Наследник для чужого мужа

Наследник для чужого мужа
Ирина Шайлина

В один прекрасный день мир сошёл с ума, и я вместе с ним – решила стать суррогатной матерью. И отнюдь не из-за денег, а по причине великой любви и не меньшей дурости. Я рожу ребёнка тому, о ком грежу многие годы – мужу моей сестры. Да, нам не суждено быть вместе, но я могу сделать его счастливее хотя бы так…

Но я и не представляла, как это горько и сладко, когда под сердцем растёт ребёнок любимого мужчины… но не мой.

В тексте есть

#Юмор и грустинки

#Толика откровенных сцен

#Запретная любовь

#Хэ

И конечно же малыш, который будет расти в животике, даже не представляя, что вокруг творится.

Ирина Шайлина

Наследник для чужого мужа

Глава 1. Влада

Юлька сошла с ума. Случилось это знаменательное событие в субботу в половине восьмого вечера. Я как раз стояла перед холодильником и лениво размышляла на тему – если я выпью вина одна выходным вечером, означает ли это, что я окончательно поставила на своей личной жизни жирный крест? Бутылка была холодной, на улице жарко, мысли мои ворочались неторопливо… И тут позвонили в дверь. Я открыла, усмехнувшись – а может, рано ещё крест?

Нет, не рано. Самое время. За дверью стояла моя сестра.

– Привет, – поздоровалась она и прошла в квартиру.

Юлька – это полтора метра великолепия. Маленькая леди, вот кто она. Я всегда чувствовала себя рядом с ней слишком высокой, слишком громкой, слишком неуклюжей… Наверное, на неё – миниатюрную блондинку с безукоризненным поведением и вкусом – стоило равняться, но вместо этого я старалась её избегать. На это у меня было миллион причин. Юля чувствовала и не лезла. Виделись мы редко. А теперь вот… пришла.

– Привет, – ответила я, решив, что вино и правда плохая идея.

Леди в одиночестве не квасят. Юлька прошла в кухню, присела на самый край стульчика и выжидающе на меня посмотрела. А потом сказала:

– Роди мне ребёнка.

– Тебе? – переспросила я, слишком ошарашенная для того, чтобы выразить свои эмоции.

– Нам, – поправилась она. – Мне и Юрке.

И тут меня прорвало. Я смеялась и не могла остановиться, Юлька терпеливо ждала. Ждать она умела, в этом ей не откажешь.

– Ты сошла с ума, – констатировала я, отсмеявшись.

Сестра вздохнула. Да, иметь со мной дело непросто, особенно таким, казалось бы, благоразумным создания. Впрочем, судя по всему, благоразумие осталось в прошлом.

– Ты здорова. Ты моя сестра. Я бы не хотела, чтобы моего ребёнка вынашивал чужой человек. И тебе очень нужны деньги. Я заплачу. Я полностью оплачу услуги суррогатного материнства, отпуск, в который ты уйдёшь, чтобы не пошли слухи о твоей беременности, и закрою кредит за твою квартиру.

Да, черт побери! Мне нужны деньги. Они мне всегда нужны, я привыкла и справляюсь много лет. И кредит выплачу, никуда не денусь. И все это без аренды своей матки. Я решила, что пришло самое время для выпивки. Открыла холодильник, достала бутылку. Пробка заткнута неплотно – я уже выпила два бокала в прошлую субботу. Её я вытащила зубами. Налила вино в чайную кружку и демонстративно отхлебнула.

– Совсем не меняешься, – вздохнула Юля. – Как была ежиком, так и осталась. Ты подумай, пожалуйста.

– Суррогатной матерью может стать только та, у которой уже есть ребёнок, – попыталась я апеллировать фактами.

– Но ты же рожала, – пожала плечами Юля. – Закрой за мной. Я завтра вернусь.

И ушла. Я стояла в кухне и судорожно цеплялась за свою кружку, в которой плескалась пурпурная жидкость. Дверь нужно запереть, но ноги словно приросли к полу. Это… нечестно. Я всхлипнула, осторожно отставила чашку на стол и вышла в прихожую. Там уже сползла на пол, предварительно заперев дверь. Хотелось плакать, но нет, не получилось. Так всегда: слезы подкатывают в самый неподходящий момент, а когда они реально нужны, мои глаза сухи, как пустыня Сахара. Надо поплакать, станет легче.

– Так нечестно, – вслух повторила я.

Да, я рожала. От мужчины, который был мне совершенно неинтересен. С ним бывало весело, он был хорош в постели… не больше. Я не хотела отношений с ним. Мой ребёнок решил иначе, наверное, он был ежиком, как и я. Я не смогла отказаться от беременности, хотя мне было всего двадцать три. И своего сына я выносила. Его отец оказался на редкость порядочным и даже помогал мне, ничего не обещая. Правильно, я и принять бы не смогла его обещаний.

Но… Судьба распорядилась иначе. Мой мальчик прожил лишь три дня. Я даже к груди его приложить не смогла, он все время в реанимации был. Меня пускали к нему два раза в день. Малыш лежал за толстым стеклом, тоненькие ручки и ножки, огромный памперс, шапочка на голове трикотажная, из-под неё тёмные прядки. У меня не было ни одной его фотографии. Да и зачем? И так помню прекрасно. И как глаза открыл серо-голубые, и прямо на меня посмотрел, хотя говорили все – не видит. Я протягивала руку и касалась его – когда разрешали.

Домой я вернулась одна. И даже жить научилась. И не думать о том, что Сахара у меня и в сердце. Подумывала о том, что нужно завести кота. Иногда приходил он – отец моего сына. Я молчала – да что ему сказать? Он уходил. Потом стал приходить все реже. К четвёртому дню рождения сына я узнала, что он женился. Правильно, в нем же нет Сахары. Я не обиделась – все было так, как и должно быть. Надеюсь, у них все будет хорошо, и детки родятся здоровые…

Вино я все же допила. И в кружке, и то, что в бутылке оставалось. Проснулась с каменной головой в восемь утра от истеричных звонков в дверь. Я уже знала, что это снова она – моя старшая сестра. Юлька по какому-то недоразумению родилась жаворонком и искренне не понимала, как можно спать в восемь утра…

– Привет, – спокойно сказала она, словно все происходящее нормально. – Отвратительно выглядишь, тебе нужно меньше пить.

Я фыркнула и ушла в ванную. Видок и правда – краше в гроб кладут. Я приняла душ, в глубине души надеясь, что Юля не станет дожидаться, уйдёт. Но маленькая железная леди была на редкость терпелива.

– Юля, – снова повторила я, – ты сошла с ума. Не приходи ко мне больше, пожалуйста.

– Я не могу, – прошептала она. – Ты мой последний шанс. Я бы рада уйти, но… вернусь.

– Ты требуешь от меня невозможного.

Она поднялась мне навстречу и… обняла меня. Я замерла, пораженная. Когда мы обнимались? Никогда, наверное. Я была выше сестры на добрых двадцать сантиметров и сейчас могла вдоволь любоваться идеально уложенной макушкой. И думать. Господи, ну что сделать, чтобы она перестала рвать мне сердце?

– Наверное, бабушка там в восторге, – сказала Юлька куда-то в мой халат. – На том свете. Наверняка, в аду. Она всегда так искренне нас ненавидела. Помнишь, говорила, что мечтает, чтобы род на нас прервался? Накаркала, старая ворона… Твой малыш умер, а моего вовсе не будет. Я тебе не говорила, мы же… так далеки друг от друга. Но у меня было уже три попытки ЭКО, три, понимаешь? И две попытки суррогатного. И тогда я поняла. Только ты сможешь родить мне ребёнка.

Я молчала. Это моё проклятье, в такие моменты из меня исчезают и слова, и слезы. Возможно, было в нас с сестрой что-то общее. Возможно, мы могли бы стать ближе. Но… не получилось, наверное, не получится никогда.

– Ты просто обещай подумать, – попросила она. – Мне этого хватит, чтобы притворяться счастливой до самого вечера.

Разве могла я отказать ей в такой малости?

– Обещаю, – сказала я, ненавидя себя. – Подумать.

И Юлька снова ушла, оставив только лёгкий шлейф своих духов, таких же изысканных, как она сама. Я осталась лелеять свое одиночество. Впрочем, грех жаловаться – я к нему привыкла.

Следующим утром дисциплинированно вышла из дома в восемь. Машину я продала, когда поняла, что не справляюсь. Вот выплачу кредит за квартиру, потом уже машина. Поэтому на работу добиралась общественным транспортом, а если тепло, так вовсе пешком, благо недалеко. На улице ещё не было жарко – утро. Значит, пешком. Но…

– Садись, – раздался мужской голос. – Подвезу.

Его я узнала бы из тысяч даже в гомонящей толпе. Коленки попытались стать ватными, но я велела им вести себя как положено, то есть держать меня на ногах ровно. Дверь машины приглашающе открылась, я села. Интересно, сколько я уже Юрку не видела? Давно. Больше года прошло. Точно, на прошлое восьмое марта он меня поздравил. Привёз букет роз… В этом году нет, хотя я ждала.