Обед на две персоны

Обед на две персоны
Ирина Калитина

В силу обстоятельств, за обеденным столом оказываются два малознакомых человека: бабушка, доцент биологического факультета, и мальчик, её внук.

Бог сна прилетал к Лене, как только голова касалась подушки, тело становилось невесомым, и она парила над полем, заросшим травой, васильками, гвоздикой и колокольчиками, вдыхая чистый воздух и аромат цветов.

Когда Леночка сделалась Еленой Владимировной, милейшей женщиной с трогательными голубыми глазами, доцентом биологического факультета, сон её, по-прежнему, оставался спокойным. Ни с кем не ссорилась, никого не обманывала, авторитет и звания зарабатывала собственными способностями и трудом. Завистника или недоброжелателя обескураживали приветливость, простота в общении, и из недруга он превращался в хорошо знакомого человека.

По утрам бесшумный троллейбус мчал её на работу мимо дворцов и старого сада с фонтанами, вдоль реки, которая играла на солнце волнами или темнела от ветра, или пряталась от мороза, подёргиваясь льдом.

В университете женщина появлялась в прекрасном настроении. Получала удовольствие от работы, удивляясь такой удаче, что за это ещё и платили. К финансовым вопросам относилась легко: больше зарабатывала – жила шире, скромнее – довольствовалась малым. Золото или бумажки, которые называют деньгами, не щекотали ей нервы.

«Не морочьте мне голову», – ответила коллегам, когда в трудные годы они предложили вложиться в МММ, – и себе тоже, – добавила, помолчав.

Анонсировала в иностранном журнале исследования, получила грант на их продолжение. Так должно было продолжаться всю жизнь, и обеды, о которых пойдёт речь дальше, в планы женщины не входили.

«Человек предполагает, а бог располагает», – предупреждает народная мудрость.

Хозяином роскошного здания в центре города, где Елена Владимировна проработала всю жизнь, неожиданно, сделался банк с многообещающим названием и сомнительной репутацией. Факультет выселили за город.

Тихая песня утреннего троллейбуса, настраивающая на успешный трудовой день, сменилась визжанием колёс электропоезда, восьмью прогонами под землёй в толпе плечистых пассажиров, сотрясением на маршрутке по разбитой фурами дороге и невообразимой усталостью. Позвоночник отказался ездить на работу, а хозяйка его другой жизни себе не представляла.

Договорилась с ним на половину поездок и, как следствие, половину зарплаты.

Решение принималось не без переживаний, но Бог сна, снова, вернулся к ней, успокоила себя тем, что чаще сможет встречаться с друзьями, посещать выставки и концерты.

– Наступил возраст, и от этого никуда не деться, – сказала себе Елена Владимировна и услышала колокольчик дверного звонка.

На пороге – сын, серьёзный, солидный человек в очках с затемнёнными стёклами, топ-менеджера банка. Вежливый поклон, прохладная деловитость, расспросы о здоровье, об успехах на работе.

По тому, как не услышал благодарственные слова за дорогущий матрас на кровать, подаренный им матери после того, как пожаловалась на боли в позвоночнике, женщина поняла, что «ребёнок» «решает вопрос», а она ему для этого понадобилась.

И оказалась права: мама шестилетнего внучка, ставшего в этом году первоклассником, выходит на работу, доверять чадо чужому человеку родители боятся. Зарплата хорошей няни – весомый аргумент.

– Может быть, не стоит экономить на ребёнке, не в деньгах счастье, – попробовала Елена Владимировна внести в диалог привычную лёгкость в отношении финансов.

– Это философия «лузеров». Держи свои взгляды при себе, – получила серьёзный отпор.

Их споры обычно оканчивались победой сына. Стало быть, освободившуюся половину недели доцент будет посвящать внуку.

– Нас это устроит, – произнёс мужчина, положил тапочки в стенку прихожей, демонстративно почистил пиджак, хотя шерсти на нём не было, откланялся и исчез.

– Не обижайся, Пушок, – сказала женщина компаньону, чёрному комку шерсти с двумя зелёными фонариками внутри, кот с опаской наблюдал за человеком, о ноги которого, никогда не хотелось потереться, – знаешь, в том, чтобы поближе познакомиться с внуком, есть, безусловно, плюсы. Раньше его родители не стремились к нашему сближению, а у меня не было времени.

Пушок находил, что посторонние, слишком, часто посещают его дом, но отложил возражения до конкретного случая, когда спорить придётся когтями.

С этого момента и начались обеды: действо, которое бабушка сочла главным во встречах с внуком. Итак, перед ней мальчик: бледный, невесомый, ножки и ручки – проволочки, которые постоянно пребывают в движении, как у лягушонка в пруду, говорит много и быстро, не усидчив, возбудим, гиперактивен.

«В добрый час мы встретились, дружок, – вздыхает биолог, – вовремя банк захватил здание института, а сын пожалел денег на няню, и задача моя – вызволить мальчика из плена начинающейся дистрофии».

Мать ребёнка каждую годовщину свадьбы отмечает в платье, которое было на ней в день венчания, показывая всем, что фигура не изменилась. В последний раз свекровь заметила, что платье ей стало велико, торжеством превосходства над другими женщинами горели глаза, когда демонстрировала себя, с выпирающими ключицами и торчащими позвонками.

Оба они, мама и её сын, считают, что масло, жир, свинину, говядину, ветчину, колбасу, сладкое, солёное, печёное и жареное есть нельзя. Когда малыш видит «запрещённые» продукты, глаза расширяются, на лице – ужас, ручки, с растопыренными пальцами толкают воздух перед лицом бабушки:

«Убери скорее, это вредно!»

Из всех сортов мяса невестка признаёт филе индейки или куры, приготовленное в микроволновке, настолько сухое, что пережевать его у доцента не получилось, когда была у молодой семьи в гостях. Но и ребёнок рядом с «полезным» блюдом, дополненным тыквенным пюре и морской капустой, несколько раз перевернулся вокруг себя на стуле, залез под стол, выполз с другой стороны, вытерпел замечания родителей, к еде не притронулся. Бабушка догадалась, что так происходит каждый день. Мать не может понять причину плохого аппетита мальчика.