Четыре жизни

Четыре жизни
Ирина Романова

Дана – обычная девчонка, в жизни которой не происходит ничего необычного. Но, как принято по закону подлости, в один момент ее жизнь настолько круто меняется, что по мотивам ее приключений остается только писать книги! Девушка узнает, что ее предок изменил ход истории, за что был проклят. Теперь Дана должна исправить это немедленно, иначе её жизни грозит опасность! Но как она это сделает?

Интересно? Тогда скорее начинай читать эту захватывающую историю и узнай, какой ценой Дана будет спасать свой род от проклятия!

Ирина Романова

Четыре жизни

***

– Ну почему, почему ты меня подставляешь так? Предатель! – сокрушалась я на телефон, – нашел, когда разрядиться!

Понимаю, что все очень странно начинается, позвольте объяснить.

Меня зовут Дана, заканчиваю 11 класс, вот-вот и у меня начнутся экзамены. Моя жизнь не похожа на интересный рассказ. В ней все настолько посредственно, что я учусь даже не на аттестат с отличием. Не знаю, связано ли это с тем, что мои интересы сконцентрированы в одном направлении или потому что я лентяйка, но факт остается фактом. Я обожаю историю, всю жизнь мечтаю оказаться где-нибудь во времена дворцовых переворотов в России или быть участницей средневековых казней в Европе, мне до дрожи в коленках кажется это невероятно интересным. Именно поэтому я очень часто на других уроках (помимо истории) рисую в тетради картинки, будто я фрейлина императрицы Екатерины II или близкая подруга Изабеллы Кастильской.

Если же опустить мои фантазии, то в обычной жизни я живу с бабулей – Агатой Викторовной. Несколько месяцев назад умерла моя мама, отец очень тяжело переживал это, и чтобы забыться брал много работы на дом, часто уезжал в командировки. Бабушка видела, как мне тяжело оставаться дома одной, они с отцом приняли решение, что мне лучше пожить у нее.

Будучи подростком, я по-своему пережила эту утрату. Мне было больно и обидно, я винила себя, что не уделяла ей достаточного внимания, что не понимала ее заботы, а самое главное, не слышала ее «криков о помощи». Чтобы не показывать окружающим свою причастность к смерти мамы, я стала грубой, замкнутой. В школе перестала общаться с друзьями, мне никто больше не был нужен.

Конечно, мое состояние не могло не сказаться и на учебе. Помимо того, что у меня итак не было выдающихся способностей к обучению, теперь не имело смысл ничего. К экзаменам я не готовлюсь, уроки делаю кое-как. Еле-еле тяну предметы на 4 и 5, но думаю, учителя ставят мне такие оценки закрытыми глазами, понимая, что мне не до учебы. Я им благодарна за это. Хотя бы бабушка думает, что у меня все хорошо. Пусть так и будет.

Бабушка безумно меня любит. Конечно, единственная внучка, да еще и как две капли воды похожа на её дочь. Она делала для меня всё и даже больше, поэтому я отношусь к ней очень уважительно, со всей любовью. Которую только могу ей дать.

Так вот, поскольку бабушка очень трепетно относилась ко мне, я старалась её не разочаровывать, поэтому всегда звонила, когда шла с занятий. Но сегодня именно тот день, когда телефон подставил меня, он разрядился, когда уже почти закончился первый гудок. Я нервничала, поэтому на всякий случай ускорила шаг.

В этом году, как никогда, уже в начале мая стояла нереальная жара. Я, справляясь с дискомфортом, ходила в школу в закрытой черной одежде и кедах, но такой прикид только приближал меня к скорейшему обмороку.

Я настолько ускорилась, что казалось, мой шаг превратился в спортивный бег, подошва на обуви, казалось, полыхала!

– Отлично, – сигнал зеленого светофора показывал еще 10 секунд. – Я успею! – пробормочу себе под нос.

Вовремя проскочив по зебре на другую сторону, я, не сбавляя шагу, направилась дальше, но мой марафон прервал дикий собачий крик. Я обернулась и увидела, что на дороге лежит беленький комочек шерсти, вокруг него образовалась лужа крови. Щенок скулил, а его лапки бились в мучительных судорогах.

Отключив всякую логику, я понеслась спасать собаку, о чем очень скоро пожалела. Я ведь не учла, что светофор показывает последние секунды зеленого сигнала! Как только я вышла на проезжую часть, почувствовала, как в замедленной съемке, сильный толчок и через секунду я лечу, успевая осмотреть все вокруг, особенно ошарашенные глаза водителя. Удар пришелся четко в область живота, и меня откинуло на приличное расстояние от места происшествия. Дико больно, такое ощущение, что я оказалась под огромным прессом, который скоро оставит от меня только маленькую лужицу. Секунда, две, три и боль резко исчезла. Странно… Может, болевой шок? Ладно, не больно и хорошо, я, наверно, просто испугалась. Лежу и смотрю в ярко-синее небо, оно такого же цвета, как мои глаза, подумав об этом, я широко улыбнулась и на мгновение закрыла глаза.

– Гав, гав! – услышала я прям возле уха.

От неожиданности меня как током прошибло, я открыла глаза и увидела ту собачку.

– Эй, дружочек! – я повернула голову в его сторону, – мы с тобой, оказывается, живчики! – улыбнулась я и протянула к нему руку.

Пес весело вилял хвостом, пока я нелепыми движениями пыталась встать с асфальта.

– Солнышко, ты безумно милый, пойдем со мной? Познакомишься с нашей собакой, его зовут граф! – я наклонилась, чтобы взять собаку на руки.

Его молочная шерстка с коричневыми пятнышками на спине и вокруг правого глаза была такая пушистая, что казалось, как будто он облачко. Милый пес с умным взглядом. Я начала гладить, не могу унять своего умиления по отношению к нему, разговариваю, как дебилка, кривляя идиотские гримасы, ну знаете, так делают многие взрослые, когда видят малышей.

По всему телу снова проскочила волна, будто прошибло током.

«Наверно последствия шока» – подумала я и направилась в сторону дома.

Собака начала ерзать на руках, я боялась его уронить и аккуратно посадила на землю, а он начала звать меня куда-то:

– Я, к сожалению, не понимаю собачий язык, но, по-видимому, мне придется идти, но потом сразу пойдем к бабушке! – кричу вслед уже давно скрывшейся за углом улицы собаке.

Я бежала за собакой, которая вела меня по каким-то странным закоулкам, которые раньше я никогда не замечала. Оказывается, она вела меня к бабушке!

– Молодец! Как мне тебя звать… Дюк! – ляпнула первое, что пришло в голову, – Надеюсь, что это мальчик – усмехнулась я. – Ты большой молодец, как ты узнал, где живет моя бабушка?

Бабушкин дом, пожалуй, ничем не отличается от среднестатистического. Дворик с небольшим палисадником, в котором растут ароматные лилии всех цветов! Странно, что от такой жары они еще не завяли, но думаю, это стараниями бабули они выглядят прекрасно! По двору бегает немецкая овчарка Граф.

– Дюк, видишь? Это тот самый, про которого я говорила тебе! Он невероятно ласковый, вы подружитесь! – заманивала пса, приближаясь к калитке.

Граф любимчик всех членов нашей семьи. Несмотря на свои размеры, он очень уютный! Особенно зимними вечерами, когда он любит залезть между толпой людей и греть их всех своим теплом. Думаю, ему это нравится!

Сам дом обложен белым кирпичом, смотрится аккуратно. На крыше тоже есть полуэтаж, там моя отдельная комната, без меня в ней никто не живет. Я сделала в ней все по своему вкусу.

Дюк, не подавая голоса, молча смотрел на меня и на двор бабушки. Он явно дал понять, что входить внутрь он не будет.

Я оставила его на улице, обещая скоро вернуться. Аккуратно открываю калитку, Граф подошел ко мне, обнюхал и, присев на задние лапы, поклонился и начал протяжно скулить.

– Граф, ты чего? У тебя новолуние сегодня? – посмеялась я.

Прохожу немного дальше по двору и открываю тяжеленую деревянную дверь, которую красили уже наверно миллион раз. Я ее отпустила и дверь с грохотом захлопнулась в миллиметре позади меня. Стой я ближе к ней, получила бы хорошенько по затылку!

– Дана? Это ты? – послышалось из дальней комнаты.

– Да, бабуля! Я пришла! – отозвалась и прошла дальше по коридору.

В доме гробовая тишина. Обычно, когда бабушка дома, у нее работает радио или телевизор. Приближаясь, слышу тихие всхлипывания, мне это не нравится, неужели что-то случилось?

Бабушка сидела в своей спальне, в ней все сделано «Аля бабушкин дизайн». Посередине комнаты стоит железная кровать, на которой лежит толстенная перина, из-за этого кровать кажется высоченной. Возле небольшого окошка с прозрачными ажурными занавесками стоит журнальный столик. На нем лекарства от давления, снотворные таблетки, блокнот с ручкой. В последнее время она очень беспокойно спит, бабушка сама рассказывала, что ей снятся плохие сны, и она подолгу из-за этого не может уснуть. Сейчас она сидит на стуле рядом с этим столиком, ко мне лицом, но почему-то делает вид, что не видит, может, обиделась? По ее щекам стекают градины слез.

У нее зазвонил телефон, это было так громко, что мелодия отразилась эхом в моих ушах. Я сморщилась и крепко заткнула уши ладонями.

– Сашенька, да ты понимаешь, что сейчас они ничего не могут сделать, они подключили ее к аппарату искусственного жизнеобеспечения! Но так долго нельзя, если она не придет в себя в ближайшие три дня… я боюсь такое произносить… – бабушка снова заплакала.

Она разговаривает с папой, он как обычно в длительной командировке, мы с ним практически не видимся. Бабушка начинает заливаться слезами еще больше, я не могу на это смотреть, мое сердце будто сейчас выскочит из груди, оно бешено стучит, слышу его даже в ушах.

Я сажусь перед бабушкой на колени, положив ее свободную руку в свои. Она такая горячая. Рассматриваю ее: такие же ясно-голубые глаза, пусть и заплаканные. Слезы стекают по ее морщинистым щекам, капая на мои руки. Я протягиваю руку, чтобы стереть слезы с ее лица, но вижу, как по ее телу пробегает легкий холодок, это заметно, потому что у нее появились мурашки. Она вздрагивает и отдергивает руку.

– Сашенька, будем надеяться на то, что наша Даночка справится, у нее сильные гены, дед наш вон какой! За всю жизнь ни разу не болел. И наше золотко справится. Я буду держать тебя в курсе всего происходящего. Пока. – она бросила трубку и снова принялась реветь.

Тут до меня начало доходить медленно, но верно. Вот почему мы с Дюком, как ни в чем не бывало, встали и пошли по своим делам, не ощущая боли. Вот почему бабушка меня не видит! Я настолько ужаснулась всему происходящему, что каждая волосинка на теле встала дыбом, а дыхание сперло настолько, что несколько секунд я не могла сделать ни единого вдоха. Мое подсознание мечется из угла в угол.

– Даночка, солнышко мое, держись! – сказала она сквозь слезы.