Билет в одну сторону

– Да, я так, что ты.. я в мыслях не держала…

– Ладно, не смущайся. Все правильно. Мы же понимаем друг друга. Я согласна выйти за князя, – «Анна» глянула ей в глаза.

Впервые в жизни Анастасия Куприяновна испугалась. И кого? Семнадцатилетнюю девчонку! Опять этот взгляд! Почему раньше она не замечала этого тяжелого взгляда? Может потому, что девчонка и глаз поднять не смела на нее раньше? Что же случилось сейчас? Откуда эта смелость? Откуда эта бездна, обдающая могильным холодом?

Женщина даже руку подняла, чтобы перекреститься. Но совладала с собой, взяла со стола колокольчик и резко позвонила. Минута прошла в молчании, потом послышались шаги, и в комнату вошла одна из девушек в белом переднике и розанчиком на голове.

– Пригласи барина сюда, да поскорей, – приказала «мать». – Скажи, что дело важное, откладывать нельзя.

Девушка заинтересовано взглянула на барышню, присела и исчезла за дверью.

– А ты, матушка, не поторопилась? Может, я еще передумаю? – «Анна» издевалась.

– Значит, мне показалось? – Анастасия мигом пришла в бешенство.

Она резко поднялась со своего места и заходила взад-вперед по кабинету. Дыхание ее было прерывистым, она судорожно выдыхала из себя воздух, выражение лица уже не контролировала. Куда подевалось её спокойствие и достоинство, надменность и самомнение? «Анне» стало ясно, что нервы «матери» на пределе. Страх перед разорением, исчезающая мечта открыть Павлу путь в высшее общество, потеря контроля над беззащитной прежде дочерью – все навалилось на Анастасию Куприяновну и грозило лишить ее самообладания, а может, и рассудка. «Анна» в глубине души даже пожалела несчастную, запутавшуюся женщину.

Если все-таки именно она столкнула дочь с лестницы, то представляю, какой ад сейчас в ее душе. Можно, конечно, в состоянии аффекта убить человека, но жить рядом с тем, на кого покушалась, каждый день бояться, что правда всплывет, кому под силу? Как бы она с психу еще чего похуже не натворила. Лучше всего сейчас для нас обеих заключить соглашение о добрососедских отношениях. Я пойду ей на уступки, но попрошу и ее уступить мне в кое в чем.

– Я выйду замуж за князя, – «Анна» смотрела на «мать», – но дай мне слово, что с этого дня ты не станешь вмешиваться в мои дела.

Анастасия на это только головой качнула.

Никто и никогда еще не брал верх над нею. Ну, может, в свое время свекровь. Да когда это было! Она всегда была уверена, что справится с любой проблемой, сметет любого, кто встанет ей на пути. А тут! Девчонка, калека ушибленная подчинила себе, диктует свою волю. И главное, она не может не подчиниться ей. В дочери пробудился характер Лыковых. А она, Анастасия, имела возможность убедиться в его силе и непобедимости в первые годы жизни с Афанасием. Лыковым перечить – себе дороже!

– Звала, матушка? – в дверях переминался с ноги на ногу Афанасий Петрович. Его глаза перебегали с лица жены на лицо дочери и обратно. Он понял, что Анастасия не в себе, а вот «Анна» спокойна как никогда. Неужели ему опять придется выбирать между ними двоими? Опять сердце надвое резать?

– Батюшка, мы вас позвали, чтобы сказать, что я согласна выйти замуж за князя. Благословите.

«Анна» ожидала, что при этих словах «отец» обрадуется, но не тут-то было. Он в отчаянии взмахнул руками, лицо его покрылось красными пятнами, а губы под пшеничными усами задрожали.

– Да как же ты надумала, доченька, – Афанасий приблизился к «Анне», бережно взял ее руку. – Не пара он тебе по всему. Это мать тебя уговорила, а я не согласен. Тебе ли красавице, умнице да в кабалу к подлецу и тирану! Чтобы жизнь свою в самом начале загубить? Не будет этого!

Отец говорил все громче, бросал сердитые взгляды на жену, а та так растерялась от невиданного раньше неповиновения со стороны мужа, что молчала, хлопала своими длинными ресницами и судорожно поправляла волосы.

– Я был плохим тебе отцом, – распалился Афанасий Петрович, – вся забота о тебе была на покойной Елизавете Федоровне. Она бы не допустила, чтобы ты связала жизнь свою с этим чудовищем. Молчать! – закричал «отец», увидев, что Анастасия Куприяновна пытается возразить. – Раньше я молчал, соглашался, но теперь мое слово твердое: выйдет Анна замуж только за того, кого сама выберет!

Афанасий крепко сжал локоть «дочери» и повернулся лицом к жене: голова упрямо наклонена, усы воинственно топорщатся, глаза густыми бровями занавесились.

Вот это тихоня, вот это подкаблучник! Где ж ты раньше был, почему своего слова раньше не сказал? Нужно было дочери калекой стать, чтобы ты вспомнил о своих правах хозяина и мужчины!

– Ты…ты..ты.. – только и смогла вымолвить «мать».

– Я сама так решила, отец, – «Анна» строго посмотрела на Афанасия. – Уговоры здесь нипричем. Скрывать не буду, раньше была против этого брака, но по трезвому размышлению пришла к убеждению выйти именно за князя. И не ругайтесь, – «Анна» подвела «отца» к стоявшей столбом «матери», – поцелуйтесь и благословите меня с легким сердцем. Господь меня не оставит, да и сама я себя в обиду не дам.

Но в последнем своем утверждении «Анна» не была так уверена, как бы ей хотелось, и за преждевременное бахвальство могла поплатиться. Не видела и не знала она князя Ногина, но чувствовала, что ее жизни и здоровью грозит серьезная опасность. Может, она еще пожалеет о своем решении, но сейчас у нее выхода нет: или князь с бабушкиным наследством, или тайная смертельная битва с «матерью» за то же наследство. Кто даст гарантию, что в этой битве победит она, семнадцатилетняя девушка, потерявшая в результате падения память? Анастасия Куприяновна не испугалась столкнуть дочь с лестницы, так побоится ли она её, например, отравить?

Афанасий Петрович удивленно смотрел на дочь, и вдруг до него стало доходить, что перед ним незнакомый человек, вместо милой Анечки. Когда успела она вырасти, стать личностью, в одночасье взять верх над своими родителями? Он уже сейчас готов полностью подчиниться ей, но это не диво. Диво то, что и его жена приняла это положение. Теперь, он видел, ему не придется защищать дочь от гнева и упреков Анастасия, потому что Анастасия не посмеет ни в чем упрекнуть «Анну», а тем более показывать свой гнев.

Афанасий Петрович подошел к одному из шкафов, открыл стеклянную дверцу и снял с полки небольшую, размером с книгу, но очень дорогую икону. Он повернулся лицом к «Анне», двумя руками приподнял икону и перекрестил её

– Благословляю тебя, доченька. И пусть Господь и Мать-богородица защищают тебя во всех путях твоих, – Афанасий Петрович всхлипнул, а потом и вовсе залился слезами.

Анастасия Куприяновна ловко перехватила икону и тоже осенила «дочь», приговаривая слова молитвы. Дело было решено.

А через два дня в доме появился князь Ногин. Ему было известно о падении невесты, о том, что спина ушиблена, и он ожидал, что под этим предлогом свадьбу придется отложить на неопределенное время. Но каково было его удивление, когда вышла Анастасия Куприяновна и радостно сообщила, что «Анна» согласна выйти замуж в самое ближайшее время.

– Только и вы, князь, сдержите слово, – она тревожно заглянула ему в лицо. – Векселя на двадцать тысяч до свадьбы пожалуйте…

– Непременно, дорогая Анастасия Куприяновна. Можно ли сомневаться? – он огляделся по сторонам. – А где же несравненная Анна Афанасьевна? Осчастливит ли она нас сегодня своим присутствием?

– Как вы нетерпеливы, князь. Не желаете ли бокал шампанского по такому случаю? – царственным жестом хозяйка указала на стол, сервированный шампанским, икрой и фруктами.

– Не откажусь, любезная Анастасия Куприяновна…А вот и наша красавица! – князь театрально вскинул руки и устремился навстречу к «Анне», неторопливо входящей в гостиную.

Но на полпути живость князя уменьшилась. Последние метры он просеменил по инерции и остановился в нерешительности. Словно забыл, что дальше надо делать и говорить.

Князь на мгновение засомневался, а барышню ли Лыкову он видит. С первого свидание он вынес совершенно другое впечатление о девице, которую собрался взять в жены. Тогда это было сущее дитя, избалованное, самолюбивое, но дитя. А сейчас перед ним стояла и с любопытством его разглядывала молодая женщина, гордая, неприступная, требующая почтения.

Но уже в следующее мгновение «Анна» опустила глаза, и чары развеялись. Князь облегченно хрюкнул:

– Добрый день, уважаемая Анна Афанасьевна, – «Анна» протянула ему руку для поцелуя. – Смею ли я спросить о вашем здоровье?

– Благодарю, князь, я совершенно здорова, – она старалась говорить тихо, чтобы создать благоприятное впечатление.

По рассказам «Анна» имела представление о внешности князя Ногина, и была согласна с мнением тех, кто видел его хоть однажды.

Действительно, похож на жабу, и характер, видимо, скверный. Хорош жених! С таким ухо надо держать востро, не то проглотит, как комара. Знать, «маменька» лучшего для дочери не смогла найти.

К ним спешила Анастасия Куприяновна.

– Вот и слава Богу. Теперь прошу к столу. Анечка, – ласково обратилась она к «Анне», – приглашай дорогого гостя, – «мать» суетилась, окружая заботой и лаской князя.

Нисколько не церемонясь, гость взял бокал и, глядя снизу вверх на хозяев, произнес:

– Здоровье будущей княгини Ногиной!

– Ах, ах, ах! – умилилась Анастасия Куприяновна. – Мы так счастливы князь! Поверьте, для нас большая честь породниться с вашим семейством. – Потом она взяла «Анну» за руку, – уверяю вас ваше сиятельство, что лучшей невесты вам и не найти. Мне, – промокнула невидимую слезу платочком, – жаль отдавать дочь в такие юные годы. Но я и помыслить не могла отказать вам, князь.

Гость слушал словоизлияния хозяйки, а сам все косился на невесту. Он не ошибся в выборе! Необычная красота девушки, её гордость и достоинство – все это стоит двадцати тысяч. А сколько удовольствия он получит, когда приведет её в спальню! Надо как можно скорее назначать день свадьбы!

– Хотелось бы, уважаемая Анастасия Куприяновна, узнать ваше мнение по поводу дня венчания, – князь поклонился.

– Милый князь, мы ни одного лишнего дня не заставим вас ожидать. Кончится пост…

– К чему такая спешка, – упрекнул Афанасий Петрович, до этого помалкивающий. – Невесте еще приданое не припасено.

– Верно, верно, – согласилась жена. – Как можно без приличного приданого? Завтра же начнем…