Лукоморье

– Я отвезу вас, как и обещал Василисе, – поспешил перебить его Никита. – Здесь недалеко, за 10 минут доедем.

– Не стоит беспокоиться, капитан! Марии с детьми будет удобнее в моей машине.

Сказать по правде, на фоне шикарной машины «начальника» старенькое авто капитана заметно проигрывало даже в моих неискушенных глазах, но сам капитан был мне намного симпатичней. Будь моя воля, мы бы поехали с ним. Вот только мама, уступила напору мэра, хоть и с едва заметной заминкой. Наверное, ей было неудобно препираться с незнакомыми людьми и она решила уступить более мощному натиску.

Вещи погрузили во вместительный багажник, мы с братом запрыгнули на заднее сиденье, а мама, попрощавшись с молодым капитаном крепким рукопожатьем, была заботливо усажена мэром на переднее сиденье. Константин отпустил своего водителя, напоминающего то ли бобра, то ли суслика, и сам сел за руль.

Всю дорогу мы ехали почти молча, с интересом посматривая по сторонам. Даже Тимка, замер и лишь внимательно смотрел в окно. С таким накалом концентрации он обычно погружается в свои любимые мультики. Чудеса да и только!

Город оставлял странное ощущение. Небольшие дома, вроде бы, новые, судя по пластиковым окнам и спутниковым антеннам, но в то же время было в них что-то старинно-сказочное. То ли стиль пряничного домика, то ли теремка. Все немного мультяшно-игрушечное что ли. Я бы не удивилась, если бы прохожие ходили здесь в косоворотках, лаптях, сарафанах и кокошниках, но все встречные были одеты в обычном современном стиле.

– Вы давно не были в наших краях? – ненадолго оторвавшись от дороги, спросил мэр маму.

– Почти 15 лет.

– Как Вам наши перемены? Бросаются в глаза?

– Невероятно, почти ничего не узнаю. Совсем другой город! А вот Ваше лицо мне знакомо, но никак не вспомню, где мы встречались.

– Поверьте, я бы не забыл такой встречи. – тут мэр бросил на маму такой долгий взгляд, что я успела заволноваться, как бы он не въехал в какой-нибудь столб. – Я приехал в Лукоморье лет 10 назад, так что мы точно не были знакомы. Увы. Скорее всего, Вы знакомы с моим отцом. Он сейчас живет и работает в Москве, а раньше был главой города. Касьян Лукич Бессмертин. Знакомое имя?

– Ах, вот оно что! Конечно, знакомо.

Тут же в маме что-то изменилось. Ее спина выпрямилась, в затылке и изгибе шеи чувствовалось напряжение, как у оленя, услышавшего приближение опасности. Дальше беседа, и без того не особо оживленная, вовсе не клеилась.

Наконец, машина свернула в небольшую аллею и остановилась у ажурных кованых ворот, за которыми виднелся старый, добротный дом с верандой. В нем не было ничего лубочного. Внушительный бревенчатый дом в два этажа, из тех, что встречались еще в конце XIX-го века. Вполне приличное родовое гнездо! Странно, но даже не входя внутрь, у меня уже возникло чувство, что мы дома.

Тут же вспомнилось объяснение моего старенького репетитора по английскому, когда он пытался втолковать мне отличие house от home: «Чаще всего люди называют то, что они строят, словом house, а по окончании строительства, когда начинают жить там всей семьей, называют его словом home. Это вполне естественно, т.к. house становится home только потому, что в нем живут близкие люди.»

Вот и здесь я четко почувствовала, что это наш дом. Но, стоп. Если дед в отъезде, а тетя Василиса даже не выбралась на вокзал, кто же нас впустит? Про других родственников мама не упоминала. Или я невнимательно слушала?

– Мааам, а ключ у тебя есть? – озвучил мой немой вопрос братишка. – Как мы в дом войдем?

– А ключ нам не нужен. Смотрите-ка, нас уже встречают! – радостно воскликнула мама и выпорхнула из машины.

Глава 3

Она обнимала какую-то пухлую старушку в белом платочке, целовала ее в щеки, чуть ли не плакала и повторяла: «Захарьевна… Захарьевна… как же я по тебе скучала!» Та отвечала ей охами и ахами, всхлипывая от счастья. Наконец, эта трогательная сцена перешла в стадию затишья, дошла очередь и до нас с братом.

– Какие же у тебя славные детки, Машенька! Радость-то какая!

– Это Кира. Ей 11 лет. – мама приобняла меня за плечи и легонько подтолкнула к уютной старушке, от которой шел легкий сдобный аромат, как от большой аппетитной булки. Ваниль? Корица? Все вместе и что-то еще.

– Иди сюда, красавица моя, – не успела я опомниться, как меня погрузили в сладкое тепло живой сдобы, сильные руки обняли и прижали меня к ситцевому платью в мелкий цветочек. Где-то сверху белел кружевной воротничок, а под ним алела нитка бус. Последовал чмок в макушку и меня отпустили.

– А это Тимофей. Ему 6 лет. – с гордостью произнесла мама, передавая растерявшегося Тимку в руки доброй старушки.

– Дед-то как рад будет! Вылитая его копия! Ты посмотри, те же глаза, тот же высокий лоб!

Тимка, не привыкший к таким фамильярностям, извивался ужом, пытаясь вырваться из цепкого кольца пышных рук. На мэра никто не обращал внимания. Он молча выгрузил наш багаж, поставил его у калитки и, заложив руки за спину, с высоты своего почти двухметрового роста наблюдал сцену встречи. Только тут старушка заметила его присутствие и мгновенно изменилась в лице. Мне даже показалось, что она забыла, как дышать.

– День добрый, Захарьевна! – поприветствовал он ее еле заметным поклоном головы и улыбкой, которую скорее можно было назвать ухмылкой.

Старушка как-то нехотя буркнула в ответ «добрый день» и тут же засуетилась, приглашая нас в дом. Похоже, мэр тут не пользуется особой популярностью. Впрочем, какое нам до него дело.

Наскоро поблагодарив его и попрощавшись, мы поднялись на веранду, где стоял огромный самовар на большом круглом столе. Блеск круглых боков настоящего, не электрического самовара затмевал все вокруг. Он величественно возвышался на хрустящей белизне скатерти, как солист на оперной сцене. Лишь привыкнув к его ослепительному виду, глаза начали замечать массовку чашек, вазочек с вареньем, тарелок со слойкой и пирожками.

– Машенька, поднимай вещи наверх! Ты даже не представляешь, как я рада, что вы приехали! Столько лет! Боже, сколько же мы все пережили и все из-за этого исчадья ада.

– Ничего… ничего, Захарьевна. Что было, то было. Главное, что все живы-здоровы и теперь снова вместе.

– Живы-то… да. – тут Захарьевна сделала паузу, тяжело вздохнула, но, словно передумав что-то говорить, махнула рукой и продолжила, – Деток разместим в вашей с Васелисой бывшей детской, а ты пока поспишь в библиотеке. Там удобный диван и шкаф для вещей есть. Устраивайтесь и спускайтесь чай пить! Я к вашему приезду пирогов напекла.

– Мам, это твоя Арина Родионовна? – едва только закрылась дверь в детскую, спросил Тимка.

– Если ты имеешь в виду не была ли она моей няней, то нет. Мы с сестрой уже учились в школе, когда Захарьевна появилась в нашем доме. Нянчить нас было поздновато, а вот присмотр нам был нужен. Мамы уже не стало, отец вечно был занят на службе, порой неделями не появлялся дома, то войсковые учения, то долгие командировки, так что весь дом был на нашей доброй фее Захарьевне. – рассказывала мама, осматривая комнату, где жила в детстве. В ее глазах даже показалась слеза или это мне померещилось. Сколько себя помню, ни разу не видела маму плачущей.

– Так ладно, хватит болтать! Ты, Тимка, осваивайся пока здесь, а мы с Кирой отнесем сумку в мою комнату. Не скучай! Мы скоро.

***

Мальчик бегло осмотрел просторную комнату с двумя металлическими кроватями, на каретках которых поблескивали латунные шары. Все вокруг: стены, пол и потолок были из светлого дерева. В углу стоял письменный стол с настольной лампой в форме тюльпана и глобусом, над столом шли ряды книжных полок. Ничего интересного, что тут осматривать. Вот разве что в окно выглянуть…

Из-за того, что комната находилась на втором этаже, под самой крышей, потолок опускался к бокам. Окно напоминало половину апельсинового кружочка, расположенного почти на уровне пола. Открыв одну створку, Тимка выглянул наружу, присев на широкий подоконник. За домом рос густой сад. Суперское место для игры в прятки! Чуть дальше за забором виднелся берег реки.

– Р-р-разве не пр-р-релестно? – раздался, вдруг, вкрадчивый голосок.

– Кто здесь? – мальчик оглянулся, никого не замечая поблизости.

– Здрррррравствуй, богатырррь. Меня зовут Миррра! – донеслось откуда-то сбоку и на окно мягко приземлилась изящная рыжевато-желтая кошечка. Она неспешно обошла мальчика, спрыгнула на пол у его ног и посмотрела снизу вверх жгучими зелеными глазами. Тимка онемел от такого внезапного вторжения.

– Наконец-то в этом доме появился настоящий мужчина!

– А дедушка разве не в счет? – попытался возразить польщенный мальчик, даже не успев удивиться довольно необычному для кошачьих умению говорить.

– Что от него пррроку, дома почти не бывает, кошек не любит…

– Ты говорящая? – задал глупый вопрос ошарашенный малец.

– Все животные умеют говорить, но не все владеют иностранными языками. Меня вот в детстве заставили учить человеческий. Пррравильно заставляли, скажу я вам. Ни ррраз пррригодилось.

– Ух, ты! Значит и я смогу выучить кошачий язык?

– Если повезет с учителем. Дерррзай! Как тебя звать, герррой?

– Тимка. А где …?

Но кошка не дала ему закончить вопрос, оборвав на полуслове. У нее были свои планы, в которые не входила многочасовая беседа. Изобразив жалобный взгляд, Мира тихонько промурлыкала: