Диагностика убийства

– Если бы ты могла помочь вытащить Санджая из тюрьмы! – воскликнула Анита.

– Не представляю, как это у меня получится! – пробормотала я. – Но стоит, по крайней мере, попытаться. Я хочу познакомиться с Санджаем и сама с ним поговорить. Как думаете, это можно устроить?

– К нему никого не пускают, – покачала головой Сушмита. – Во всяком случае, никого из нас.

– И все-таки я попробую, если, конечно, адвокаты Баджпаи мне подсобят, – упрямо сказала я.

– Ну, разве она не настоящая Варма? – хлопнув себя по коленям, с гордостью воскликнула Сушмита, обводя присутствующих взглядом.

– Если ты и в самом деле так считаешь, – сказала Анита, – я попрошу Милинда сопровождать тебя и позвоню Баджпаи. Но этот вопрос все равно не решится раньше понедельника.

– Тогда, может, Милинд покажет тебе клинику – ту, что в центре Дели? – предложила Сушма. – Да и столицу посмотришь, а то ведь и видела ее только по дороге из аэропорта!

– Отличная мысль! – согласилась я. Мне и в самом деле не терпелось выяснить, что же это за аюрведа такая, ведь я знала о ней только со слов адвоката. Если уж мне предстоит какое-то время пробыть в Индии, то надо, по крайней мере, узнать как можно больше и о ней, и о деле покойного отца.

* * *

Детище Пратапа Варма могло бы выглядеть и более презентабельно, но Милинд, похоже, гордился, демонстрируя мне клинику, которая стала первой в сети, основанной отцом. Здание представляло собой небольшую двухэтажную постройку из красного кирпича, со всех сторон окруженную фруктовыми деревьями и цветущим кустарником. Кабинеты были светлыми и просторными, но отсутствие в них какого-либо врачебного оборудования казалось странным. В одном таком кабинете, куда я позволила себе заглянуть, на высокой койке лежал мужчина, а у него над головой был закреплен пластиковый конус. Человек в белом халате сосредоточенно двигал конус, и из его горлышка на лоб пациента лилась какая-то вязкая жидкость, а врач движениями рук регулировал толщину и направление струи.

– Что вам известно об этом виде медицины? – спросил Милинд, когда мы обошли большую часть клиники.

– Да практически ничего, – призналась я. – Хотелось бы выяснить побольше – все-таки этот бизнес кормит мою семью!

– Что ж, попробую вам помочь, – улыбнулся Милинд, и я невольно подумала, что улыбка у него милая, а лицо привлекательное и мужественное – как раз из тех, что мне нравятся. – Возможно, вы слышали о ведах?

– Это, кажется, такие древнеиндийские тексты? – предположила я.

– Верно, – кивнул он. – В них содержатся первые упоминания о медицине и целебных свойствах растений. Атхарваведа – первый индийский текст, связанный с медициной. Один из ее гимнов описывает заболевание проказой, для лечения которой используется аушадхи – растение с черными стеблями и темными пятнами на листьях. Можно сделать вывод, что имеется в виду лишайник со свойствами антибиотика. Таким образом, Атхарваведа может считаться первым текстом, содержащим записи об использовании антибиотиков! Кроме того, в Атхарваведе подробно описаны кости человеческого скелета и многие другие вещи, в то время мало кому известные. По легенде, аюрведа была частью откровения святых мудрецов, которые обрели всеобъемлющее знание о Вселенной около семи тысяч лет назад. В ведах указывается, что Брахма поведал тайны медицины Дакше, одному из богов. Дакша в свою очередь передал знание божественным близнецам Ашвинам, которые стали «великими врачевателями» и позже изложили его Индре. Индра передал свои знания ученикам, в том числе Бхарадваджае, одному из семи индийских мудрецов.

– И вы в это верите? – удивленно спросила я.

– Я окончил медицинский колледж в Канаде, потом получил степень доктора медицины в Англии, – усмехнулся Милинд. – Я редко посещаю храмы и, по сути, являюсь скорее агностиком, нежели истинно верующим.

Расплывчатый ответ, но в целом предполагающий ответ «нет».

– Я уверен лишь в том, в чем не чувствуется «божественного налета», – продолжал Милинд. – К примеру, в то, что золотой век аюрведы совпадает с расцветом в Индии буддизма. В этот период мы накопили существенные знания о строении человеческого тела. Жизнедеятельность организма рассматривалась через взаимодействие трех субстанций: воздуха, огня и воды. Здоровье понималось как результат уравновешенного соотношения трех субстанций, правильного совершения жизненных отправлений тела, нормального состояния органов чувств и ясности ума, а болезнь – как нарушение этих соотношений. Еще не имея представлений об антисептике и асептике, врачеватели, следуя ведическим представлениям, соблюдали чистоту во время операций. Хирургические инструменты изготовлялись из стали, которую в Индии научились производить в глубокой древности. В процессе операции использовались пинцеты, зонды, катетеры, шприцы, иглы и пилы. Вместо современного скальпеля применялись ланцеты с обоюдоострым лезвием. Кровотечение останавливалось с помощью золы и холода, давящей повязки и горячей воды. В качестве перевязочного материала служили полоски кожи и древесной коры, а бинты из льняной, шелковой и шерстяной ткани пропитывались растопленным жиром. Врачеватели производили ампутации конечностей, вскрытие брюшной полости, дробили камни в почках, лечили грыжу, восстанавливали носы, уши и губы. Кстати, аюрведический способ ринопластики вошел в историю под названием «индийского метода»: кожный лоскут для формирования будущего носа вырезался на сосудистой ножке из кожи лба или щеки. К седьмому веку до нашей эры на севере современной Индии пользовались известностью две медицинские школы. В Таксиле на западе, столице Гандхары, специализацией считалась терапия, а в Каши, на востоке страны, – хирургия. Здесь, в клинике вашего отца, обе эти школы объединены: мы занимаемся и тем, и другим.

– А вы конкретно – чем занимаетесь? – поинтересовалась я.

– Хирургией.

Я почему-то так и подумала: Милинд ироничен, и в нем присутствует жесткость, свойственная почти всем представителем данной профессии.

– Между прочим, – снова заговорил он, – будучи одной из древнейших медицинских систем, аюрведа оказала большое влияние на развитие арабской и европейской медицины. В древности индийские целебные растения морскими и сухопутными торговыми путями везли в страны Средиземноморья и Средней Азии, в Южную Сибирь и Китай. Во времена Ост-Индской компании английские хирурги обучались у аюрведистов искусству ринопластики, но в начале двадцатого века аюрведа пережила упадок. Тем не менее к середине прошлого века традиционная индийская медицина приобрела популярность в Европе, в Соединенных Штатах, в Израиле. А такие базовые процедуры аюрведы, как диагностика по дыханию и пульсу, лечебные диеты, очистительные клизмы, ванны и обливания, вошли в медицинскую практику всех стран.

– А как насчет психотерапии?

– Честно говоря, в аюрведе нет такого понятия: любое отклонение от нормы, в том числе и психическое, приписывается нарушению целостности в системе человеческого организма.

– И как же вы лечите эти нарушения целостности – помимо хирургии, конечно?

– Диетой и лекарственной терапией. Мы используем различные рвотные средства, потогонные и слабительные.

– Химического происхождения?

– Нет, в основном животного и растительного, а также минерального, включая драгоценные и полудрагоценные камни и металлы.

– Металлы?!

– Понимаю ваш скепсис, – кивнул Милинд. – Большинство металлов в чистом виде токсичны, и нам об этом известно. Поэтому все они перед использованием определенным образом обрабатываются – например, подвергаются кальцинированию и тому подобное. Ртуть, кстати, проходит восемнадцать этапов приготовления – так что, как видите, все серьезно и безопасно… Ну, настолько, насколько безопасным можно назвать любой медицинский метод, конечно!

– А какие растения вы используете?

– Из самых распространенных – дерево ним.

– Ним?

– Оно считается «божественным». Лекарства, сделанные из него, обладают иммунноповышающими, противовирусными, антидиабетическими и успокоительными свойствами. Туласи также является одним из лечебных растений, обладающих большой целебной силой – приводит в гармонию телесные функции и помогает преодолевать стресс. Медицинские препараты из туласи используются для лечения простуды, головных болей, отравлений и даже малярии… Ну и, конечно же, конопля.

– Что?! – потрясенно переспросила я.

– А что вы так испугались? – рассмеялся он, уперев руки в бока. – Конопля – не только радость наркомана, но и отличное средство, помогающее от многих заболеваний – при правильном применении.

– И что же лечат коноплей? – спросила я.

– Мужское и женское бесплодие, импотенцию, диарею, несварение, эпилепсию… Да, между прочим, даже шизофрению – вам это, как психиатру, должно быть интересно!

Еще как!

– Не волнуйтесь, Индира: конопля присутствует в аюрведических лекарствах не в чистом виде, а в смеси с веществами, снижающими ее психотропный эффект и расширяющими терапевтическое действие. Традиционное аюрведическое снадобье обычно содержит от двадцати до тридцати компонентов. Но, – добавил Милинд, – так как я хирург, а не терапевт или психиатр, то подробнее на тему конопли и всего остального вам лучше поговорить с другими специалистами.

Он явно скромничал: если бы я, не являясь специалистом, знала хотя бы десять процентов того, о чем говорил Милинд, то считала бы себя корифеем аюрведы!

Мы провели в клинике полдня. Покидая кабинет отца, где проходила последняя часть ознакомительного тура, я посмотрела на часы и увидела, что уже половина четвертого – не зря мой желудок бунтует. Словно прочтя мои мысли (а может, это у меня взгляд такой голодный?), Милинд сказал:

– Предлагаю пообедать в каком-нибудь приличном месте!

Я радостно согласилась.

– Лучше всего дойти пешком до Мейн Базара – здесь недалеко. Мы находимся в Пахар Ганже, и Мейн Базар как раз напротив вокзала. Если вы хотите что-то купить, то лучше места нет, а также там полно хороших кафе. Не самое престижное место, конечно, но зато чертовски аутентичное – вам будет любопытно.

– Отличная идея! – с энтузиазмом поддержала я предложение Милинда. Шопинг – моя страсть, удовлетворить которую мне удается крайне редко, – элементарно не хватает времени. Я бы с удовольствием поглядела на продукцию, предлагаемую на индийских рынках.

До вокзала мы доехали на машине, оставили ее на стоянке и дальше пошли пешком. Перейдя оживленную магистраль, мы сразу же попали на фруктово-овощную улочку, где прилавки ломились от аппетитно выглядевших персиков, маракуйи, винограда и других вкусностей, которым в моем бедном словаре не было даже названий. Мы пробежались по местам, где продавали футболки с вышивкой и цветастые шелковые юбки. Благовония, специи, ювелирные украшения также занимали немалую часть торговых рядов. Глядя на цены, я мысленно переводила рупии в рубли, поражаясь, как же здесь все дешево по сравнению с Питером. Связка бананов, к примеру, стоит всего пять рублей за кило, стакан чая с молоком (редкостная гадость, по-моему, но индийцам нравится) – всего рубль, рис по семь рублей, виноград – по десять и курица стоимостью в тридцать рублей потрясли мое воображение – вот он, рай земной!

– Между прочим, здесь есть аюрведические аптеки, – заметил Милинд, проходя мимо прилавков, где продавались тибетские пледы и шали. – Как-нибудь свожу вас туда – поинтересуетесь ассортиментом.

Когда мы дошли до обувных рядов, Милинд указал на разукрашенную дверь с надписью на хинди вязью, деванагари.