Волк по ошибке, или Желание наоборот

– Нечаянно? Нечаянно?! То есть, ты нечаянно забрел в нашу деревню, нечаянно подошел ко мне, нечаянно цапнул за бок, оставив свою метку, и нечаянно приволок в… А, кстати, где мы находимся?

– В Луннолиссе.

Луннолисса! Поселение оборотней! Как же, слышала. Оно находилось не так далеко от моей родной деревни, но оборотни с людьми особо не пересекаются, так что с соседями своими мы знакомы не были.

– А как так получилось – сам не знаю, – блондин пожал плечами и виновато улыбнулся. – Пьяный был. Ночь Баллатарна, как никак. Меня как будто подталкивало что-то. «Иди, да иди!» Увидел тебя и крышу сорвало. В голове только одна мысль: «Я должен укусить ее за бочок!» Вот ведь чушь! Как наваждение, невозможно сопротивляться было. Я и не сопротивлялся. А потом еще и домой притащил… сам не знаю, зачем. И вырубился… пьяный был, говорю же! Проснулся, а тут ты верещишь.

Верещу… А как еще я должна была реагировать на пробуждение в незнакомом месте в объятиях голого мужика, тоже незнакомого?! Упился, понимаешь, до поросячьего визга, волком обернулся и давай невинных девиц за бока кусать. За бока. Кусать. Лешего ему в печенку, мое желание!!!

– Чего опять орешь? Какое еще желание?

Ой! Похоже, последнее я произнесла вслух.

– Такое желание! Я в ночь Баллатарна желание загадала, чтобы ко мне серенький волчок пришел и бока погрыз!

Блондинистый волчок, сидящий напротив, посмотрел на меня как на блажную.

– Погрыз бока?! Волчок?

– Да! Тебе что, в детстве колыбельные не пели?!

– Пели, конечно. Только не такие, где волки кусают друг друга за бока. Ну, а то, что у тебя после таких колыбельных осталась детская травма, понять вполне могу. Это ж надо было такое дурацкое желание загадать!

Я только рукой махнула. Ну не рассказывать же ему о моем глупом споре с Филькой!

– Да так… пьяная была, мало что соображала. Похудеть просто хотела, сказали, что у меня бока толстые. Я ж не думала, что ко мне действительно волк заявится!

Оборотень, похоже, удовлетворился таким объяснением, хоть и окинул мои бока подозрительным взглядом. Да и не до того ему стало, потому что он вдруг хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Вот черт! Я же тоже желание загадал!

Я хмуро посмотрела на него. Мне бы с последствиями собственных желаний разобраться, а он тут со своими влез!

Оборотень же взглянул на меня и весело расхохотался.

– А у богов, оказывается, есть чувство юмора, хоть и весьма своеобразное! Ты загадала, чтобы тебе волчок бока поуменьшил, я – чтобы меня боги в этом году от женитьбы уберегли. А получилось что?!

– Что? – хмуро спросила я, не разделяя его веселья.

– А то, что волк тебе все-таки явился на самом деле, только вместо похудения ты получила от него волчью метку. Я же собственными руками… гм… зубами обрек себя на женитьбу, от которой просил себя уберечь!

– Чего?! Женитьба?! Но метку же ты поставил на мне по пьяни и то, только из-за того, что боги назначили тебе выполнить мое желание! Только что-то у них не так пошло, наперекосяк как-то.

– Верно. Только вот метка она и есть метка: поставил – значит, это твоя пара, изволь жениться. К тому же, я ведь мог просто укусить тебя, как и было задумано твоим нелепым желанием. Понимаешь, прос-то у-ку-сить, без всяких там брачных отметин!

Тут глаза его хитро блеснули, и он заорал:

– А ведь это выход! Боги-то шутят, но желания исполняют! Хоть и шиворот-навыворот!

– Слушай, я домой хочу. Раз уж притащил сюда, доставь и обратно. Рада, что ты нашел выход и все такое, только вот от метки своей, будь так любезен, избавь меня и домой отвези.

Оборотень посмотрел на меня со странным выражением.

– Вот смотрю я на тебя и думаю: столько беседуем уже, проснулись вон вместе, а имени твоего я до сих пор не знаю.

– Ингира, – кисло представилась я. – Так что там насчет того, чтобы убрать свою метку и отвезти меня домой?

– А я Верг. Будем знакомы, Ингира! – и он с энтузиазмом потряс мою руку, которую я, между прочим, ему и не давала.

– Ага, будем. Уже. Когда метку уберешь?

– После Волчьей Ночи.

– Что?! После какой еще Волчьей Ночи?! Сейчас убирай! И домой вези!

– Прости, Ингира, сейчас не могу, – повинился он, пряча свои бесстыжие глаза, в которых и капли раскаяния не было!

– Почему не можешь? И когда будет эта ваша Волчья Ночь? Что это вообще такое и как она связана с моей меткой?

– Вот что, Ингира, давай-ка мы с тобой позавтракаем для начала. А то на голодный желудок, да такие разговоры вести… – Верг поморщился и страдальчески закатил глаза.

– Ты мне зубы не заговаривай! Мне твои разговоры ни к чему! Метку сними и домой отправь, больше мне от тебя ничего не нужно.

– Так это тебе не нужно, – хитро прищурился оборотень. – А мне вот кое-что не помешало бы. Так что идем завтракать. Там и поговорим.

Ладно. Как мне говорили более опытные и сведущие в этих делах женщины «сытый мужчина – довольный мужчина». И если эти слова справедливы в отношении обычных мужиков, то уж в отношении оборотней, у которых, должно быть, аппетит просто волчий, справедливы вдвойне! А может, и втройне. Потом с ним и договориться проще будет. Наверное. Да и мне самой поесть не помешает, а то пока до дому доберусь… А дома меня все равно раньше вечера никто не хватится – после праздничной ночи еще и в себя прийти надо, головы у всех деревенских как чугунки будут. Так что спешить-то мне особо некуда, можно и подзадержаться у этого Верга – вроде, ничего скверного он творить не собирается.

– Ладно, завтракать, так завтракать, – покладисто согласилась я.

Верг легко поднялся, накинул рубаху (правда, застегиванием пуговиц не стал себя утруждать) и окинул скептическим взглядом мое изрядно попорченное ночными приключениями платье (одно из моих любимых, между прочим!)

– Хм, подожди-ка, – Верг подошел к массивному шкафу и исчез в его недрах. – Вот! – победно воздел он руку со своей добычей – ярко-красным платьем, украшенным весьма легкомысленными оборочками. – Может, переоденешься? А твое платье… оно… ну… очень милое…

– Да без тебя знаю, что рваное и грязное! – рявкнула я, обозленная его вежливым бормотанием. – А платье-то у тебя откуда, ты же мало того, что не женат, так еще и усердно увиливаешь от этого дела?

– Увиливаю я от женитьбы, а «это дело» люблю, – хохотнул Верг. – Вот от какой-то подружки и осталось платье на память.

Я, осознав, какое такое «дело» любит раскобелистый волчара, почувствовала, как жаркий румянец заливает мои щеки. Что ж я так краснею-то легко?!

– Нет уж, спасибо! Лучше в своем рванье похожу, чем буду донашивать одежду твоих подружек.

– Как пожелаешь, – Верг пожал плечами и окинул меня насмешливым взглядом. – По мне – так даже лучше: твое… э-э… рванье открывает немало интересного.

Я, всесторонне изучив масштаб повреждений, лишь презрительно хмыкнула – ничего прямо такого уж интересного платье не открывало. Ну, на боку дыра, подол немного разорван, рукав малость оторван, вот, собственно, и все.

– Куда идти-то? – вернула я его к вопросу о хлебе насущном. А то ведь эдак и до обеда можно проболтать! И все на голодный желудок.

И Верг повел меня на кухню. Там, усадив на удобный кожаный диванчик, велел внимательно следить за тем, как рождается кулинарный шедевр.