойчивое сопение над ухом. Я не успеваю открыть глаза, но сознание и память подкидывают мне картинки всего произошедшего. Забыв, что кто-то находится в моей комнате, я стону и переворачиваюсь на живот, спрятав лицо в подушку.