Побочные эффекты

– Видите ли, перед тем как мне ехать, Анюта собралась в очередное паломничество. Она не сказала, куда и как надолго, но я предположила, что максимум на неделю – дольше такие мероприятия не длятся обычно. Во время поездок Аня просит ее не беспокоить, так как мобильная связь там не приветствуется. Я отсутствовала недели три, время от времени звонила Анюте. Иногда она отвечала, иногда – нет, но я не волновалась, ведь она больше не одна, и у нее появилось дело, которое помогает ей держаться на плаву. А потом вдруг связь оборвалась. Вот тут-то я и всполошилась, ведь к тому времени Анюта давно должна была вернуться домой! Приехала в город, проверила свою квартиру – все в порядке, но соседка сказала, что дочка давно не появлялась. Да я и сама поняла – цветы мои почти все приказали долго жить, засохли безвозвратно! И я рванула в ее квартиру. Честно говоря, сердце замирало от ужаса: вдруг, думала, она за старое взялась?! Но нет, все оказалось иначе…

– Расскажите поподробнее, – попросила Алла. – Вы пришли, позвонили в дверь…

– Да не звонила я… Вернее, сначала я вставила ключ в замок и попыталась открыть дверь…

– У вас есть ключ?

– Естественно! Если бы не это, Анюты уже не было бы в живых!

– Хорошо, – кивнула Алла, вспомнив, что именно мать спасла Анну, когда та пыталась вскрыть вены в ванне. – Что произошло потом?

– Вот тогда я уже позвонила, но мне не открыли.

– С соседями поговорили?

– А как же – слава богу, у нас прекрасные отношения, и они в курсе нашей ситуации. Они-то мне и рассказали, что очень удивились, узнав, что квартира продана. Продана, можете вообразить?!

– Они видели вашу дочь с тех пор, как вы уехали на дачу?

– В том-то и дело, что нет! Они увидели, как в квартиру въезжают новые жильцы – все как положено, со своей мебелью и скарбом. Поинтересовались, как так вышло, что Аня продала жилплощадь, а никто ни сном ни духом!

– И как же?

– Новые соседи сказали, что купили квартиру вовсе не у Анюты, что продавец мужчина… На самом деле, они не больно-то расположены были к беседам – видимо, поняли, что дело нечисто, а потому с тех пор ни с кем не общались.

– А та… баба Поля, кажется, которая присоветовала Анне воцерковиться…

– В том-то и дело, что она понятия не имеет, что случилось! Говорит, Анюту в храме не видела с того времени, как она в паломничество отправилась. Я-то думала, они вместе, а оказывается… Аллочка, я ничегошеньки не понимаю! Бог с ней, с квартирой, мне бы Анюту мою найти или хотя бы узнать, что жива она, что в порядке…

– Я понимаю, Евгения Николаевна, не переживайте раньше времени. Вы правильно сделали, что обратились к нам: то, с какой скоростью состоялась сделка с недвижимостью вашей дочери, и тот факт, что никто о ней не знал, почти со стопроцентной уверенностью позволяет предположить мошеннические действия. Либо Анну обманом заставили оформить сделку, либо она вынуждена была на нее согласиться, потому что вляпалась в неприятности. Что же касается ее безопасности… Знаете, сейчас не девяностые, и человека, у которого имеются небезразличные родственники, обычно не убивают. Давайте надеяться на лучшее, хорошо?

Алла кривила душой: совсем недавно она расследовала дело об «отжиме» квадратных метров у бывших детдомовцев, и некоторые из них погибли. Правда, те, кто этим занимался, пребывали в полной уверенности, что «ненужных» ребят никто не станет искать![3 - Читайте об этом в романе Ирины Градовой «Клиническая ложь».]

– Дайте-ка мне адресок вашей бабы Поли – это во?первых, – попросила она. – Кроме того, мне нужно знать, в какую церковь ходит Анна. Еще я попрошу вас составить список ее друзей и ближайших знакомых, с которыми она в последнее время общалась, а также коллег.

– Разумеется, разумеется, я все сделаю, только бы вы Анечку мою нашли!

* * *

Антон блаженно потянулся и устремил глаза в потолок: никогда раньше над его кроватью не был натянут балдахин – он видел такое только в исторических фильмах! Но Карина Степанян ни в чем себе не отказывала. Ее просторная квартира ломилась от антиквариата, и дубовая кровать, щедро украшенная резьбой, судя по ее словам, датировалась концом девятнадцатого века и проделала долгий путь в Европу аж из самой Индии! Можно было подумать, что мадам Степанян не отличается хорошим вкусом, раз наполняет каждый угол предметами старины, но это вовсе не так: она справедливо считала, что все эти вещи – долгосрочные инвестиции, доходность которых растет с каждым годом.

Они познакомились при расследовании дела врача-онколога, которая лечила пациенток от несуществующего рака груди[4 - Читайте об этом в романе Ирины Градовой «Горькое лекарство».]. Карина с первого взгляда произвела на опера впечатление: несмотря на то, что он не испытывал доверия к светским львицам, живущим за счет спонсоров или бывших мужей, она показалась ему исключением из правил. Во-первых, Карина отличалась зрелой красотой, которая отнюдь не портит женщину, а напротив, добавляет ей какой-то особенный флер. Ее полное, но крепкое тело отлично смотрелось и в кружевном неглиже, и в дорогих платьях и костюмах, а драгоценности, которые она очень любила, отличались не только большим каратным весом, но и чрезвычайно ей шли. Когда она взмахивала своими иссиня-черными ресницами или вытаскивала шпильки из пучка, и волосы густой, блестящей волной падали ей на спину, у Антона сердце ухало в пятки. Она не злоупотребляла косметикой, не посещала соляриев, не делала пластических операций, хотя, несомненно, пользовалась услугами дорогих косметологов и, возможно, получала «инъекции красоты». Такие мелочи Шеина не интересовали при условии, что он о них не знает. Антон предпочитал женщин, которые похожи друг на друга, словно сделанные по одним и тем же лекалам в какой-то модной лаборатории, и Карина Степанян относилась как раз к этому редкому сорту представительниц противоположного пола, во всем зная меру. Познакомившись с ней поближе, он выяснил о ней кое-какие интересные факты, которые еще больше усилили ее привлекательность в его глазах. Во-первых, оказалось, что Карина – вовсе не тунеядка, а бизнес-леди. Ей принадлежали две художественные галереи в центре Санкт-Петербурга, где она занималась продажей картин и продвижением молодых, интересных художников. Антону представлялось, что этим вряд ли можно заработать, однако, похоже, он ошибался, Карина неплохо справлялась. Она устраивала презентации и выставки, причем сама прекрасно разбиралась в своем деле, имея диплом Академии художеств имени Репина по специальности искусствовед. Карина вышла замуж в восемнадцать лет за молодого предпринимателя, который здорово поднялся в девяностые, умудрившись не вляпаться в уголовщину, – редкий пример успеха в постперестроечной России! Она вела жизнь образцовой домохозяйки, так как муж и слышать не желал о том, чтобы она работала. Карина готовила, убирала, содержала в порядке сначала маленькую квартирку, потом апартаменты побольше и, наконец, огромный загородный особняк, попутно родив мужу двух замечательных детей. Все это время она старалась соблюдать правила, установленные авторитарным супругом, не вступая с ним в полемику и стараясь во всем ему угождать. Но Карина не была бессловесной, покорной женщиной, не имеющей собственного мнения, просто в ее кругу считалось нормой, что жена занимается домом, а муж – тем, что за его стенами. До определенного момента ее все устраивало, и она старалась не обращать внимания на то, что супруг изменяет ей направо и налево: до тех пор, пока он это скрывал и берег ее достоинство, Карина мирилась с ситуацией. Дети выросли и зажили самостоятельно, а муж вдруг решил, что статус и деньги позволяют ему пренебречь мнением супруги и начал гулять, не скрываясь. Такого унижения Карина терпеть не стала.

Она втихаря наняла адвоката, который разнюхал обо всех активах ее благоверного, после чего подала на развод и потребовала ровно половину всего. Экс-супруг сначала лишь посмеялся, сказав, что она получит дырку от бублика или, на худой конец, от мертвого осла уши, как говаривал незабвенный Остап Бендер, да не тут-то было, ведь Карина, жена, которую он считал беспомощной во всем, что не касалось быта, хорошо подготовилась! Бой был кровавым, и она победила, отхватив приличный кусок нажитой в браке собственности, часть банковских счетов и даже объекты зарубежной недвижимости – в частности, небольшую, но уютную виллу на берегу Адриатического моря. Наконец-то Карина получила возможность распоряжаться своей жизнью так, как она пожелает. Она вошла в долю с владельцем почти прогоревшей галереи и сумела поставить дело так, что та стала одной из самых известных не только в Северной столице, но и за ее пределами. Теперь у Карины имелось все – любимое занятие, широкий круг общения с людьми, которые говорили с ней на общем для них языке искусства, деньги, не было только одного – близкого человека. Оглядываясь назад, она понимала, что никогда, в сущности, не любила бывшего мужа: вся их совместная жизнь строилась на договоренностях родственников и обычаях, которых строго придерживаются члены армянской диаспоры. Антон Шеин был человеком совершенно другого круга и отличался от всех, с кем раньше приходилось иметь дело Карине и по образу жизни, и по мировоззрению. Более того, у него за плечами был большой опыт семейной жизни, несколько разводов и детей, с которыми, к его чести, удавалось поддерживать хорошие отношения, несмотря на все сложности. Да и характер, надо сказать, у Шеина не из легких, однако для Карины он стал глотком свежего воздуха: его красивая внешность радовала глаз, мужественность услаждала тело, а рассказы о работе возбуждали интерес.

Для Антона все выглядело гораздо сложнее. Карина, без сомнения, была невероятно хороша – и в постели, и на кухне, что случается крайне редко. С ней всегда находилось, о чем поговорить, она умела выслушать и посмеяться, обладая тонким чувством юмора и вместе с тем тактичностью. Тем не менее Шеин не рассчитывал на длительные отношения, и вовсе не из-за Карины. Что он мог ей предложить? Зарплату оперативного сотрудника, пусть и большую, чем та, что получает обычный опер в МВД? Однокомнатную квартиру в спальном районе, доставшуюся от родителей? Ненормированный рабочий график и полное отсутствие знаний о предмете, в котором она так хорошо разбирается? Антон не мог ни сводить ее в ресторан – в один из тех, к которым она привыкла, потому что такой поход обошелся бы ему в ползарплаты, ни купить ей украшение, так как она слишком хорошо знает им цену, и еще много чего он сделать был не в состоянии. Почему Карина с ним? Антон не знал ответа на этот вопрос, а задать его ей не решался, ведь это могло привести к разрыву. Однако пока что он позволял себе наслаждаться настоящим, не строя планов на будущее.

С кухни донесся умопомрачительный аромат свежесваренного кофе, и он, соскочив с высокой кровати, натянул джинсы и футболку, заботливо развешанные Кариной на спинке антикварного стула, и пошел на запах.

Просторная кухня, в отличие от всей остальной квартиры, оформленная в стиле хай-тек, сияла чистотой и была оснащена всеми необходимыми приборами, аппаратами и машинами, каких только мог пожелать самый взыскательный шеф-повар. Карина стояла у плиты и колдовала над большой чугунной сковородой. Обернувшись на шум шагов, она улыбнулась Антону и сказала:

– Входи-входи, сейчас все будет готово!

Усевшись на стул, Шеин принялся наблюдать за плавными, умелыми движениями любовницы. Она ловко, одним движением, высыпала на шкворчащую сковородку мелко нарезанные помидоры, болгарский перец и вареный картофель и быстро все это перемешала. Между тем миксер, стоящий по левую руку от Карины, взбивал яйца, превращая их в пышную желтовато-белую пену. У Антона внутри, помимо собственной воли, разливалось теплое, но немного щемящее чувство. Дом. Женщина, которая всегда ему рада. Которая не предъявляет претензий, не упрекает за то, что его никогда нет рядом, когда он нужен… Возможно ли такое счастье?

Зазвонил мобильный. Шеин подавил вздох: была ведь здравая мысль его отключить в свой единственный выходной! Опер привык всегда находиться на связи, и порой это играло с ним злые шутки. И на сей раз не стоило ожидать ничего хорошего, ведь на экране высветилось имя Дамира Ахметова.

– Проснулся? – вместо приветствия поинтересовался коллега.

– Ой, не к добру вопрос! – пробормотал Шеин.

– Ты прав, любой звонок с работы в выходной день – не к добру, – согласился Дамир. – Собирайся, Суркова вызывает!

– В отдел?

– Нет, в кафе.

– Дурацкая шутка!

– Правда-правда, – подтвердил Дамир. – Она сказала, что, так как день выходной, мы просто поговорим о новом деле, а приступим к нему завтра с утра. Это не займет много времени!

– Чует мое сердце, опять какие-то подковерные интриги!

– Может, и так. В общем, жду тебя внизу через пятнадцать минут!

– Погоди… откуда ты знаешь, где я?

– Брось, Антоша, мы же в одном ведомстве работаем! – усмехнулся в трубку Ахметов. – Знойная женщина, мечта поэта эта твоя мадам Степанян!

– Заткнись!

Отключившись, Антон посмотрел на Карину.

– Ну, – сказала она с улыбкой, – я так поняла, пятнадцать минут у тебя есть? Налетай! – и поставила перед ним красивую тарелку с золотым узором по ободку с аппетитно пахнущей яичницей.

* * *

Алла выбрала кафе, в котором и опера могли насытить свой желудок, и ей самой было безопасно питаться, так как меню включало не только мясные блюда, но и овощные, и рыбные. Она пришла на место встречи первой и уже успела сделать заказ.

Алла чувствовала себя слегка виноватой за то, что выдернула коллег с отдыха – обычно такое случалось, если приходилось выезжать на труп, а тут и тела-то нет. Но, как говорит Дед, куй железо, пока Горбачев: похоже, неизвестные мошенники действуют быстро, так что, если промедлить, жертв может оказаться больше! Через четверть часа после нее появились Дамир и Антон, а еще через пару минут, когда опера рассаживались вокруг столика, в заведение вошел Александр Белкин, самый младший в команде. Глядя на его круглое, веснушчатое лицо и широко открытые, как у ребенка, голубые глаза, Алла уже не в первый раз задалась вопросом: повзрослеет ли когда-нибудь этот парень, изменится ли его внешность, или он так и останется навсегда мальчишкой, только появятся морщины, да волосы поредеют?

Подождав, пока каждый сделает заказ, Алла вкратце изложила коллегам суть вопроса.

– А почему мы этим занимаемся? – задал резонный вопрос Антон. – Мошенничество…

– Знаю, знаю, – перебила Алла. – Личная просьба Кириенко.

– Ну, тогда все ясно! – воскликнул Белкин, закатив глаза.