Ночной странник. Часть вторая

– Я с самого начала об этом догадывался. А когда меня чуть не пристрелили почти что на заднем дворе собственного дома, окончательно в этом убедился, – с мрачной ухмылкой объяснил Ричард. – После этого случая, я понял, что нужно бежать, но я хотел забрать с собой сестру. К сожалению, мне это не удалось, и я смог прихватить лишь дневник. Однако, я не собирался бросать Луизу и вернулся бы за ней, когда устроился, но к тому моменту она уже сама сбежала. Найти её потом не было никакой возможности, и мне пришлось смириться с тем, что я остался один.

После этого разговора наступила долгая тишина, прерываемая только шумом колёс автомобиля, петлявшего по извилистой проселочной дороге, освещённой лишь светом фар. Пока Ольга не выехала на междугороднюю трассу, им на пути не попалась ни одна машина – всё кругом спало в безлунную осеннюю ночь – теперь же мимо то и дело проносились огни встречных автомобилей. Дорога стала более-менее прямой и нормально освящённой, и сидевшая за рулём девушка немного расслабилась. Мерный звук работающего двигателя и мелькавшие по бокам огни начали усыплять Ольгу, тем более что она уже много часов толком не спала. Но остановиться и вздремнуть не было никакой возможности, поэтому чтобы не начать клевать носом, девушка вновь заговорила:

– Скажите, Ричард, а как же вы жили всё это время, чем занимались?

– Когда чем, когда работал, когда охотился, иногда и воровать приходилось, если дела шли совсем туго. Но в основном, чтобы выжить просто брался за любую работу. Слава Богу, хоть руки откуда надо растут.

– Кем же вы работали?

– Чаще всего грузчиком или подсобным рабочим, ночным сторожем или на автозаправках опять-таки по ночам. Жил при этом, где придётся, снимал дешёвые комнаты, подвалы или гаражи. Часто приходилось переезжать, потому что люди со временем начинали замечать, что я никогда не выхожу на улицу днём. А порой кое-кто встречал на городской улице волка, если мне всё-таки приходилось выбираться из своего убежища при свете дня. После этого тоже желательно было переехать.

– А как же вы оказались в этой деревне, где мы вас нашли? Тот дом тоже был заброшенным?

– Тот дом, а вернее то, что от него осталось, принадлежит мне. За много лет при своих скромных тратах я накопил денег достаточно, чтобы купить собственное жильё. Я выбрал полуразрушенный особняк в глуши, так как он никому не был нужен и стоил недорого. Раньше он принадлежал знакомому вам комиссару, который давно хранил там некоторые любопытные вещи и по иронии судьбы забыл их забрать прежде, чем передал дом мне. Возможно, комиссар Кэйси о них бы и не вспомнил, если бы я ему сегодня вечером не намекнул, когда он стал требовать документы Дэвида. Стоило же мне заикнуться о склянках, обнаруженных мною в его старом подвале, как начальник полиции сразу исполнил все мои просьбы.

– Значит, это был шантаж, – заключила Ольга. – Но в нашем случае грех жаловаться. Кстати о документах, как же вы сами обходились без них столько лет?

– Мне не пришлось, – довольным тоном ответил Ричард. – Когда-то давно я познакомился с одним криминальным авторитетом, который проникся симпатией ко мне, узнав историю моей жизни, конечно, в несколько измененном виде. Не знаю, может, дело было в том, что он сам в юности был вынужден сбежать из дома или ещё в чём, но, тем не менее, он какое-то время пытался покровительствовать мне. Даже сделал очень качественные фальшивые документы и предлагал остаться в его группировке. От предложения я вежливо отказался, но документы взял и с тех пор живу, как почти обычный гражданин.

На этом Ричард закончил свой рассказ и погрузился в раздумья, видимо, вспоминая своё насыщенное прошлое. Молчал он до тех пор, пока не заметил, что Ольга всё-таки начала периодически склоняться к рулю, а затем резко трясти головой.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал мужчина. – Давай, лучше я сяду за руль.

– А вы и водить умеете? – искренне удивилась девушка.

– Я умею всё, что необходимо уметь для выживания в этом мире, – нескромно ответил Ричард. – Притормози на обочине и вылазь, а то, того и гляди, столкнёшься со встречным авто или в дерево заедешь.

Ольга послушно съехала на обочину и остановилась, а затем с удовольствием уступила Ричарду место водителя, так как действительно очень устала. Затем она устроилась на заднем сидении рядом с уже заснувшим над дневником полковника Стюарта Дэвидом.

Когда Ричард разбудил Ольгу, на небе рядом с горизонтом уже горела узкая желто-зелёная полоса, предвещавшая скорый рассвет. Приближавшийся восход солнца сменил цвет окружающего мира с черного на темно-серый, постепенно возвращая из ночного небытия землю и всё, что на ней: траву, деревья и холмы. Машина стояла на обочине незнакомой Ольге дороги, проходившей в искусственном углублении между двух пригорков, покрытых низкой растительностью.

– Я ухожу, – сказал Ричард Ольге. – До Килкенни осталось несколько километров, езжай прямо, и скоро вы будите на месте.

– А куда же вы пойдете теперь, дядя? – взволнованно спросил Дэвид. – Не лучше ли вам отправиться вместе с нами? Когда мы снимем проклятие, вы тоже сможете начать нормальную жизнь.

– Сомневаюсь, что вам это удастся, – ответил Ричард, перекидывая через плёчо ремень своей единственной сумки с пожитками.

– Почему вы так думаете? Вы же читали дневник и знаете, что это возможно! – с чувством воскликнул Дэвид.

– Именно потому, что я читал дневник, я и уверен, что это сейчас невозможно, – невозмутимо ответил Ричард. – События, описанные там, происходили больше сотни лет назад. С тех пор мир изменился. Людей, которые были способны накладывать такие заклятия и снимать их, больше нет, ваши усилия бессмысленны. Насколько я знаю, племена, с которыми встречался наш далёкий предок, уже совсем не те, что раньше, и давно утратили большую часть своих знаний и умений. Даже если вы до них доберётесь, вас ждёт жестокое разочарование. А я не собираюсь колесить по свету, гоняясь за призраками давно мёртвого прошлого. Я лишь хочу спокойно дожить остаток дней в своём уединении.

– То есть вы просто откажетесь от борьбы, даже несмотря на то, что шанс ещё есть? – с сомнением произнесла Ольга.

У неё в голове не укладывалось, как можно взять и сдаться, если есть возможность изменить свою жизнь к лучшему. Неужели привычка к сложившемуся образу жизни может быть настолько сильна, что человек добровольно откажется освободиться даже от самых ужасных условий, вылезти из своего гнилого болота, лишь бы только не терять спокойствие?

– Я не вижу смысла продолжать бороться с ветряными мельницами. Вы молоды и пока не понимаете, что существуют действительно безвыходные ситуации…, – ответил Ричард спокойно и направился прочь от машины, рядом с которой остались стоять Ольга и Дэвид. Но, отойдя на некоторое расстояние, он вдруг обернулся и прокричал:

– Но, возможно, что я ошибаюсь, поэтому желаю вам удачи.

Махнув им на прощанье рукой, Ричард пошёл дальше и скоро скрылся за склоном ближайшего холма.

Глава 3. Дневник полковника Стюарта

Дорога среди холмов и полей привела Ольгу и Дэвида, с первыми лучами солнца превратившегося в волка, в маленький городок Килкенни. Это старинное поселение с его мрачным средневековым замком, грозного вида монастырём, множеством церквей и узенькими улочками создавало впечатление ожившей сказки про драконов, волшебников и прекрасных принцесс. Ольга с удовольствием провела бы здесь несколько дней, любуясь этой точно вышедшей из древних легенд архитектурой и живописной, типично ирландской природой. Но, к сожалению, у неё совершенно не было на это времени, так как нужно было сделать кое-какие покупки и отправляться в пригород Килкенни, где находилась одна из главных местных достопримечательностей – огромная пещера Данмор.

Перед тем, как ехать в пещеру, где Ольгу и Дэвида должна была встретить Ребекка в компании Чжао Линга, путешественникам нужно было найти какой-нибудь супермаркет, где они могли бы запастись едой и водой на несколько дней. Зачем им это было нужно? Так сказала сделать Ребекка, с которой Ольга успела телепатически пообщаться незадолго до того, как её разбудил Ричард. Подробности девушка-телепат не объяснила, но велела прибыть ко входу в пещеру Данмор с сухим пайком и водой на два-три дня, а также с фонарями и в подходящей для похода одежде.

Дополнительную одежду Ольга решила не покупать, так как считала, что для похода подойдёт и то, что уже было у них с Дэвидом, а вот продовольственные запасы требовалось пополнить. Минут сорок поколесив по городу, она, наконец, нашла, что искала – большой супермаркет, где, наверняка можно было приобрести всё необходимое. Находился он почти на окраине, в новом двухэтажном здании, где на первом этаже продавались продукты питания и бытовые принадлежности, а на втором, очень кстати, оказалось разнообразное снаряжение для походов: от фонарей и больших рюкзаков до палаток и касок с карабинами.

В туристическом отделе магазина Ольга выбрал два самых вместительных рюкзака со множеством всевозможных отделений и висячих застёжек, пару фонарей, батарейки к ним, прихватила универсальный перочинный нож и зажигалку. Припомнив, что они полезут в пещеру, хотела еще прихватить пару касок и карабин, но передумала, так как об этом Ребекка не упоминала, а деньги зря тратить не стоило. Закончив на втором этаже супермаркета, Ольга спустилась на первый, где набрала побольше консервов, хлеба, каких-то батончиков и несколько бутылок воды. Расплатившись и разложив всё это добро по рюкзакам, она, чувствуя себя нагруженной лошадью, потащила все свои запасы к машине.

Выполнив необходимые приготовления, с багажником полным всяческих продуктов и снаряжения, Ольга поехала в ближайшую гостиницу, которую заприметила во время поисков супермаркета. К счастью, туда селили с животными, поэтому, зная, что Ребекка и Линг доберутся в округ Килкенни только к вечеру, она озаботилась насущными потребностями: едой и гигиеной.

Заселившись в номер, Ольга заказала завтрак, а когда его принесли, отправилась в душ. С удовольствием смыв с себя дорожную пыль и утолив голод, пока волк Дэвид довольно возлежал на маленьком, обитом красной плюшевой тканью диванчике, Ольга устроилась на стоявшей рядом кровати и открыла дневник полковника Стюарта. Просмотрев несколько страниц, исписанных аккуратным широким почерком, девушка среди будничных заметок о жизни в колониальной Индии, наткнулась на одну интересную запись от 18 марта 1881 года.

«Сегодня состоялся приём в доме генерала Т. по случаю совершеннолетия его второго сына Уильяма. Событие это, на мой взгляд, весьма непримечательное, праздновалось с таким размахом, что ему могли позавидовать туземные раджи, привыкшие по любому незначительному поводу устраивать многосложные и помпезные церемонии. Удивительно, сколь быстро мы переняли некоторые, не самые лучшие манеры местного населения, которое, несмотря на это, продолжаем считать стоящим намного ниже нас.

Сейчас не только генерал, но любой даже самый мелкий чиновник, проходящий службу в Восточных владениях, считает своим долгом отмечать каждое маломальски значимое событие в своей жизни самым пошло-размашистым образом, который, по его мнению, единственный соответствует статуту «благородного» белого сааба. Важной частью этого процесса непременно должно являться присутствие выказывающих своё почтение «высшей расе» непоследних представителей темнокожей аристократии.

Вот и в этот раз генерал Т. неприменул «пригласить» на своё семейное торжество местного раджу со всем его многочисленным семейством. Кто бы мог знать, что это обстоятельство станет причиной неприятнейшей сцены, свидетелем которой мне невольно довелось стать?

Виновник торжества – тот самый сын генерала, Уильям – перепившись по случаю своих именин, окончательно утратил всякий стыд и начал донимать юную дочь раджи, которой, к несчастью, довелось присутствовать на этом приёме. Не в силах терпеть оскорбление женщины, пусть даже и аборигенки, я осадил наглеца, чем вызвал его гнев. Этот мальчишка даже посмел угрожать мне, что натравит на меня знакомых туземных колдунов, с которыми он, судя по слухам, давно водит дружбу.

Что же, это, пожалуй, одна из самых нелепых угроз, которую мне довелось слышать за свою жизнь. Впрочем, я не стал рассказывать об этом довольно смешном случае моей дорогой Шарлотте, так как она, несмотря на всю свою рассудительность, искренне опасается туземного колдовства».

Следующая запись в дневнике была сделана на другой день – 19 марта 1881 года. Начиная с неё, Ольга уже не просто просматривала заметки полковника Артура Стюарта, но внимательно вчитывалась в каждое слово, так как перед ней, наконец, начала разворачиваться вся картина того, как семья Дэвида получила волчье проклятие.

«19 марта 1881 года. Жара всё усиливается, нестерпимый зной буквально прожигает всякого, кто рискнёт при свете дня появиться на улице под палящим солнцем Мадраса. И ветер, этот ужасный всепроникающий, горячий и сухой ветер, дующий с запада – он настоящее проклятие этих мест. Иссушающее дыхание пустыни накрыло нас в начале весны, принеся с собой, помимо невыносимой духоты, тучи мельчайшей пыли, которая каким-то невероятным образом проникая будто сквозь сами стены дома, моментально покрывает толстым слоем всё: столы, кресла, картины и нас самих. От этой напасти нет спасения, даже наглухо закрытые окна и двери от неё не уберегают. А кроме того, если их держать закрытыми постоянно, мы просто задохнемся в горячем воздухе, наполняющем и точно обволакивающем всё пространство.

В подобной атмосфере, в этой жаре заставляющей людей и животных буквально вариться в собственном соку, невозможно осуществлять никакую деятельность, поэтому совершенно не удивительно, что туземное население столь лениво. Когда температура достигает таких приделов, как этой весной в Мадрасе, всякому живому существу остаётся лишь улечься в каком-нибудь мало-мальски защищённом от палящего солнца углу и лежать неподвижно, пока вечерняя прохлада не начнёт постепенно вытеснять дневной зной. Лишь когда огромное оранжевое солнце, наконец, скроется в песчаной дымке за горизонтом, а горячий западный бриз немного уляжется, тогда придёт долгожданное освобождение.

Для меня все перипетии здешнего климата хоть и малоприятны, но после многих лет, проведённых на юге Индии, уже вполне привычны. Но вот моя нежная Шарлотта, выросшая на севере Англии и лишь недавно приехавшая в наши тропики, где мы с ней и встретились, с большим трудом переносит зной Мадраса. Видя её непрекращающиеся мучения, я решил последовать примеру многих наши утомлённых духотой и солнцем соотечественников и в ближайшее время отправиться в горы, чтобы переждать там самое жаркое время».

«25 марта 1881 года. Наконец, все сборы и приготовления закончены, через несколько часов мы с Шарлоттой отправляемся шести часовым поездом в Метопалам, а оттуда в Голубые Горы – Нильгири. Нильгири – настоящее и единственное спасение от убийственной жары Мадраса, которая будет терзать его жителей со всею своею силою еще до конца августа. В то время, как в низинах Малабарского побережья царит раскалённый ад, там, в живописной долине, спрятанной среди гор и непроходимых джунглей, лежит земной рай: вечная европейская весна, прохлада и целительный свежий воздух. Говорят, что в тех местах даже те, кто был признан безнадёжно больными, вновь обретают здоровье и силу. Надеюсь, и нас с Шарлоттой не разочаруют эти Голубые Горы. Остановимся мы в доме моего старого друга – полковника С., который со своей супругой и множественными потомками уже больше шести лет живет на высотах Нильгири и не раз приглашал меня и Шарлотту у них погостить».

«27 марта 1881 года. Вот мы и добрались до сердца Голубых Гор и поселились в доме полковника С. на окраине Утакаманда. И хотя Ути носит гордое звание города, таковым он не является даже в первом приближении, представляя собой разбросанные по живописным зелёным холмам и окружённые со всех сторон непролазными чащами виллы и плантации зажиточных Англо-индийцев, среди которых заметно преобладают евразии. Своеобразным центром этого поселения можно назвать небольшой, довольно грязный рынок с несколькими деревянными лачугами и множеством торговых прилавков. Хорошо, что мы остановились в стороне от этого неприглядного, как всё восточные рынки места, и живем теперь в тишине и окружении эвкалиптовых деревьев усадьбы полковника С. Но и в этом благословенном месте есть свои недостатки.

Дом, в котором нас с Шарлоттой так гостеприимно встретили, распложен почти вплотную к стене густых джунглей, под самой их сенью, и это соседство накладывает свои ограничения на образ жизни полковника С. и его семьи, а теперь и на наш. Так нам почти невозможно выйти из дома после захода солнца, иначе как взяв экипаж, поскольку иначе мы рискуем встретиться с голодным леопардом или даже тигром. Официальная статистика говорит сама за себя, ежегодно численность населения Ути и других городов и поселений в Голубых Горах значительно страдает по вине обитающих в здешних лесах хищников, а также диких слонов, имеющих свойство периодически затаптывать каких-нибудь неудачливых аборигенов, и даже англо-индийцев. Впрочем, все эти опасности – неизбежная плата за пребывание в целебной прохладе и свежести здешних гор, которую готовы отдавать измученные жарой европейские жители Индии.

Помимо диких животных, судя по словам полковника С., в здешних местах существует и другая опасность – туземные колдуны, коих в долинах Нильгири встречается огромное множество. Конечно, всё это лишь пустые байки, распространяемые невежественными и суеверными аборигенными, да впечатлительными и нервными особами. Однако, полковник С. никогда не отличался особой доверчивостью и интересом к подобного рода вещам. Тем более удивительно было услышать от него сегодня за ужином рассказ о чарах зловредных карликов-колдунов, обитающих в окрестных джунглях и известных, как муллу-курумбы».

«28 марта 1881 года. Сегодня мы с Шарлоттой в компании миссис С. и её старших детей отправились смотреть местные достопримечательности, главной из который была деревня одного из местных коренных племён – тоддов. Отправляясь на эту «экскурсию», я ожидал увидеть обычных, немытых туземцев, пусть и отличных от тех, кого мне доводилось лицезреть прежде, поскольку за несколько лет, проведённых в Мадрасе, я успел наслушаться историй об этом малочисленном народе. Но по прибытии на место меня ждал настоящий сюрприз, заключавшийся в том, что рассказы об этих удивительных людях, которые я считал не более, чем фантастическим преувеличением, оказались правдой.

Первым, что мне бросилось в глаза, была наружность тоддов, которые, хотя и оказались довольно грязными, всё же выглядели как настоящие Аполлоны: все очень высокого роста, прекрасно сложены, с правильными чертами лица, густыми чёрными волосами, одетые в белые покрывала, что ещё больше придавало им сходство с олимпийскими богами. Однако, их поразительной красоты внешность, казалось, была лишь обрамлением, рамкой их внутреннего величия и силы, которые сквозили в каждой черте, каждом движении этих поистине благородных мужей.

Тодды – удивительный народ, их редкая физическая красота сочетается с удивительно простым образом жизни. Домами им служат невысокие хижины с круглыми стенами и пирамидальной крышей, где их хозяева только спят. Тодды не занимаются никакой работой, кроме ухода и различных ритуалов с их священными чёрными буйволами, которые подобно своим хозяевам превосходят размерами и статью своих сородичей в других частях Индии. Вся жизнь тоддов сосредоточена вокруг этих огромных буйволов, а всё прочее, необходимое для жизни, предоставляют им их добровольные слуги – баддаги, поклоняющиеся тоддам как богам.

На мой вопрос относительно причины такого почитания, миссис С. пояснила мне, что нильгирийские Аполлоны, помимо прекрасной внешности, обладают неоднократно подтвержденными поистине магическими способностями. Они прекрасные целители, способные излечить любой недуг, если только возьмутся, что бывает далеко не всегда. К тому же они обладают властью над животными, по причине чего за всё время пребывания наших соотечественников на Голубых Горах ни один тодд или их буйвол не был даже ранен диким зверем.