Сколько стоит твоя смерть

– Вдоль дорог идут канализационные канавы, – пояснила моя неожиданная собеседница. – В них живут тучи лягушек и по ночам устраивают такие концерты, что телевизор не всегда слышно! А на стеклопакетах здесь экономят… Кстати, меня зовут Эжени Леблан.

Я тоже представилась.

– Не хотите зайти? – предложила соседка. – У меня есть бутылка отличного французского бордо!

Я с радостью приняла приглашение и уже через пять минут сидела в кресле на балконе в номере Эжени. Лягушки голосили, словно ободренные появлением благодарных слушателей. Она открыла обещанную бутылку вина и налила его в пластиковые стаканчики.

– Вино хорошее, – с улыбкой подавая мне стаканчик, сказала она. – Посуда ужасная!

Осторожно, чтобы не показаться невежливой, я разглядывала Эжени. При ближайшем рассмотрении она оказалась старше, чем мне думалось, – никак не меньше пятидесяти. Обманулась я по причине стройной фигуры и энергии, сквозившей в ее голосе и движениях.

– Вы не похожи на туристку, – заметила француженка.

– Почему вы так решили?

– Туристы носятся по острову группами в поисках впечатлений, увешанные камерами и фотоаппаратами. Они приползают в отель только к ночи и спят как убитые. А вас, похоже, достопримечательности не интересуют?

– Как и вас?

– Я – другое дело, – усмехнулась Эжени. – Я здесь работаю, а не отдыхаю.

– В самом деле?

– Фармацевтическая компания, знаете ли, скука смертная!

– Ну почему же? – возразила я. – Это очень интересно. Я сама врач…

– О, вы медик! – радостно перебила Эжени. – Какое счастье, а то даже поговорить не с кем! В какой области, если не секрет?

– Вирусология и иммунология.

– Здорово!

– А почему вы живете в «Таже», если вы в командировке?

– Да, в длительной. Обещали корпоративную жилплощадь, но я, как увидела тамошние условия, сказала – merci, лучше уж я в гостинице поживу! Так что вы-то здесь делаете?

Я рассказала Эжени о том, зачем приехала в Антананариву. Женщина слушала внимательно и заинтересованно.

– Вот это история! – пробормотала она, не замечая, что сигарета в мундштуке догорела. – Мне жаль, что такое случилось с вашим бывшим – жуткое происшествие! Знаете, террористы здесь не слишком активны, но инциденты порой случаются. Что вы теперь станете делать – вернетесь домой?

– Ни за что! – тряхнула я головой. – Не для того я тащилась за тридевять земель, чтобы уехать, так и не получив ни одного вразумительного ответа на свои вопросы. Съезжу в посольство России, они должны что-то знать!

– Скажу по опыту, – задумчиво произнесла француженка, – дипломатические службы не жалуют таких, как вы.

– Почему?

– Вы представляете себе, что значит быть послом в таком месте, как Мадагаскар?

– И что же?

– Это как целыми днями валяться на океанском пляже с коктейлем и пялиться в небеса! Время от времени происходят «культурные» события, и тогда на посольской глади появляется легкая рябь, но ненадолго – потом снова наступает полный штиль. Поэтому людей вроде вас, Тамара, воспринимают как возмутителей спокойствия, мешающих их безоблачному существованию.

– Что ж, – упрямо сказала я, – придется им оторвать свои толстые задницы от стульев и рассказать мне все, что известно о гибели Ивана, я их в покое не оставлю!

С полминуты Эжени смотрела на меня, словно я являлась интересным палеонтологическим экспонатом, а потом запрокинула голову и звонко расхохоталась.

– Вы мне нравитесь, Тамара! – с трудом выговорила она, утирая глаза кончиком полотенца, намотанного на голову. – Может, действительно пора заставить дипломатов поработать?

* * *

– Значит, в родственных связях с Иваном Баландиным вы не состоите? – уточнил невысокий, плотный мужчина в мятом льняном костюме. Пресс-секретарь дипломатической службы Виталий Сергеевич Кравченко походил скорее на отдыхающего, чем на ответственное лицо посольства России. У него было пухлое, загорелое лицо и лоснящаяся лысинка, стыдливо прикрытая несколькими волосками: видимо, мужчина еще не смирился с потерей волос и надеялся оттянуть момент, когда его «несчастье» станет очевидно всем.

Я сразу поняла, к чему он клонит, поэтому ощерилась:

– А если и так, что, пошлете меня обратно в Россию с прощальным советом не вмешиваться в дела чужих людей?

Кравченко явно не ожидал, что я перейду в наступление.

– Я вовсе не имел в виду ничего такого! – пробормотал он неуверенно.

– Думаете, – продолжала нападать я, – раз у Ивана нет близких родственников, то некому и разбираться с его смертью?! Пусть у него нет родных, зато есть друзья, и они этого дела так не оставят!

– Хорошо-хорошо, – сдался он, – вы лучше присядьте, Тамара…

– Георгиевна.

– Тамара Георгиевна, – повторил он медленно, словно мое имя было столь сложным, что с ходу его и не запомнить. – Присаживайтесь, и давайте поговорим.

– Давайте. В полиции мне сказали…

– Вы побывали в полиции?!

– Естественно!

– И… что?

– Получила расплывчатые сведения – главным образом, уяснила, что всерьез заниматься расследованием местная полиция не намерена.

– Чего же вы хотите от нас? Мы – всего лишь дипломатическая служба, а не ФСБ!

– Разве вы не обязаны провести свое расследование, ведь дело касается вашего гражданина?!

– А мы сделали все возможное. Наш представитель побывал на месте происшествия, собрал сведения, составил отчет…

– Кого-нибудь задержали? – перебила я. – Вы выяснили имя убийцы или успокоились, «составив отчет»?

– Послушайте, – начинал сердиться Кравченко, – если даже полиция умывает руки, что можем сделать мы в чужой стране?